Фрэнсис Бэкон - Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма

Ответственность — это та цена, которую мы платим за власть.

Если мы хотим сбить человека с ног, то только с одной целью: чтобы он поднялся с земли в лучшем расположении духа.

По миру распространяется огромное число лживых историй, и хуже всего то, что добрая половина из них — правда.

Патриот должен уметь не только преодолеть в себе страх, но и — что труднее — скуку.

Лучшее из возможных сочетаний — власть и милосердие; худшее — слабость и драчливость.

Время и деньги большей частью взаимозаменяемы.

Человек может простить человеку все, кроме плохой прозы.

Чем дольше вы смотрите назад, тем дальше видите вперед. И это не политическое или философское умозаключение — всякий окулист скажет вам то же самое.

Всякая тирания, какие бы формы она ни принимала, требует, чтобы свободные люди, рискуя жизнью, попытались ее свергнуть.

Главный недостаток капитализма — неравное распределение благ; главное преимущество социализма — равное распределение лишений.

Когда доходит до убийства, ничего не стоит быть вежливым.

Я никогда не представлял себе, какую огромную и, безусловно, благотворную роль играет мошенничество в общественной жизни великих народов.

Человечество подобно кораблю в шторм. Компас поврежден, морские карты безнадежно устарели, капитана выбросило за борт, и матросы по очереди должны его заменять, причем каждый поворот руля приходится согласовывать — и не только с членами экипажа, но и с пассажирами, которых на палубе с каждой минутой становится все больше…

Британцы — единственный народ на свете, который любит, когда им говорят, что дела обстоят хуже некуда.

В моей стране представители власти горды тем, что являются слугами государства; быть его хозяином считалось бы позором.

У англичан всегда своя линия поведения — но не прямая.

Девиз британцев — бизнес несмотря ни на что!

Он иногда падает, споткнувшись о правду, но поспешно вскакивает и бежит дальше, как будто ничего не произошло.

Нет решительнее его в нерешительности и сильнее — в слабости.

До 1933, даже до 1935 года Германию еще можно было спасти от того ужаса, в который она нас ввергла.

Немцы, как никакая другая нация, сочетают в себе качества образцового воина и образцового раба.

Диктатор угодил в собственную западню, стал жертвой собственной партийной машины — путь назад отрезан; он должен приучать своих собак к крови, подсовывать им добычу — иначе они сожрут его самого, как сожрали некогда Актеона. Он чудовищно силен снаружи и отчаянно слаб внутри.

Если бы Гитлер завоевал ад, я бы произнес панегирик в честь дьявола.

Индия — это не страна, это географический термин; называть Индию «нацией» все равно, что называть «нацией» экватор.

Мы будем и впредь перевоспитывать итальянского ишака. Спереди — морковкой, сзади — дубинкой. (1943)

Он вызывал зависть и восхищение — но не любовь и ненависть.

Никто из его коллег так энергично и целенаправленно не разваливал государство, как он.

Только Ленин мог бы вывести русских из того болота, куда он сам их завел.

Первая трагедия России — рождение Ленина; вторая — его смерть.

Все мы знаем, что он обладал уникальным даром сочетать обилие слов с отсутствием мысли.

В поражении — непревзойденный; в победах — непереносимый.

В мире найдется немного достоинств, которыми бы поляки не обладали, и немного ошибок, которые бы они не совершали.

Я не верю, что Россия хочет войны. Она хочет плодов войны… (1946)

Больше всего русские восхищаются силой, и нет ничего, к чему бы они питали меньше уважения, чем к военной слабости. (1946)

Русских всегда недооценивали, а между тем они умеют хранить секреты не только от врагов, но и от друзей.

Предсказать, как поведет себя Россия, — невозможно. Это всегда загадка, больше того — головоломка, нет — тайна за семью печатями.

Большевизм — это не политика, это заболевание… это не кредо, это чума. Как и всякая чума, большевизм возникает внезапно, распространяется с чудовищной скоростью, он ужасно заразен, болезнь протекает мучительно и заканчивается смертельным исходом; когда же большевизм, как и всякая тяжелая болезнь, наконец отступает, люди еще долгое время не могут прийти в себя… пройдет немало времени, прежде чем их глаза вновь засветятся разумом…

Большевики сами создают себе трудности, которые с блеском преодолевают.

Судьба обошлась с Россией безжалостно. Ее корабль затонул, когда до гавани оставалось не более полумили. (1917)

С политической точки зрения Савинков был явлением уникальным — террорист, преследовавший умеренные цели.

Все, кто знал Таунсэнда, его любили. Согласитесь, для военачальника это комплимент сомнительный.

Этот человек обладал качествами, необходимыми для развала государства. Он совмещал в себе организаторский талант Карно, холодный ум Маккиавелли, ораторское искусство Клеона и звериную жестокость Джека Потрошителя.

Нельзя представить возрожденную Европу без сильной Франции… Я всю жизнь стремился к тому, чтобы Франция была сильной, я никогда не терял веры в ее судьбу… (1946)

Франция вооружена до зубов и миролюбива как младенец. (1939)

В молодости я тешил себя самыми невероятными амбициями, и, странное дело, все они удовлетворены.

Мы с женой попробовали вместе завтракать, но пришлось из-за угрозы развода от этой привычки отказаться.

Я давно заметил, что все стремятся во всем обвинить меня. Наверно, они думают, что чувство вины меня украшает.

Лучше всего ко мне относились люди, которые больше всего страдали.

Учтите: алкоголь больше обязан мне, чем я — ему.

Я готов встретить Создателя. Другой вопрос, готов ли Создатель встретить меня.

Он одновременно алчный капиталист и искренний коммунист. Его герои готовы убивать за идею, сам же он даже мухи обидеть не в состоянии.

Эттли — овца в волчьей шкуре.

Неудивительно, что Эттли — очень скромный человек. Ему и в самом деле нечем гордиться.

Политика — так же увлекательна, как война. Но более опасна. На войне вас могут убить лишь однажды, в политике — множество раз.

Военнопленный — это тот, кто сначала пытается убить вас, а затем просит пощадить его.

Что может быть более увлекательного, чем видеть, как в вас целятся и не попадают?!

Победу в войне нельзя гарантировать, ее можно только заслужить.

От бокала шампанского настроение подымается, разыгрывается фантазия, чувство юмора… однако от целой бутылки кружится голова, в глазах темнеет, подкашиваются ноги. Примерно так же действует и война… Чтобы по-настоящему почувствовать вкус и того, и другого, лучше всего заняться дегустацией.

Я всегда придерживался той точки зрения, что сначала побежденные должны пережить поражение, а уж потом победители — разоружиться.

Если хочешь выиграть войну, необходимо помнить старую истину: тише едешь, дальше будешь.

Никогда еще миллионы не были обязаны единицам столь многим. (О Битве за Англию, 1940. — А.Л.)

Мы ждем давно обещанного вторжения. И рыбы — тоже. (1940)

Меня часто спрашивают, за что сражаются Англия и Франция. Могу ответить: «Если перестанем сражаться — тогда узнаете». (1943)

Когда я предупредил французское правительство, что в случае чего Британия будет воевать одна, их генералы сказали: «Через три недели они свернут вам шею, как цыпленку». Хорошенькая шея! Хорошенький цыпленок! (1939)

Те, кто умеет воевать, не умеют заключать мир. Те же, кто подписывает выгодный для себя мирный договор, никогда бы не выиграли войну.

Как глава правительства торжественно заявляю: мне нечего вам предложить, кроме крови, пота, каторжного труда и слез. (Из речи в Палате общин 13 мая 1940 г. — А.Л.)

Бэсси Брэддок (член парламента):