Алан Саваж - Восемь знамен

— Премьер-министр заводит врагов так же легко, как и друзей, — парировал Роберт.

— Этого не избежать, — согласился Ван. — Но первый долг премьер-министра — служить своему господину, и никому другому. Помните об этом завтра, когда я поведу вас на встречу с моим господином.

— А вы могли бы служить другому господину? — полюбопытствовал Роберт.

— Нет, — ответил Ван. — Я стал бы ничтожеством, каким были бы вы, Баррингтон, без покровительства лорда Макартни.

Хошэню можно было дать всего сорок с небольшим, так, по крайней мере, показалось Роберту. Впалые щеки, тонкие губы, усики ниточкой, твердый взгляд. Одет он был богато, но дом выглядел ненамного роскошнее, чем у евнуха. «Моему хозяину нравится казаться скромнее скромного, когда он живет в Пекине, — предупредил заранее Ван. Пусть это вас не обманывает. Во всем Китае лишь один человек богаче Хошэня — сам император».

И все-таки разница в общественном положении слуги и его хозяина была очевидна. Дом Ван Луцина совсем не охранялся, зато особняк Хошэня окружали вооруженные люди, они лениво прогуливались вокруг, беззаботно болтали, однако от их глаз не ускользало ничего из происходящего на улице. Высокий белокожий моряк привлек пристальное внимание стражников, однако евнуха они знали и пропустили обоих беспрепятственно.

Премьер-министр самолично провел Роберта на отведенное ему место.

— Ван сказал мне, что вы говорите на маньчжурском, — обратился Хошэнь к гостю по-маньчжурски. — Откуда вы его знаете?

Роберт рассказал, как его лечили в Кантоне.

— Хуэйчжань, — задумчиво протянул Хошэнь. — Он невысокого ранга, из рода ехэнара. У них Знамя с голубой каймой, самое незначительное из всех восьми.

— То же самое сказал мне и сам Хуэйчжань, ваше превосходительство.

— А не говорил он вам, что какой-то полоумный гадатель предсказал, будто его семейство станет в один прекрасный день самым великим в стране? Как вам нравится такая наглость? А ведь он в это верит. Разве подобное легковерие делает ему честь? Если бы Сын Небес не расхохотался, услышав эти бредни, не сносить бы Хуэйчжаню головы.

— Мне будет очень жаль, если это когда-нибудь случится, — спокойно сказал Роберт, — потому что Хуэйчжань и его семья спасли мне жизнь.

— Ван рассказывал о кораблях, на которых вы приплыли, об их величии и мощи. Это правда?

— Король Англии Георг III притязает на морское господство, ваше превосходительство.

Хошэнь усмехнулся.

— Должно быть, у него могущественная империя, Баррингтон, но это требует доказательств. Возможно, я нанесу визит на ваши корабли.

— Вы окажете нам большую честь.

— И, может быть, я даже отправлюсь в плавание на одном из них. Я много слышал об Индии, где ваша компания обладает большой силой. Мне было бы интересно побывать там и убедиться в существовании этой силы, о которой вы заявляете.

Роберт постарался скрыть свое удивление.

— Вас с удовольствием там примут, ваше превосходительство.

— Хорошо. Вы понимаете, что на подготовку такого визита требуется время. У меня здесь так много обязанностей. Но, думаю, это произойдет в течение ближайших двух лет.

— Когда пожелаете, сэр.

— Тогда слушайте, Баррингтон. Зима уже на носу, потом придет весна, лето, осень — и наступит следующая зима. Вам известно, что китайский Новый год приходится на середину зимы?

— Да, ваше превосходительство.

— Итак, я хочу, чтобы после следующего за этим Нового года вы привели один из ваших кораблей в устье реки Янцзыцзян. Вы, должно быть, о ней знаете? Это величайшая река в мире.

— Я слышал о ней, — подтвердил Роберт. — Но я не знаю, сможет ли наш корабль войти в нее. Там много песчаных отмелей?

— Корабли могут подниматься по Янцзы на несколько сотен миль от моря, заявил Хо.

— Несколько сотен… — Роберт сомневался, что на земле вообще существует такая длинная река.

— В устье реки есть порт, он называется Шанхай, — продолжил Хо. — Там вас будет ждать лоцман. Вас, запомните. Никого другого.

— Можно спросить, как я узнаю этого человека?

— Он будет знать вас, Баррингтон. Встаньте на якорь в устье реки, и он найдет вас по имени. Он проведет вас вверх по реке до места, где я поднимусь на борт. Это понятно?

Роберт кивнул.

— В середине зимы 1795 года корабль придет за вами.

— 1795-го? Я не разбираюсь в вашем летосчислении. Это будет в конце шестидесятого года правления императора Сяньлуна.

— Понятно.

— И еще две вещи вы должны понять, Баррингтон. — Хошэнь прикрыл глаза. — Желание моего повелителя убедиться в могуществе вашего короля является тайной, которая известна лишь его Небесному величеству и мне. Ну и Вану, конечно. А теперь и вам. Вы передадите мою просьбу вашему господину, лорду Макартни. Никто больше не должен ничего знать. Если хоть слово об этом просочится наружу, мой повелитель и я будем отрицать, что такая просьба вообще имела место, и тогда все надежды на развитие торговли между Китаем и Англией будут похоронены навсегда.

— Простите, ваше превосходительство… но есть ли вообще какие-нибудь перспективы для торговли между нашими странами?

— Все возможно, Баррингтон. Покажите мне вашу силу, и как знать… Но храните тайну. Сделаете все как надо — будете щедро вознаграждены, когда за мной придет корабль.

— Итак, джентльмены, что, по-вашему, задумал этот приятель? — обратился Макартни к купцам и офицерам, собравшимся в кают-компании «Льва». Они добрались до эскадры раньше ездившего в Пекин Роберта и были счастливы обнаружить, что капитан Гауэр все-таки не выполнил приказ и остался в заливе, несмотря на осеннюю непогоду.

Капитан и высказал первым свое мнение:

— Ничего хорошего, не сойти мне с этого места.

— Как пить дать, — поддержал его Марджорибэнкс. — Мы знаем, что этот чудик, Сяньлун, собирается отречься от престола в конце шестидесятого года своего правления. Нам также известно, что его преемник Юньянь захочет поставить у власти своих людей, а этого Хошэня ненавидят все в Китае. Вот он и хочет спасти свою шкуру и вовремя унести ноги, чтобы Юнъянь не передал его в руки тех, кого он облапошил за последние лет эдак двадцать.

Роберт недолюбливал Марджорибэнкса, но не мог не признать, что его предположения недалеки от истины.

— Ну что ж, — продолжал размышлять Макартни, — если у него достаточно денег…

— Не в этом дело, милорд. А вот в чем: получится так, что в глазах всех компания поможет опальному министру избежать заслуженного «десерта» — наказания. Для нового императора мы мгновенно превратимся во врагов, и с нашими надеждами на установление торговых связей с этой громадной страной придется навсегда распрощаться.

— Н-да… — протянул Макартни. — Н-да… Но если ваши предположения, Марджорибэнкс, ошибочны и Хо желает предпринять эту поездку с благословения и действительно по приказу Сяньлуна, как он утверждает, не нанесем ли мы в таком случае оскорбление правящему монарху своим отказом его ублажить?

— Я не верю, что Сяньлун вообще знает об этом замысле. — Марджорибэнкс стоял на своем.

— Милорд, а ведь есть простой способ определить, говорит он правду или нет, — сказал капитан Гауэр. — Этот Хошэнь утверждает, что действует по приказу своего императора и что об этом секретном задании известно только им двоим. Почему бы вам не попросить премьер-министра предъявить письменное послание от самого Сяньлуна? Тогда вы будете подстрахованы со всех сторон.

— Превосходно! — воскликнул Макартни. — Превосходно. Вы вернетесь к этому приятелю, Баррингтон, и скажете ему, что мы не можем дать согласия на его предложение без письменного подтверждения от его господина. О, в самом деле превосходно. Выезжайте завтра и поторопитесь. Мы не можем стоять здесь на якоре слишком долго.

Лицо Ван Луцина омрачилось, когда Роберт сообщил о данных ему указаниях.

— Эти люди сомневаются в слове моего господина, — сказал он. — Вы тоже не верите его слову, Баррингтон?

— Боже упаси, нет, — возразил Роберт. — Но… я должен следовать указаниям.

— Конечно, — вежливо согласился Ван. — Поспешим же в Пекин, пока не настала зима.

Непогода действительно становилась угрожающей: целыми днями по небу неслись тучи, часто обрушивались проливные дожди, по ночам пробирал холод.

Но еще более холодный прием оказал Хошэнь, когда услышал, что от него требовали.

— Этот варвар хочет меня одурачить? — возмутился он.

— Уверяю вас, мой друг Баррингтон всего лишь выполняет указания, данные его господином, — вступился Ван. — Будь его воля, Баррингтон неукоснительно следовал бы вашим желаниям.

— Это правда, Баррингтон?

— О, конечно, ваше превосходительство, — заверил Роберт. Обещать было легко — корабля у него не имелось, да и Макартни не мог его слышать.