Гарольд Пинтер - Суета сует

Гарольд Пинтер

Суета сует. Пьеса

Действующие лица

Делвин

Ребекка

И ему, и ей около сорока.

Загородный дом.

Комната на первом этаже с огромным окном.

За окном сад.

Два кресла. Две лампы.

Ранний летний вечер.

На протяжении всего спектакля на сцене царит полутьма. По ходу действия свет в зале становится все ярче, тогда как комната и сад в финале делаются едва различимы.

Делвин стоит с бокалом в руке. Ребекка сидит.

Молчание.

Ребекка. Ну… например… он стоял передо мной, сжимая руку в кулак. Затем клал мне другую на шею, сдавливал ее и прижимал мою голову к себе. Потом подносил кулак… к моим губам… и говорил: «Целуй»…

Делвин. А ты что?

Ребекка. Я?.. Целовала кулак. Костяшки пальцев. Потом он разжимал руку и подставлял ладонь… для поцелуя… Я целовала. (Пауза.) Потом я сказала…

Делвин. Что? Что сказала? Что?

Пауза.

Ребекка. Я сказала: «Сдави мне горло». Бормотала прямо в ладонь и целовала, но он слышал, чувствовал, как мой голос вибрирует у него в ладони, он слышал.

Молчание.

Делвин. И что? Что он сделал — сдавил тебе горло?

Ребекка. Да-а-а. Сдавил. Но так нежно, так мягко, очень-очень нежно. Понимаешь, он обожал меня.

Делвин. Обожал тебя? (Пауза.) Что значит «обожал»? В каком смысле? (Пауза.) Он что, не душил тебя? Ты это имеешь в виду?

Ребекка. Нет.

Делвин. Тогда что? Что ты хочешь сказать?

Ребекка. Он слегка… сдавил… горло… Так что моя голова откинулась назад… мягко сдавил, но голова все равно откинулась.

Делвин. А тело? А тело что?

Ребекка. Тело отклонилось назад… плавно так отклонилось.

Делвин. И ты раздвинула ноги?

Ребекка. Да.

Пауза.

Делвин. Раздвинула ноги?

Ребекка. Да.

Молчание.

Делвин. Как под гипнозом?

Ребекка. Когда? Тогда или сейчас?

Делвин. Сейчас.

Ребекка. Сейчас? Нет.

Делвин. Правда?

Ребекка. Правда.

Делвин. Странно.

Ребекка. А кто меня мог гипнотизировать?

Делвин. Я.

Ребекка. Ты?

Делвин. О чем ты сейчас думаешь?

Ребекка. О том, какой же ты мерзавец.

Делвин. Это я-то мерзавец?! Ты что, шутишь?

Ребекка. Шучу? Это ты, наверное, шутишь.

Пауза.

Делвин. Ты понимаешь, почему я задаю все эти вопросы? Понимаешь? Попробуй поставь себя на мое место. Я не могу не спрашивать. Я очень многого не знаю… Вообще ничего не знаю… об этом. Совсем ничего. Я как в потемках. Я должен знать. По-твоему, я не имею права спрашивать?

Пауза.

Ребекка. Спрашивать о чем?

Пауза.

Делвин. Послушай, расскажи, какой он. Опиши его, это мне очень важно.

Ребекка. Описать? Как это?

Делвин. Ну, как он выглядел. Какой был с виду. Понимаешь? Рост, сложение… и тому подобное. Рост, сложение… не говоря уж о характере… характере или там… интеллекте. Пойми, мне необходимо… иметь о нем представление… ну пусть хоть самое отдаленное… хоть какое-то… хоть в общих чертах, потому что я абсолютно не понимаю что к чему… и вообще на что он похож. Словом, какой он был. Как выглядел? Ты можешь описать его, только точно? Мне нужен конкретный образ, понимаешь… конкретный, чтобы я мог себе представить. Расскажи все, что можешь, о его руках, о руке, которую он поднес к твоему лицу, и о другой, которой он сдавил тебе затылок, и вернись к первой, той, что скользнула потом к твоему горлу. Но мне нужны не только руки. Мне нужны глаза. Глаза. Были же у него глаза?

Ребекка. То есть какого они были цвета?

Пауза.

Делвин. Я спрашиваю простые вещи… милая.

Ребекка. Забавно, что ты так сказал. Меня никто так не называл. Кроме моего любовника.

Делвин. Неправда.

Ребекка. Что неправда?

Делвин. Неправда, что он тебя так называл. (Пауза.) Ты считаешь, я не имею права?

Ребекка. Права на что?

Делвин. На то, чтобы говорить тебе «милая».

Ребекка. Да, ты сказал «милая». Как забавно!

Делвин. Забавно? Но почему?

Ребекка. Как это тебе в голову пришло? Я вовсе не твоя милая.

Делвин. Нет, ты моя милая.

Ребекка. Но я не хочу быть твоей милой. Совсем. Я ничья милая.

Делвин. Это из песни.

Ребекка. Какой?

Делвин. «Я теперь ничья милая».

Ребекка. Не так: «Ты теперь ничья детка». Но «детка» я не говорила. (Пауза.) Не знаю, как он выглядел.

Делвин. Забыла?

Ребекка. Да нет! Не в этом дело. Он давно уехал.

Делвин. Уехал? Куда?

Ребекка. У него была работа.

Делвин. Какая?

Ребекка. Какая работа?

Делвин. Да, что у него была за работа?

Ребекка. Кажется, в бюро путешествий. Что-то вроде агента. Но, думаю, он еще где-то работал. Он был важной персоной. От него многое зависело.

Пауза.

Делвин. Что же это было за агентство?

Ребекка. Туристическое.

Делвин. И как оно называлось?

Ребекка. Он был гидом, понимаешь. Гидом.

Делвин. Гидом в турагентстве?

Пауза.

Ребекка. Я же говорила тебе, откуда он меня… говорила, когда он меня… забрал туда.

Делвин. Куда туда?

Ребекка. Я же тебе рассказывала.

Делвин. Ничего ты мне не рассказывала.

Ребекка. Странно. Могу поклясться, что рассказывала. Нет, я рассказывала.

Делвин. Ничего ты мне не рассказывала… И никогда о нем не говорила. Ни слова. (Пауза.) Так что это было за место?

Ребекка. Ну, что-то вроде фабрики.

Делвин. Вроде фабрики? Так фабрики или нет? А если это все же была фабрика, что там производили?

Ребекка. Ну, что-то делали — как на других фабриках. Но это была не совсем обычная фабрика.

Делвин. То есть?

Ребекка. Там все были в шапочках… все рабочие… в таких мягких шапочках… и они снимали их, когда он приходил за мной и вел меня между рядами.

Делвин. Снимали шапочки? Ты хочешь сказать, обнажали головы при виде него?

Ребекка. Да.

Делвин. Почему вдруг?

Ребекка. Он сказал мне потом, потому что они очень его уважали.

Делвин. Чем же он заслужил?

Ребекка. Потому что, сказал он, он спас их… на пароходе. Они беспредельно верили ему. Уважали… за чистоту… убеждений. Пошли бы за ним в огонь и в воду, прикажи он им. Так он сказал. И пели как по нотам, пока он ими дирижировал. Он говорил, отличный хор.

Делвин. А как они относились к тебе?

Ребекка. Ко мне? Приветливо. Я улыбалась, они в ответ тоже улыбались. (Пауза.) Только вот… там было сыро. Ужасно сыро.

Делвин. Им не выдавали теплой одежды?

Ребекка. Нет.

Пауза.

Делвин. Ты вроде бы говорила, что это турагентство.

Ребекка. Да, вот еще одна вещь. Мне понадобилось в ванную. Но я не могла ее найти. Искала повсюду. Она точно где-то была. Но я так и не нашла. (Пауза.) Он работал в бюро путешествий. Гидом. Появлялся на местном вокзале, ходил по платформе и вырывал детей из рук рыдающих матерей.

Пауза.

Делвин. Вырывал детей?

Молчание.

Ребекка. Между прочим, мне что-то здорово не по себе.

Делвин. Не по себе? Но что случилось?

Ребекка Это из-за полицейской сирены.

Делвин. Полицейской сирены?

Ребекка. Ты не слышал? Ты не мог не слышать, так она выла. Всего минуту назад.

Делвин. И что из того?

Ребекка. Ну, просто я ужасно расстроилась. (Пауза.) Просто ужасно. (Пауза.) А знаешь почему? Я тебе расскажу. Если не тебе, кому ж еще? Расскажу, и все. Ее звук рвет мне сердце. Понимаешь… сирена постепенно стихала, но я знала, что это только для меня, а все остальные слышат, как она воет все громче и громче.