Записки офицера Красной армии (СИ) - Песецкий Сергей Михайлович
Однажды утром я ничего не ел и совсем ослаб от голода. Но вечером заметил недалеко от леса избу. Начал я за ней издали наблюдать. Но никаких немцев не заметил. Только какая-то баба и дети во дворе крутились. Подождал я, пока не стемнеет и зашёл во двор. Заметил свет в окошке и заглянул внутрь. Увидел, что за столом сидят женщина и дети. Ужинают. А у меня от голода аж кишки сводит. Решил я зайти к ним.
Нашёл вход в сени, оттуда открыл дверь и вошёл в избу. Я сразу понял, что и тут буржуазия живёт. Пол из досок. Стены оклеены обоями. Картины какие-то висят. А на кроватях подушки в белых наволочках. Хотел я отступить, но уже было поздно. Добавило мне немного смелости то обстоятельство, что дети за столом сидят босые.
— Добрый вечер! — сказал я.
— Добрый вечер! — произнесла женщина и внимательно осмотрела меня.
Дети вытаращили на меня глаза. Тогда я сказал:
— Продайте мне, хозяйка, хотя бы немного хлеба, я очень хочу есть.
— Хлеба на продажу у меня нет — сказала женщина. — Мы может скоро сами останемся без хлеба. Ограбили нас большевики. Мужа забрали вместе с лошадью и подводой. Погнали на какие-то работы, уже год прошёл, а он не вернулся. Наверное где-то погиб. Старшего сына вы забрали в плен в 1939 году. О нём я тоже ничего не знаю. Так что теперь у нас ни лошади, ни мужчины-работника… Сгубили вы нас сразу и неизвестно за что!
— Хозяйка, да разве я в этом виноват? Меня большевики тоже сгубили. Забрали в армию. Пригнали сюда. А теперь сами сбежали, а меня оставили. Я не знаю, ни куда идти, ни что делать.
Тогда женщина налила в миску супа и отрезала большой кусок хлеба. Показала на место за столом.
— Садись и ешь! — сказала она. — Хоть ты и большевик, но я не хочу выгонять из дома голодного человека.
После недели питания всухомятку этот суп мне очень понравился. Поэтому я съел всё из миски, а хлеб сунул в карман на потом.
— Сколько я вам должен? — спросил я.
— Ничего я от тебя не хочу — сказала женщина. — Накормила тебя, чтобы не грешить. Христос нам наказал голодного накормить, а врагу простить. Может и мой там в России, если ещё жив, где-то голодный. Так может кто тоже кусочком хлеба поможет.
Честно говоря, я не верил, чтобы ему в России кто-то что-то дал. Понятное дело, у самих нет. А как появится что-то, так сразу съедают, потому что голодные. Но я очень любезно поблагодарил её и спросил:
— А вы не видели немцев, хозяйка? Я их очень боюсь, если меня увидят — застрелят. А я что, виноват, что солдат. Взяли в армию и приказали служить, поневоле.
— Да понимаю я это — сказала баба. — Наших парней Советы тоже многих в армию загнали. Остались те, кто спрятался. А немцев я даже в глаза не видела. Только слышала от людей, что много их и по большим дорогам передвигаются.
Как начала она потом проклинать Гитлера и Сталина, мне даже страшно стало!.. Ну ладно Сталин, потому что чёрт его знает где он. Но Гитлер где-то тут! А эта проклинает… Да, не умели паны свой народ прилично воспитать. А теперь непонятно как с ним разговаривать. А она громко кричала:
— Свалились, заразы! На наши головы и губят нас! Работать им совсем не хочется, так за нашим кровным приходят. Был один дьявол. Забрал скот, зерно, людей. Теперь другой пришёл! И нет на них ни холеры, ни молний!
Страшно она их проклинала. Ну и я начал ей помогать. Только про Гитлера, естественно, не упоминал. Но Сталина я изрядно обложил.
— И меня, хозяйка, тот подлый Сталин сгубил! И всю Россию тоже. Не только вас.
Так мы им около часа выговаривали. Баба Сталину и Гитлеру. А я Сталину. Она со злости и от жалости даже плакать начала. Понятное дело: не осознанный политически элемент. Не понимает, что так оно и должно быть, потому что иначе бы порядка не было. Только тот грузин Сталин нас так подвёл и навлёк на Советский Союз и непобедимую Красную Армию поражение.
Я попрощался с хозяйкой и от души её поблагодарил. Она показала мне, как выйти на большую дорогу… в сторону литовской границы. Сказала, что пока там спокойно и немцев наверняка нет.
Мне стало веселее. Я хорошо наелся и в запасе был кусок хлеба… Но какой же глупый этот польский народ! Она сама говорит, что живут бедно, а всё же помогает другому. И кому? Именно тому, кто помог Сталину прийти сюда. То, что она обычная крестьянка, тоже не очень верю. Её выдают картины на стенах, пол, стулья и подушки в белых наволочках. И башмаков я несколько пар заметил. А самым подозрительным были большие настенные часы. Так что я предполагаю, что и у её мужа в польском правительстве какая-то высокая должность была. Иначе как бы крестьянин обычным путём мог иметь все эти вещи? Но больше всего меня поражает её смелость. Впервые видит человека и сразу ругает последними словами и Сталина, и Гитлера. Ну никакого рассудка!
Нашёл я большую дорогу и пошёл боковыми дорожками в направлении Литвы. Но старался идти так, чтобы постоянно находиться недалеко от леса. Так всегда безопасней. В ту ночь людей я не встречал, но много раз слышал, как поблизости лают собаки. И зачем тут столько этих сволочей держат? Ведь их надо ещё и кормить!.. В Вильнюсе мы с собаками порядок навели. Я сам несколько застрелил. Понятное дело: собака — контрреволюционный элемент. Издали чует, что патруль идёт и лаем предупреждает реакционеров. У наших орлов из НКВД тоже есть собаки и учат их как надо для борьбы с врагами рабочего народа. Поэтому если лают, то только в социалистической цели и том же образе.
28 июля 1941 года. В хлеву
Вчера я не закончил рассказ про мои приключения, поэтому сегодня продолжаю. Теперь я, можно сказать, самый счастливый человек на земле, потому что избежал ужасной смерти от рук немецкого НКВД и может быть ещё как-то вообще уцелею. Ведь жаль будет, если Россия потеряет такого мужественного защитника социализма как я. Единственное, что меня беспокоит — я не знаю, что станет с моей собственностью, оставленной в Вильнюсе. Хотя двери хорошо укреплены, но их могут выломать, чтобы добраться до моих сокровищ. Теперь мне очень жаль, что я так несогласно с учительницами жил и последними словами их называл. Теперь они могут со злости на меня мои сокровища присвоить.
Но надо рассказать о моих приключениях. После ухода из города я почти две недели плутал по лесам. И не знал куда идти и что делать? В то время я очень ослаб — последние дни питался только ягодами. А однажды ночью накопал в поле картошки и испёк её на костре. Но жить так долгое время мне было трудно, потому я боевой офицер, у меня слабое здоровье и я люблю каждый день есть хлеб. Но как только я оказался в Польше, то совсем расслабился и совершенно напрасно пристрастился к разным колбасам и маслу. Думал, что всегда так будет. И так бы было, если бы не подлая измена Сталина. А тут точно измена, иначе Гитлер никогда бы не осмелился напасть на мощный Советский Союз и непобедимую Красную Армию.
Как-то вечером я вышел из леса и осторожно осмотрелся кругом. Вблизи была какая-то усадьба. Дом стоит на возвышении, а внизу овин, конюшня и хлев. Людей не было видно и других домов рядом я не заметил. Но я жду, что дальше делать. Долго никого не было. Потом какая-то большая баба вышла из дома и направилась по дорожке к овину. В руке она несла топор и пилу. Спустилась вниз и начала около овина пилить дрова. Тогда я, измученный голодом, набрался смелости и вышел из укрытия. Я увидел, что женщина уже не молодая и ей трудно одной пилить дрова, поэтому сказал:
— Добрый вечер, матушка! Может вам помочь напилить дрова?
Она посмотрела на меня и спрашивает:
— А ты откуда тут взялся?
— Из леса — говорю я. — На меня свалилась большая беда. Забрали в армию эти проклятые большевики, притащили аж в Вильно, а как Гитлер на них напал, так сами сбежали, а меня оставили на погибель. Теперь не знаю, что делать. Домой не попаду — далеко. А тут жить тоже неизвестно как. И очень немцев боюсь. Поэтому вдали от людей держусь и по лесам прячусь. Уже целую неделю не ел хлеба. Может продадите мне хотя бы кусочек?
