Макс Брэнд - Одиночка — Джек
— У меня есть немного времени, чтобы выслушать вас, Макгрюдер, — сказал он. — Полагаю, вас послал Шодресс?
— Я буду говорить от своего имени, и ни от какого другого.
— Предупреждаю вас, Макгрюдер. Я знаю, что вы подошли ко мне потому, что Одиночки Джека больше нет со мной рядом. Ваши парни думают, что я не умею управляться с револьвером. Так вот, я это умею. Точка. Так что вы хотели сказать?
Вы видите, что речь Дэвида нельзя было назвать вежливой, но Макгрюдер не обиделся. Он знал, что видит перед собой очень храброго человека, прижатого к стене, и со своей стороны не испытывал к законнику ничего, кроме симпатии и уважения.
Он не удержался и сказал:
— Тебя крепко прижали, приятель. Мне нравится, что ты не даешь нам спуску. Но я тебе скажу вот что: я и не думал про Одиночку Джека. Да будь он даже с тобой, это мне без разницы. Я бы и при нем сказал то же самое, что собираюсь сказать сейчас. Ты мне нравишься, Эпперли. Я за тебя. У тебя есть мужество, а здесь это ценят. Но ты хочешь до смерти замучить моего дружка! Я про Стива Гранжа.
— Стив Гранж! — откликнулся Дэвид Эпперли. Не удержавшись, он бросил взгляд на домик, стоявший неподалеку. — Так, значит, это она послала вас ко мне?
— Эстер? — мгновенно догадавшись, переспросил Макгрюдер. — Нет, девчонка меня не посылала. Я говорю, что объездил со Стивом весь этот край вдоль и поперек. Он парень в порядке. Это я как бы свидетелем на суде выступаю.
Мозг юриста против его воли принялся анализировать это показание, пытаясь понять, стоит ли к нему прислушаться.
— Вы говорите, что знаете про Гранжа. Теперь я скажу, что известно мне. А я знаю одно: стадо скота, принадлежащее Эндрю Эпперли, сбил в кучу и погнал прочь именно этот человек. Его настигли и окружили пятеро. Даже в этих обстоятельствах он оказывал сопротивление…
— Ага! — радостно воскликнул Макгрюдер. — Старину Стива ничем не запугаешь!
— Он отчаянно отбивался, не жалея ни своей жизни, ни жизни тех, кто его окружил. Одна его пуля пробила шляпу ковбоя, другая проделала дыру в куртке; без сомнения, третьей пулей он уложил бы кого-нибудь наземь, и его заставила прекратить стрельбу только пуля, случайно едва задевшая его голову и сбившая его с коня. Только поэтому удалось захватить Стива прежде, чем он совершил убийство, а может, и не одно. Вот по каким причинам, а также потому, что, как нам известно, он всегда был заносчивым, легкомысленным, праздношатающимся; что он любил встревать в перестрелки, всегда готов подраться, но никогда не готов поработать…
— Вот уж нет! — перебил его собеседник. — Я работал бок о бок со Стивом. Ни в одном ковбойском лагере не называли его лентяем. Он объезжал свой участок в феврале, в метель, и никогда не отлынивал в августе из-за жары. Он никого не надувал, как бы вы там ни считали! Я с ним дружил. Я с ним работал. Порядочнее парня в целом мире нет!
— Я думаю, — сказал Дэвид, — в какой-то степени вы правы. Видит Бог, я не питаю к нему ни малейшей злобы. Он человек храбрый и на свой лад честный. Но он воровал скот и пытался убить тех, кто хотел помешать воровству. На это может быть только один ответ — тюрьма!
Повисло долгое молчание. Ветерок, неслышно подкравшись вдоль улицы, закрутил небольшой пыльный смерч, ясно видимый в свете звезд. Колеблющийся столбик пыли, двигаясь с шуршанием, подобным шепоту, напоминал привидение, и Дэвид знал, что это предвестник его скорого конца!..
— Вот что я вам скажу, — откликнулся наконец Макгрюдер. — Я не желаю слушать всякие ваши фантазии и рассуждения по этому поводу. Скажу только, что друг есть друг, и я не назову того человека другом, который не встанет за меня, коли что со мной случится. Понимаете, Эпперли? Вы мне нравитесь. Вы не трус. Вы настоящий мужчина. Будь другой расклад, я бы хотел говорить о вас так же, как говорю сейчас о Стиве. Но вот что: Стив — мой друг. Я прошу вас, будьте так добры, вытащите его из того дерьма, в которое он вляпался! Потому что, если вы запихнете его за решетку, он там спятит!
Макгрюдер произнес эти слова так энергично, что голос его загремел, а зубы выступили еще больше, так что тонкие губы, растянувшись, совсем перестали быть видны. Вот как он верил в то, что говорил!
— Я ничего не могу поделать, поверьте, — с сожалением сказал Дэвид Эпперли. — Он заслуживает наказания и он его получит!
— Эпперли, вы должны передумать!
— Я не могу, Макгрюдер. И кончено.
Сильный, грудной, хорошего тембра женский голос внезапно послышался в сумерках. Это Эстер Гранж завела песню у себя в доме. И Дэвид почувствовал, что ее песня подействовала на него сильней всего, — как могла женщина, которую он любил, распевать так весело и так близко от него, когда он был в двух шагах от смерти!
Лицо человека, стоявшего перед ним, помрачнело, а двое других быстро придвинулись ближе. Дэвид понял, что наступил решающий момент. Задумавшись на миг, он понял, что не боится. Его разум был чист, кристально ясен, и он осознал, что может заглянуть глубоко-глубоко в свои и чужие тайны.
Он увидел себя самого, увидел, какими косными были его убеждения и как много в жизни он потерял, не зная, что на свете нет ничего более стоящего, чем работа, достойная мужчины. Как неглубоко он понимал других людей, особенно своего сдержанного, доброго брата, с которым обходился так легкомысленно. Был и другой человек, по отношению к которому он допустил ошибку, это Одиночка Джек. Но он даже не знал, насколько велика эта ошибка. Он не мог даже и догадываться, каким человеком может быть Димз. Но внезапная опасность, в которой он оказался из-за ухода Димза, заставила его осознать, какая огромная сила служила ему, когда Димз был рядом.
Все эти мысли молниеносно пронеслись в его голове.
Тут из извилистой улочки внезапно вынырнул всадник и помчался к ним во весь опор.
— Дэн! — крикнул Хэнк Вестовер.
— Ну?
— Там кто-то скачет!
— Пусть! Я занят.
— Дэн, похоже… Похоже, это Одиночка Джек!
— Что?!
Дэн Макгрюдер бросил быстрый испуганный взгляд туда, откуда приближался всадник.
Дорога была слишком темной, чтоб они могли отчетливо его разглядеть. Понятно было лишь одно: тот скачет в большой спешке.
— Вестовер! Манделл! Кто это?
— Ни черта не видно! Похоже, что он, Джек. Кончай, Макгрюдер!
— Эпперли, — сказал Макгрюдер, разозлившись от того, что приходится спешить, — у вас есть последний шанс изменить свое решение!
— Я никогда не изменю его!
— Это Одиночка Джек! — взвизгнул Вестовер. — Я вижу волкодава! Он несется сюда!
В ответ в руке Дэна Макгрюдера блеснул револьвер. Дэвид Эпперли выхватил свой с такой поспешностью, что сумел опередить противника и выстрелить первым. Однако пуля пролетела мимо, и прежде, чем он успел выстрелить во второй раз, почувствовал удар и тупую боль в груди. Он покачнулся. Загремели револьверы в руках тех двоих, что стояли поодаль, и Дэвид Эпперли упал на землю.
