Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 3

— И вы до тех пор ломали себе голову над этой печальной темой, пока не заболели, вместо того чтобы обратиться ко мне за советом и рассказать всю историю? — сказал Олдбок.

— Совершенно верно. А тут подоспела моя ссора с капитаном Мак-Интайром и необходимость бежать из Фейрпорта и вообще из здешних мест.

— Бежать от любви и поэзии — от мисс Уордор и «Каледониады»?

— Именно так!

— И с тех пор вы, по-видимому, вынашивали планы, как помочь сэру Артуру?

— Да, сэр, в чем мне помогал капитан Уордор в Эдинбурге.

— И Эди Охилтри — здесь. Вы видите, я все знаю! Но откуда у вас было столько серебра?

— Это была посуда, принадлежавшая мистеру Невилу. Она хранилась у доверенного лица в Фейрпорте. Незадолго до смерти мистер Невил приказал переплавить ее. Вероятно, он не хотел, чтобы я видел гербы Гленалленов.

— Так вот, майор Невил, или, разрешите мне сказать, Ловел, — это ваше имя мне особенно мило, — мне кажется, вам придется сменить оба ваши псевдонима на имя и титул высокородного Уильяма Джералдина, обычно называемого лордом Джералдином.

И антикварий поведал о странных и грустных обстоятельствах смерти матери молодого человека.

— Не сомневаюсь, — добавил он, — что ваш дядя поддерживал версию, будто дитя того несчастного брака умерло. Может быть, он сам помышлял наследовать брату: ведь он когда-то был разгульным и необузданным молодым человеком. Но что касается каких-либо злоумышлении против вас лично, то хотя нечистая совесть Элспет и могла навести ее на подозрения, вызванные взволнованностью мистера Невила, рассказ Терезы и ваш полностью оправдывают его. А теперь, мой дорогой сэр, разрешите мне представить сына отцу.

Мы не будем пытаться описать эту встречу. Всесторонние доказательства оказались исчерпывающими, так как мистер Невил оставил у своего управляющего, пользовавшегося его доверием, запечатанный пакет и в нем подробный отчет обо всем деле. Этот пакет приказано было вскрыть лишь после смерти старой графини. Причиной столь долгого сохранения тайны, вероятно, был страх перед тем, как разоблачение позорного обмана может отразиться на высокомерной и властной старухе.

Вечером того же дня йомены и добровольцы Гленаллена пили за здоровье молодого наследника. Месяцем позже лорд Джералдин сочетался браком с мисс Уордор. Антикварий преподнес молодой леди массивное обручальное кольцо старинной чеканки с девизом Альдобранда Олденбока «Kunst macht Gunst».

Старый Эди, самая замечательная личность из всех, когда-либо носивших голубой плащ, спокойно переходит из одного дружеского дома в другой и хвалится тем, что странствует только в солнечные дни. Впрочем, за последнее время появились признаки, что он как будто собирается перейти к оседлой жизни: его часто можно застать в уголке уютного домика между Монкбарнсом и Нокуинноком, куда после свадьбы дочери удалился Кексон, с расчетом пребывать недалеко от трех местных париков, за которыми он продолжает ухаживать — теперь уже только для собственного удовольствия. Сам Эди поговаривает: «Это — славное местечко, к тому же приятно иметь угол, где можно посидеть в дурную погоду». Все думают, что, когда его суставы еще более утратят гибкость, он навсегда останется здесь.

Миссис Хедоуэй и Маклбеккиты были щедро одарены своими богатыми покровителями, лордом и леди Джералдин. Вдова хорошо использовала полученное, рыбаки же растратили его впустую. Им и теперь перепадает кое-что, но распоряжается всем Эди Охилтри, хоть они и ворчат, не желая признавать такого посредника.

Гектор быстро повышается по военной службе. О нем уже не раз лестно упоминали в «Правительственном вестнике»; вместе с тем растет и расположение к нему дяди. Не менее доволен молодой воин тем, что застрелил двух тюленей, положив этим конец бесконечным намекам антиквария на историю с phoca. Ходят слухи, что мисс Мак-Интайр скоро станет женою капитана Уордора, но это нуждается в подтверждении.

Антикварий часто посещает Нокуиннок и Гленаллен-хауз — якобы для того, чтобы закончить два очерка: о кольчуге Великого графа и о левой перчатке Дьявола в латах. Он неизменно осведомляется, начал ли лорд Джералдин «Каледониаду», и, получив ответ, качает головой. En attendant[215], однако, он закончил свои комментарии, которые, мы полагаем, он предоставит всякому, кто пожелает опубликовать их, не вводя в расходы самого антиквария.

КОММЕНТАРИИ

В 1816 году Вальтер Скотт закончил свой новый роман «Антикварий». Незадолго до этого писатель возвратился в Англию из путешествия по Европе. В Бельгии он бродил по полю Ватерлоо, где за несколько месяцев перед тем произошла историческая битва, закрепившая победу Англии в длительной борьбе с Францией за политическое, торговое и колониальное господство. Эти трудные годы были еще у всех в памяти. Можно понять, почему именно к этому времени обратился в своем романе Вальтер Скотт.

«Антикварий», как и «Гай Мэннеринг», не исторический роман в точном смысле слова. В нем нет известных исторических лиц, нет подлинных исторических событий. Если «Уэверли» переносил читателя на шестьдесят лет назад, а «Гай Мэннеринг» касался событий тридцатипятилетней давности, то в «Антикварии» автор рассказывал о совсем недавнем прошлом, и первым читателям романа знакомой и понятной была обстановка, в которой жили и действовали герои «Антиквария».

Вальтер Скотт создает такую яркую и правдивую картину общества, его нравов, обычаев, колорита и духа страны, что рассказ становится «достовернее всякой истории» и помогает современному читателю понять жизнь Англии в критический, переломный момент ее истории, в период промышленного переворота, захватившего и Шотландию.

Среди собственнических классов в то время особенно сильно проявилось стремление к наживе, и порою самые нелепые проекты обогащения привлекали внимание. Поэтому для современников люди, подобные Дюстерзивелю, при всей фантастичности его проектов, были вполне реальными, так. же как и излишне доверчивый баронет Уордор.

Столь же типичным был тогда и торгашеский дух, этот «истинный голос Фейрпорта», который устами старого Монкбарнса осуждает писатель.

Англия в те годы была ареной ожесточенных классовых битв, размах которых значительно усилило влияние французской буржуазной революции. Боязнь социальных конфликтов в собственной стране и вспыхнувшая война привели к глубокому размежеванию сил. Испуганное подъемом демократического движения, правительство отменяет конституционные гарантии. Начались аресты и судебные расправы. Репрессии в Шотландии проводились с особенной силой, так как радикальное движение достигло там высокой степени организованности. В Шотландии, как и в Англии, под влиянием французской революции возникли различные общества, в том числе и довольно пестрое по своему составу Общество друзей народа. В романе встречается упоминание о двух партиях, на которые «разделялся Фейрпорт, как и более значительные города».

Война, длившаяся с 1793 года, наложила отпечаток на всю жизнь страны, и с того времени Англия сделалась душой и организатором всех антифранцузских коалиций. В годы наполеоновской диктатуры эта борьба вступила в решающую стадию. С 1803 года Наполеон сосредоточил на берегу Ламанша большие силы, и многие месяцы Англия жила под угрозой высадки десанта. Лишь начало борьбы Наполеона с новой коалицией и поражение франко-испанского флота при Трафальгаре избавили англичан от опасности вторжения. Хронологически события в романе несколько смещены. Так, ложная тревога в Фейрпорте рисует подлинный инцидент, имевший место в один из февральских дней 1804 года, а действие романа относится к самому концу XVIII века. Если события, связанные с паникой в Фейрпорте, взяты из более позднего времени, то упоминаемые в романе демократические общества относятся к более раннему периоду — они возникли сразу после французской революции и к концу века были уже разгромлены. Важно то, что общая обстановка передана в романе с чрезвычайной убедительностью и произведение в целом «по своему духу и форме носит на себе печать своего времени».

 «Антикварий» богат действием, в нем участвует много лиц. Развитию сюжета и его благополучной развязке помогают персонажи, которые хотя и не находятся на первом плане, но таинственно обо всем осведомлены и как бы руководят действием. В «Гае Мэннеринге» таким лицом была цыганка Мег Меррилиз. В «Антикварии» подобную же роль играет нищий Эди Охилтри. Старуха Элспет в известной мере также держит в своих руках сюжетные нити. Но она — только хранительница тайны, которую у нее надо вырвать. Интригой романа владеет Эди Охилтри. Его независимая речь, трезвый взгляд на вещи — словом, весь его облик в высшей степени привлекателен, и он более благороден, чем те, кто считает себя таковым по праву рождения. Старый солдат хорошо знает, что такое война, и для него отвратительно, что людей убивают «лишь за то, что они носят не такую кокарду, как у тебя, и говорят на чужом языке». Но тот же Охилтри, когда нависает опасность над родиной, выказывает себя патриотом гораздо более преданным, чем многие представители высших слоев населения. Глубоким патриотизмом полны его слова при известии о вражеском десанте: «Неужели я не стану биться за свою родину, и за берега ручьев, по которым я брожу, и за очаги хозяек, которые дают мне кусок хлеба, и за малышей, что ковыляют мне навстречу, чтобы поиграть со мной...»