За всё - Лев Владимирович Скрипник

За всё

Автор: Л. В. Скрипник

Перевод на русский: Е. Р. Сова

І

Утро было серое, нудное.

Плыли по небу оловянные, тяжёлые облака, плыли низко-низко, почти цепляясь за огромный дымоход рудника № 3. Разбрасывал медные звуки гудок, призывая к труду. К шахте тянулись толпы измождённых трудом и недоеданием шахтёров. На заборах белели и трепыхались прокламации. Крики останавливали людей, грамотные громко читали призывы социал-демократической партии. Время от времени по улице проходил серый взвод солдат, или, рассекая нагайками воздух, скакали краснолампасные казаки, отгоняя от прокламаций шахтёров. Но чёрные толпы собирались около второй прокламации, и звенело: ...призываем всех трудящихся дружно и смело выступить против своего векового поработителя...

Был 1905 год.

II

На шахте № 3 уже шумели и собирались кучками шахтёры. Новая смена не лезла в шахту. С грохотом летели в бездну пустые клети и поднимались кверху клети с мокрыми, измождёнными и голодными шахтёрами. Они с гомоном выходили из клети, присоединялись к какой-нибудь кучке и напряжённо прислушивались к словам ораторов.

*

— ...А кто, значит, не с нами, кто не будет бастовать — тот христопродавец, за хозяев он, и в шурф1 такую стерву, падаль такую надо, чтобы не поганил мир!..

На угольной вагонетке молодой стройный Митька. Голос звенит и рвётся к потолку, слова бьются об оконное стекло и тонким эхом улетают назад в напряжённую, затихшую толпу. Волнистые волосы взъерошены, на лице решительность, отвага.

Странно!

Это говорит... Митька!

Тот самый беззаботный пьяница, который недавно ещё за бутылку водки взбирался на самый высокий дымоход, выпивал эту бутылку, раскланивался и слезал на землю. Тот самый весёлый пьяница, которого в последние годы почти не видели трезвым, который ночевал под заборами, пропивая всю добытую каторжной работой «получку»!..

Но всегда, где дело касалось защиты своих, рабочих прав, Митька был первый. Но выступать — нет, выступать не осмеливался... А теперь и говорит. Говорит, правда, далеко не «красно», но искренне, просто, от всего сердца. Но шахтёрам Митькины слова кажутся верхом красноречия, и они удивлённо, толкая друг друга, шепчутся:

— Ну и говорит же, чертяка!..

— Вот это да, Митька!

— Кто его знал, что он умеет так говорить.

— Н-да. Насобачился.

— Все, как один, ребята! — говорит с другого конца «дядя Пётр», которого партия бросила на рудник.

— Все как один, товарищи! Забастовка! Пора требовать своего. К борьбе, товарищи!

— Забастовка! — ревёт толпа.

Возле клети красный, потный забойщик Алексей. Напрягая запавшие, туберкулёзом изъеденные лёгкие, выкрикивает:

— Сил нет! Это же что? Душегубство! Настоящее душегубство, говорю вам. Сколько гибнет нашего брата от одних завалов?! Гибнут потому, что хозяева на крепёжном лесу карманы набивают! Шутка ли это — не менять крепёж2 неделями? И на заявления наши не обращают даже внимания, сволочи! А казармы наши? Да конюшня для лошадей руководителей много лучше нашего жилья. А искалеченных выбрасывают как собак, под забор... У-у, мерзавцы!

Остановился. Захватил полную грудь воздуха, со свистом выдохнул и, лизнув пересохшие губы, продолжал.

— А до этого снова зарплату снизили, чуть ли не наполовину. Как же жить? Как?

— Бастовать!

— Хватит терпеть!

— Бастовать!

Кто-то маленький, с козлиной бородкой, поднял чёрную руку:

— Подождите! Бастовать... Это, конечно, кому и как. А коли у меня семья? Выгонят меня после забастовки, куда пойду? Хватит, ребята, давайте лучше к работе...

Замолчал заглушённый, ошарашенный десятками возмущённых голосов:

— Против нас?!

— Цыц, сука! За хозяев руку тянешь?

— Замолчи, стерва!

— Предатель!

— В шурф его!..

Десятки рук схватили маленького шахтёра. Побледневший от ужаса, он тоскливо вскрикнул:

— Простите! Да я... да разве я... я же...

И вероятно бы кончить свою жизнь ему на дне рудника, но к толпе подскочил «дядя Пётр».

— Оставьте его, товарищи! Что вы делаете? Это не враг нам, это всего лишь несознательный рабочий. Оставьте его.

И такое влияние имел революционер на шахтёров, что, даже разъярённые, они выпустили маленького шахтёра. Он благодарными глазами смотрел на «дядю Петра»... а через несколько минут уже и сам говорил с вагонетки, призывая к забастовке.

Поистине нет более способного и проворного кузнеца, чем революция!

*

А около рудника уже ястребами кружили конные стражники. И рвались, и ворочали кровавыми глазами лошади. Грызли железные мундштуки. Сверкало оружие. В казармах, разрываясь, играла труба. Вскакивали полусонные, утомлённые солдаты. Злобно выдёргивали из «пирамид» ружья. Яростно ругались. Сверкал на тачанке пулемёт, и пулемётчик сосредоточенно затягивал ленту.

*

Машина остановилась возле рудника. Из кабины выскочил руководитель — высокий, худой поляк. За ним офицер и несколько жандармов.

Руководитель заложил руки в карманы и ровной походкой, как укротитель в клетку ко львам, пошёл на-гора. Остановился около толпы и, уловив момент, когда оратор замолчал, звонко и с искусственным спокойствием воскликнул:

— Что это такое? Марш по местам!

Но возмущённо заревели люди:

— Чёрта лысого!

— Вон!..

Тогда руководитель ласково и мирно заговорил:

— Ребята! Что это такое? Бунт? Бунт тогда, когда враг угрожает любимой родине? Не годится! Бросьте. Мирно давайте...

Осёкся. Прямо в лицо бросил ему Митька:

— Мирно? Мирно, гад, говоришь? А этих зачем привёл, если «мирно»? — указал на жандармов.

— В шурф его!

— Хватит с ним болтать!

— Сюда его! — схватили руководителя.

— Это что?! Это что, мерзавцы? — крикнул офицер, — прекратить!! По местам...

Не договорил, упал с разбитым угольной глыбой черепом.

Выстрелы... Синие мундиры смешались с толпой. И через несколько минут обезоруженные, окровавленные жандармы уже валялись на земле.

— С «Наклонной» демонстрация идет!

— Поднимай флаг!

Высоко заколыхалось красное знамя.

— На улицу!

— Да здравствует революция!

От дружного «ура» задрожали окна. Толпа бросилась по ступенькам. Снизу защёлкали выстрелы стражников. Упал шахтёр, который нёс знамя. Но знамя подхватил Алексей. Падали и катились по ступенькам рабочие.

Но выстрелы не смогли остановить шахтёров.

Через малое время всадники уже убегали в закоулки. Шахтёры с песнями двинулись навстречу демонстрантам с «Наклонной».

III

А по улице, тяжело отбивая шаги, тихо и угрожающе шли солдаты.

Тускло сверкали штыки...

Вышли из переулка на мощёную большую улицу навстречу демонстрантам рудника № 3 (вторая часть двигалась к демонстрантам