Скандал в Чайна-тауне - Стив Хокенсмит
Густав поднял темный комок, вывалившийся из одной из коробок, опрокинутых им над прилавком:
– Жуки. – Потом указал на миску, рядом с которой стоял я. Она была полна желто-бурых палочек с волосками с обеих сторон и походила на коллекцию усов. – Сороконожки. – Он ткнул пальцем в миску на другой стороне прохода: – А как эти называются, я даже не знаю. Но они тоже когда‑то были живыми.
Диана заглянула в миску.
– Это морские коньки. И еще есть засушенные креветки и ящерицы.
– Боже, – выдохнул я, наконец сделав умственный скачок и обнаружив, что приземлился не в самом приятном месте. – Так этими скорпионами лечатся, что ли? Неужели их едят?
– Скорее размалывают и пьют, – уточнил Чарли. – Как чай.
– Едят или пьют, не все ли равно… – Я прижал ладонь к животу, чтобы желудок перестал крутить кульбиты. – Противно думать даже о скорпионе снаружи, а уж внутри…
– Наверняка вы пробовали жир из тресковой печени, – возразила Диана. – А также «устрицы прерий» и жареные мозги. Чем скорпионовый чай хуже?
– Не знаю. Тем, что отвратительнее?
– Так, Чарли, – прервал наш спор Старый, – ты не знаешь, от чего помогают вареные скорпионы?
– Да я и понятия не имел, что это лекарство.
Диана опустилась на колени рядом с нашим пленником:
– А вы, мистер Вун? Вы знаете?
Детектив наконец оторвал от пола рыхлое лицо, на которое налипла пыль.
– Я не врач.
– Леди тебя не об этом спрашивает! – окрысился Густав. – Даю последний шанс снова встать на ноги. – Он схватил одного скорпиона и потряс им так сильно, что отлетела клешня. – Для чего доку Чаню и Йи Локу были нужны эти мелкие гады?
– Его и спроси, – буркнул Вун, кивая на скрючившееся в нескольких футах тело, а потом опустил голову и принял позу спящего моржа.
– Ну да, его, пожалуй, уже не спросишь, но ведь есть и другие доктора, – заметил Старый. – Чарли, а есть еще аптеки, которые сейчас открыты?
– Приличных нет. Но есть парочка, которые работают всю ночь. – Чарли взглянул на Диану: – Для хороших клиентов.
Леди открыла сумочку и достала свою котлету из банкнот. Однако теперь, изрядно похудев, пачка скорее напоминала галету.
– Надеюсь, девяти долларов хватит, чтобы стать хорошим клиентом, – вздохнула Диана, быстро пересчитав деньги.
– Должно хватить, – отрезал Густав. – А теперь помогите-ка найти что‑нибудь получше, чтобы как следует связать Вуна. Я не собираюсь оставлять его здесь связанным галстуком.
После пары минут поисков Чарли нашел подходящий кусок шпагата. Мы скрутили им запястья и лодыжки Вуна, а мой галстук приспособили в качестве кляпа.
Толстяк не сопротивлялся, но и не помогал. Мы словно натягивали купальный костюм на мешок сырого цемента. Старый хотел отнести сыщика за прилавок, но, попытавшись его поднять и едва не надорвавшись при этом, мы сдались и оставили жирного детектива на прежнем месте. В течение всей нашей потной возни он не проронил ни слова.
Всего в пяти минутах ходьбы от лавки Йи Лока находилось точно такое же заведение, разве что без валяющихся на полу тел. Остальное – узкий проход посередине, множество коробок с высушенными снадобьями, колеблющийся огонек одинокой свечи – было точь-в‑точь.
Владелец, которого Чарли представил как Ли Кана, оказался на удивление приветлив. Сначала он лишь чуть-чуть приоткрыл дверь, сонно и недоверчиво глядя на нас в щелочку. Но как только достаточно разлепил глаза, чтобы рассмотреть, кто перед ним, заулыбался и пригласил нас войти. Пока мы осматривались, он непринужденно о чем‑то болтал с Чарли по-китайски, но вскоре болтовня превратилась в торг.
Гид сообщил, что, учитывая поздний час, консультация обойдется нам в десять долларов.
– Грабеж! – возмутился Старый и, пыхтя, направился к выходу – в точности как мы запланировали на случай, если понадобится немного надавить. Все согласились, что мой братец лучше всех изобразит негодование.
Мы с Дианой тоже повернули вслед за братом, и Ли Кан выпалил что‑то по-китайски.
– Подождите, – перевел Чарли.
Двое китайцев препирались еще некоторое время, после чего наш проводник быстро кивнул и отдал аптекарю пять долларов.
Ли Кан заулыбался и жестом пригласил нас следовать за ним в лавку.
– Ладно, с трепом закончили, – сказал Густав Чарли. – Теперь спрашивай.
Тот перекинулся с лекарем несколькими словами и снова повернулся к брату:
– Покажите ему.
Старый вытащил одного из скорпионов, которых мы нашли у Йи Лока.
Улыбка Ли Кана превратилась в гримасу.
Он на мгновение потерял дар речи, а когда обрел его снова, то заговорил придушенным шепотом, будто сами произносимые слова пугали его, как текст мрачного заклятья.
Хозяин лавки показал на скорпиона, а потом поднял вверх палец, что явно означало «один» или «единственный». Когда лекарь умолк, Чарли повторил последние слова, сорвавшиеся с его губ: ма фунг.
Ли Кан кивнул.
– Ма фунг.
– Ма фунг? – переспросил Густав.
– Э-э, ма фунг? – повторил я и взглянул на Диану, но ей не захотелось присоединяться к нашему квартету.
– Люэс, – объяснил Чарли. – Французская болезнь.
– Ага, – сказал Старый.
– Ого, – сказал я.
Я начал было переводить перевод гида для дамы, но этого не потребовалось.
– Скорпионовым чаем лечат сифилис? – уточнила она.
Чарли кивнул.
Ли Кан вытаращился на нашего провожатого и разразился новой тирадой по-китайски. Чарли попытался остановить извержение кивком и резким односложным ответом.
– Слишком много вопросов задает, – пояснил он.
– Что ж, пусть задает сколько угодно. Однако мы еще не закончили. – Старый покрутил скорпиона в руке. – Спроси, есть ли у него в лавке такие.
Чарли послушно перевел вопрос на китайский.
– Нет, – сообщил он, выслушав ответ аптекаря. – Черные скорпионы особенные, их надо везти из Китая. У него их нет.
Ли Кан снова заговорил, хотя его не спрашивали. При этом он показывал на Старого, Диану и меня, а его на удивление лучезарная улыбка вернулась.
– Если ему интересно, – проворчал я, – то нет: скорпионовый чай не для меня.
– Он говорит, что слышал о вас, – объявил Чарли, не дожидаясь, пока лекарь закончит свою тираду. – Только поэтому и впустил нас так задешево. У него есть информация, за которую, как он думает, вы заплатите большие деньги. Он знает… – Чарли повернулся к хозяину и снова перешел на китайский, а в голосе у него зазвенело возбуждение.
Ли Кан ответил, расплывшись в такой широкой улыбке, что при желании можно было пересчитать все зубы.
– Ну что? Что? – поторопил гида брат.
– Он знает, где сейчас Фэт Чой.
Ну наконец‑то. Хотя бы одна загадка разгадана: теперь я знал, о чем чирикал Ли Кан.
– Вряд ли четыре доллара сойдут за «большие деньги», – заметил я. – А больше у нас не осталось, помнишь? Как мы заставим Ли
