Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май
– Это тайна, но моим белым братьям я могу доверить ее, если они обещают никогда ничего не искать в том направлении.
Взяв с нас обещание, Инчу-Чуна продолжал:
– Нам нужны деньги. Поэтому завтра рано утром я уйду отсюда со своими детьми за золотыми самородками, и мы вернемся лишь к обеду.
Стоун и Паркер сильно удивились, а Хокенс осведомился:
– Значит, золото находится где-то поблизости?
– Да, – ответил Инчу-Чуна. – Но никто не подозревает об этом, даже мои воины! Я узнал об этих залежах от своего отца, которому в свою очередь поведал тайну мой дед. Все это хранится в величайшем секрете и передается от отца к сыну. Этой тайны не доверяют даже лучшему другу. Сейчас я рассказал вам, в чем дело, но самого местонахождения золота никто не увидит, и тот, кто осмелится следовать за нами, будет немедленно убит.
– И даже мы?
– Даже вы! Я оказал вам доверие, и, обманув его, вы заслужите смерть. Но я уверен, что вы не тронетесь с места, пока мы не вернемся назад.
Последние слова его прозвучали предостерегающе. Затем разговор потек по другому руслу. Инчу-Чуна, Виннету, Ншо-Чи и я сидели спиной к кустам; Сэм, Дик и Уилл располагались по другую сторону костра, чтобы держать кустарник в поле зрения.
Внезапно во время разговора Хокенс вскрикнул, схватился за ружье и пальнул по кустам, переполошив весь лагерь.
Индейцы вскочили и с горящими головнями в руках бросились к Сэму. Мы тоже быстро поднялись.
– Я видел глаза, глядящие из кустов за спиной Инчу-Чуны, – взволнованно пояснил Сэм.
Апачи похватали из костра горящие головни и бросились в кустарник, однако так ничего и не нашли. Понемногу мы успокоились и снова уселись на землю.
– Сэм Хокенс ошибся, – сказал Инчу-Чуна, – в мигающем свете костра всегда что-нибудь мерещится.
– Нет, я уверен, что видел два глаза!
– Вероятно, ветер всколыхнул два листа, мой белый брат заметил их нижние светлые стороны и принял за глаза.
– Возможно. В таком случае я прострелил листья!
Сэм рассмеялся в свойственной только ему манере. Однако Виннету случай этот показался далеко не таким забавным, и он сказал серьезным тоном:
– Мой белый брат Сэм допустил ошибку, которую не должен повторять в будущем.
– Ошибку? Как так?
– Он не должен был стрелять.
– Не должен? Вот как! Когда в кустах прячется шпион, я все же имею, если не ошибаюсь, право всадить ему пулю в лоб!
– А разве известно, что подглядывающий имел враждебные намерения? Он увидел нас и спрятался для того, чтобы узнать, кто мы такие. Может быть, потом он хотел выйти и поприветствовать нас!
– Хм… Действительно правда, – согласился Хокенс.
– Выстрел этот может быть очень опасен для нас, – продолжал Виннету. – Если Сэм ошибся и не видел никаких глаз, то пустой выстрел мог только привлечь внимание врагов. Они находятся где-нибудь поблизости. Если же там действительно скрывался человек, глаза которого Сэм увидел, то опять-таки стрелять было незачем: можно было предвидеть, что Сэм промахнется.
– Ого! Сэм Хокенс – меткий стрелок. Хотел бы я знать, кто помнит за мной хоть один промах!
– Я тоже умею стрелять, но и я не попал бы в цель. Подглядывающий очень осторожен, он понимает, что его заметили, и спешит увернуться от пули. Пуля заведомо летит мимо, потому что человек успевает исчезнуть в ночной тьме.
– Да, это верно! Но что сделал бы ты на моем месте, мой краснокожий брат?
– Я бы выстрелил с бедра или незаметно удалился отсюда и, обойдя лазутчика стороной, напал бы на него сзади.
Выстрел с бедра – дело непростое. Представьте, сижу я у костра, один или с товарищами, справа от меня лежит ружье. И вдруг я замечаю пару глаз, тайно следящую за мной. Обладателя этих глаз я не вижу, но его выдает матовый, фосфоресцирующий их блеск, становящийся все более заметным, чем сильнее человек напрягает свое зрение. Похоже, он не столь осторожен и не умеет смотреть сквозь опущенные ресницы. Но должен заметить, что обнаружить свет зрачков среди тысяч листьев очень трудно. Научиться этому невозможно – нужно иметь дьявольски острое зрение. А вот натренироваться незаметно стрелять можно вполне. Однако и здесь есть свои трудности. Попасть нужно точно между глаз, ведь никакой другой мишени нет. Вскидывать ружье к щеке нет времени – лазутчик успеет скрыться. Остается только одно – выстрелить с бедра. Для этого, слегка приподняв правое бедро и небрежным жестом одной руки как бы невзначай пристроив на нем ружье, надо постараться приподнять ствол. Положив его на правое бедро и левое колено, нужно найти такое положение, чтобы можно было навести оружие на предполагаемого противника. Успех дела – в правильном расположении колена одной ноги и бедра другой. Тело при этом находится в очень неудобном положении, но выбора нет. Далее важно правильно прицелиться и спустить курок.
Многие вестмены – отличные стрелки – не могут усвоить этот прием. Непревзойденным мастером такой стрельбы был Виннету. А я вот очень долго прилаживал свой тяжелый «медведебой» к этому приему и лишь благодаря постоянным упражнениям со временем достиг желаемого результата.
После напрасных поисков в зарослях вокруг лагеря все успокоились, но Виннету продолжали мучить сомнения. Через некоторое время он поднялся и отправился на поиски сам. Прошло более часа, прежде чем он вернулся обратно.
– Никого нет, – сказал он. – Сэм Хокенс, конечно, ошибся, ему просто показалось.
Однако вместо двух часовых он выставил четырех, приказав им быть как можно более внимательными и регулярно обходить лагерь.
В конце концов мы улеглись спать. Мой сон был неспокоен. Я часто просыпался и, засыпая, видел короткие, но неприятные фрагменты, в которых главную роль играл почему-то Сантер со своими тремя спутниками. Все это – последствие нашей дневной встречи с ним, но, проснувшись утром, я понял, что придаю большое значение этому человеку и не могу избавиться от странных мыслей. Иногда случается, что лицо после появления во сне начинает играть для нас гораздо большую роль, нежели до сновидения.
После завтрака из мяса и мучной похлебки Инчу-Чуна с сыном и дочерью собрались в дорогу. Прежде чем они удалились, я попросил разрешения недолго сопровождать их. Чтобы они не думали о моей алчности, мне пришлось рассказать им все о своих предчувствиях относительно Сантера. Мне самому казалось чрезвычайно странным, что, не имея никаких оснований, я все же подозревал и – даже более того – был убежден в возвращении Сантера и его людей. Наверное, причиной всего был мой сон.
– Пусть мой брат не беспокоится, – ответил
