Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
Самым печальным было то, думала Мария, ворочаясь без сна, что ее расположение к Елизавете определенно таяло, сменяясь подозрениями и негодованием. Но по чьей вине?
* * *
Мария намеревалась воспользоваться советом императора не предпринимать резких движений в вопросах религии… но только поначалу. Со временем она приведет своих подданных к истинной вере. Свидетельством тому стал восторженный прием, оказанный королеве-католичке. Возвращение страны в объятия Рима стало заветным желанием Марии. Она не сомневалась, что во время правления ее брата люди принимали протестантизм исключительно под давлением, а потому с радостью вернутся к истокам.
На заседании Тайного совета Мария обратилась к сидевшим рядом с ней советникам:
– Милорды, я намерена восстановить служение мессы и государственное церковное устройство, существовавшее на момент смерти моего отца. Я собираюсь вернуть себе титул верховного главы Церкви Англии, когда придет время вернуться в лоно Римско-католической церкви. Но прямо сейчас я воспользуюсь этим титулом, чтобы обратить вспять изменения, сделанные в период правления короля Эдуарда. Впрочем, в мои намерения не входит ограничение свободы совести других людей или их принуждение. Я только хочу, чтобы мои подданные могли познать Божью истину с помощью богоугодных, нравственных и ученых проповедников.
Советники одобрительно кивали, кое-кто даже с излишней готовностью, дабы продемонстрировать любовь к старой вере.
– Выдержка вашего величества выше всяких похвал, – льстиво произнес Гардинер. – Полагаю, я могу смело сказать от лица всех собравшихся, что мы всецело поддерживаем ваши начинания. Похоже, Всемогущий Господь сжалился над народом и Церковью Англии, избрав своим орудием деву по имени Мария, кою и посадил на трон.
По залу пробежал ропот: «Верно! Верно!»
Затем слово взял Арундел:
– Мне неприятно это говорить, но в Лондоне вспыхнуло восстание, спровоцированное протестантскими экстремистами. Один из них даже метнул нож в священника, служившего мессу в соборе Святого Павла.
– Мы не позволим нескольким буянам нас остановить, – заявила Мария. – Пусть их арестуют и примерно накажут.
* * *
Мария решила, что король Эдуард будет похоронен в Вестминстерском аббатстве, и согласилась, чтобы архиепископ Кранмер провел панихиду по протестантскому погребальному обычаю, но попросила Гардинера во время официальной церемонии похорон отслужить заупокойную мессу в ее личной часовне в Тауэре. Кроме того, Мария в отчаянной попытке спасти душу Эдуарда распорядилась о постоянном служении мессы за упокой его души.
Вскоре после этого она получила письмо из Рима от своего кузена кардинала Поула. Она очень обрадовалась, поскольку во времена правления ее отца и брата было слишком опасно вести переписку с римским кардиналом. Теперь было даже странно думать, что если бы чаяния их матерей сбылись, то Реджинальд мог стать ее мужем. Но теперь он обручен с Церковью, и, хотя никто другой не подошел бы лучше его на роль супруга, этому теперь не суждено сбыться.
Его святейшество, писал Реджинальд, был удивлен и очень обрадован стремлением ее величества примирить Церковь Англии с Римско-католической церковью и назначил его, кардинала Поула, папским легатом в Англии.
Нельзя терять времени, ибо души, отлученные от общения с Церковью, гибнут каждый день. Заклинаю Вас, мадам, как истинную дочь Церкви, исправить то зло, что сотворил Ваш отец.
Мария ответила, что с удовольствием выполнила бы просьбу кардинала, но в данный момент существуют некоторые политические препятствия, которые необходимо преодолеть.
Ответное письмо было полно сарказма:
Неужели та, другая Мария отказывается впустить в свой дом Святого Петра?
Крайне огорченная, Мария ответила, что ее задача значительно облегчится, если Поул сможет убедить папу римского разрешить всем тем, кто нажился на роспуске монастырей, оставить себе церковные земли, поскольку именно этот вопрос и заставляет колебаться парламент. Многие из ее советников превратили бывшие аббатства в величественные особняки, и если Церковь потребует дома назад – это вряд ли поможет делу.
Поул выразил недоумение по поводу того, что мирские заботы способны встать на пути единения Церкви, наотрез отказавшись передать его святейшеству подобную просьбу.
Мадам, мне хорошо известны чувства англичан относительно Святого престола, и они, безусловно, поймут, что Церковь должна востребовать свою собственность.
Однако у Марии подобной уверенности не было. Она подозревала, что Поул не понимает истинный характер перемен, произошедших в Англии за те двадцать лет, что он находился в изгнании.
Она очень удивилась, когда Ренар сообщил ей, что советники прочат ей в мужья Реджинальда Поула, несмотря на его духовный сан.
– Я на это никогда не пойду, – заявила она. – Как подобная мысль могла прийти им в голову?
Вопрос замужества королевы уже неоднократно поднимался на Совете. Будучи невинной девой, которая вела тихую и непорочную жизнь, она всякий раз приходила в смущение, не решаясь обсуждать с мужчинами столь деликатную тему.
– Я выберу себе супруга, которого пошлет мне Господь, невзирая на соображения плоти, – ответила она советникам, когда они вновь затронули этот вопрос.
Она твердо знала, что ее выбор будет определяться исключительно политическими и религиозными соображениями. Но она также понимала, что не может более медлить с замужеством. Ей нельзя было терять времени, если она хотела предъявить своим подданным наследника, который сохранит католическую веру в стране.
– Кардинал Поул, отпрыск древнего королевского рода, может стать для вашего величества отличным мужем, – вкрадчиво заметил Паджет. – Он не был рукоположен в сан священника, и папа легко освободит его от соблюдения целибата.
Мария почувствовала, что краснеет:
– Насколько мне известно, он не намерен бросать Церковь или жениться.
Когда она написала ему о циркулировавших на их счет слухах, он категорически отверг эту идею. И посоветовал ей оставаться незамужней. Но тогда как она сможет родить наследника? Нет, похоже, кузен был явно далек от земной жизни.
В разговор вступил Гардинер:
– Тогда почему бы вам не выйти замуж за Эдварда Куртене? Он тоже представитель королевского рода.
– За вашего протеже? – пренебрежительно уточнил Арундел.
– Я действительно взял его под свое крыло, пока мы сидели в тюрьме, – парировал епископ. – Отца Куртене казнили, когда Эдварду было всего двенадцать. Мальчика на пятнадцать лет посадили в Тауэр, так как король Генрих и король Эдуард считали королевское происхождение Куртене угрозой для короны. Тем не менее юный Куртене имел наставника и усердно учился. Сейчас он знает несколько языков и весьма сведущ в музыке. Поскольку он жил в изоляции, я решил оказать ему покровительство. Мы близко узнали друг друга, когда нам разрешили вместе упражняться в саду лейтенанта Тауэра. Со временем он стал почитать меня за отца, а я смотрел на него как на сына, которого у меня никогда не