Чаща - Джо Р. Лансдейл
– О нет, – сказал я.
– Как ему в живот угодило, сел он на пол, спиной к клетке, и обделался. Вроде живой, но, видно, ему не сладко. Стонет и страшно так корчится. А Кэти, значит, в меня нацелилась и говорит: «Хочешь пулю, ниггер?» То есть это она мне…
– Мы поняли, – сказала Джимми Сью.
– …а я отвечаю, спасибо, не надо. Тогда, говорит, бери ключи и выпусти его. Я схватил ключи быстрее, чем будь там вместо них золотой. Открыл камеру и выпустил его. Он вышел, ухмыльнулся и говорит: «Тащи сюда тот ночной горшок» – и я принес. Он взял и нахлобучил Харлису на голову, и ну давить, чтобы налез глубже. Харлис заорал и давай вырываться, да куда там. Горшок был широченный, шериф любит поудобнее уместить свою задницу, и накрыл Харлисову голову целиком, правда по ходу треснул. Прямо ад кромешный. На ту пору Харлис уже кровью истек, огонек ему задули, остались, как говорится, одни угли. И что его доконало – пуля в живот или в содержимом горшка захлебнулся, да одно другого стоило. Вот тут я понял: буду следующий, если не сбегу, и припустил, будто кролик, к задней двери, так что прямо снес ее с петель и вылетел с ней наружу. Мимо вжикнула пуля, как на свидание в город спешила, и по ходу поцеловала меня в ухо. Махнул я через заборчик, люди, гляжу, повылазили из домов, да к тюрьме никто не спешит. А там, смотрю, толстяк этот и тетка верхом – она уж и лошадей оседланных держала, значит, наготове – во весь опор понеслись по улице. А у Жирдяя в руке ружье, значит, из конторы, ну и поминай как звали.
– И как же ты их обогнал? – спросила Джимми Сью.
– Так они не сюда ехали, – сказал Спот.
– Выходит, Коротыша надули, – сказал я.
– Про это не знаю, – сказал Спот. – Не знаю, куда они направились или куда едет шериф, да только найти за вами дорогу не трудно. А уж раз Жирдяй знает, куда едет шериф, ему бы надо торопиться и дуть напрямки. Вот как бы я сделал. Не хотел бы повстречать шерифа Уинтона и Коротыша с Юстасом лоб в лоб. Да еще и Боров там. Будь я Жирдяем и той шлюхой, уж поспешил бы вперед, подготовиться надрать им задницы.
– Или же он направился не туда, куда мы подумали, – сказал я. – А Коротышу все наврал.
– Скорее, пока Коротыш его обрабатывал, правду говорил, – сказала Джимми Сью. – Только не вспомнил про короткий путь. Оставил туз в рукаве.
Спот кивнул.
– По мне, так оно и выходит. А сюда я предупредить шерифа и рассказать про Харлиса, ведь шериф больше был со мной добр и, глядишь, подарит монетку. Хотя бы одну, как думаете?
– Про такое ничего не знаю, – сказал я.
– Одну ты заслужил, – сказала Джимми Сью. – Пока работала там, в городе, бывало, начищу кому сапоги, вроде как по доброте душевной, но я-то рассчитывала на чаевые. Да только не всегда получала и знаю, как это обидно, когда ждешь и мимо. Так что знаю, что ты чувствуешь.
– Вот уж в голову никогда не приходило, что мне совсем ничего не дадут, – сказал Спот.
– Знал бы, сколько я сапог начистила, а взамен только грязные пальцы, – сказала Джимми Сью. – Так что радуйся, если случай представился.
– Джимми Сью, ради Бога, хватит об этом, – сказал я. – Что там с Харлисом? Как с ним обошлись? Все еще в тюремной камере, мертвый, весь в дерьме, так?
– Я в салуне рядом с тюрьмой рассказал, что стряслось, так, думаю, его вытащили, обмыли и готовят предать земле, – сказал Спот. – Вот бы еще прибрали там, мне ведь совсем не хочется потом этим заниматься, тем более если вернусь не так скоро.
– Отчего же скоро не вернешься? – спросил я. – Мы шерифу все передадим.
– Нет уж, я донесу сам, – сказал он.
– Так ведь нести нечего, – сказал я.
– Кроме тех слов, что в моем рту, и хочу, чтобы так все и вышло, – сказал он и посмотрел на меня искоса. – Да и в городе мне живется не так привольно, как можно подумать.
– Тогда что мы стоим, вперед, нагоним шерифа, – сказал я.
(11)
Уже очень скоро мы их нагнали, пока они остановились перекусить, и как раз собирались забраться в седла, когда мы подъехали. Борова с ними не было, но я решил, что он где-то рядом.
Мы спешились, и Спот рассказал, как все случилось.
– Вот чертов Харлис, – сказал шериф Уинтон. – Я как знал, что этим кончится. У него же все на лбу написано. И другого такого болвана, что прямо норовит получить пулю или хорошую взбучку, не сыскать. Возьми мозг этого сукина сына, кинь в пустую бутылку и тряхни – звук будет как от дробинки в пустой вагонетке. Я ведь и взял его только потому, что не просил много денег и по слабости ума не соображал, что может получить пулю – тут, выходит, и моя вина. В том, что дал работу, для которой ему недоставало мозгов.
– Тупой он был, – сказал Спот. – Ну, а мои вот новости, они ведь пригодятся, верно?
– Пожалуй, так, – сказал Уинтон. Насколько я мог судить, он все еще переваривал услышанное, стараясь разложить все по полочкам. Сам я думал про помощника шерифа и, поразмыслив, пришел на его счет к тому же заключению, что и Уинтон: если и существовал когда-либо человек с мишенью на лбу, это точно был Харлис.
– Без этих новостей ты не узнал бы, что толстожопый с его кузиной направляются короткой дорогой и могут вас где-то подстеречь и напасть из засады, – сказал Спот. – Или двинут прямиком в Чащу и предупредят других.
– Ты, похоже, в курсе всех моих дел, верно? – сказал Уинтон.
– Паренек да вон та шлюха мне рассказали, – сказал Спот.
– Но далеко не все, – сказал я.
– Я еще немножко подслушал у черного входа в тюрьму, – сказал Спот. – Там-то большей частью и разузнал. Слыхал, как парни рассказали тебе про толстяка, потом, значит, сообразил. И подумал, это очень важно, чтобы ты все узнал. То есть, что я знаю про этот самый побег.
– Ага, – сказал Уинтон. – Это важно, да ты уже все рассказал.
Уинтон разглядывал Спота, а тот стоял напротив с таким видом, как бывает у собаки, если она ждет, чтобы ты бросил ей на пол какое-нибудь лакомство.
– Он ждет вознаграждение, – сказала Джимми Сью.
– Вознаграждение? – переспросил шериф.
– Как положено в приличном обществе, – сказал Спот.
– Вознаграждение
