Джиованни дель Плано Карпини - Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука
199 Матерью Гуюк-хана была Туракина, которая после смерти Угэдэя управляла Монгольской империей около пяти лет. Ее имя, Туракина, свидетельствует о тюркском происхождении. Она была женой владетеля огуз-мер-китов и вместе с мужем была взята в плен во время покорения меркитов Чингисханом, который отдал ее в жены своему сыну Угэдэю. Во время регентства Ту-ракины очень усилилось влияние мусульманских купцов, ведших ханскую торговлю. Один из них, некий Абд-ур-Рахман был даже поставлен во главе финансового управления. Объявив себя правительницей, Туракина «все дела самовольно решала» (История первых четырех ханов, стр. 295). Несколько ниже Плано Карпини пишет, что это она отравила князя Ярослава из Суздаля.
200 Одна марка весила полфунта (16 лотов). (Прим. А. И. Малеина.) Следовательно, вес золотых украшений конской сбруи доходил до двух килограммов, что свидетельствует о богатстве монгольской знати. О богатстве украшений конской упряжи позволяют судить археологические материалы, обнаруженные в Южной Сибири и в Монголии.
201 См. прим. 34.
202 То есть посол калифа Мустасима, последнего аббасидского калифа Багдада, убитого в 1258 г. монголами.
203 В знак почтения монголы пели особое хвалебное песнопение,'[называемое «мактал».
2С4 По всей вероятности, «туг» — монгольские своеобразные знамена, украшенные конскими хвостами. Перед Великим ханом несли обычно «9 туг’ов».
205 По сведениям Юан-ши Гуюк вступил на престол «в урочище Анги-сумэ-толи» (История первых четырех ханов, стр. 299).
202 24 августа 1246 г.
207 Интересно сравнить эти сведения Плано Карпини с рассказом Симона Сен-Кентина, который хотя и не был непосредственным свидетелем этой церемонии, но знал о ней, повидимому, от Бенедикта (спутника Плано Карпини). Последний вернулся в Малую Азию, как раз в то время, когда Асце-лин и Сент-Кентин находились там. Вот как описывает Сен-Кентин это событие: «Все бароны собрались, они поставили золоченое сидение в середину и посадили этого Гога (т. е. хана) на него и положили меч перед ним и сказали: «Мы желаем, мы просим, мы приказываем, чтобы ты владычествовал над всеми нами». И он сказал им: «Если вы хотите, чтобы я царствовал над вами, то готовы ли все до одного делать то, что я прикажу, приходить, когда бы я ни позвал, итти туда,куда я пошлю вас, предать смерти всякого, кого я прикажу?». Они отвечали, что они будут. Тогда он сказал им: «Мой приказ будет мой меч». С этим они все согласились. Тогда они положили кусок войлока и посадили его на него, говоря: «Смотри вверх и познай бога, и смотри вниз и увидишь войлок, на котором сидишь. Если ты будешь хорошо управлять своим королевством, будешь щедр и будешь поступать справедливо, и почитать каждого из князей соответственно его рангу, то будешь царствовать во славу, весь мир преклонится перед твоим правлением и господь пошлет тебе все, что ты пожелаешь в сердце твоем. Но если ты будешь делать противное, то будешь несчастен, отвержен и беден так, что этот войлок, на котором ты сидишь, не будет оставлен тебе». После того как это сказали, бароны посадили жену Гога на войлок и вместе с ними обоими, сидящими там, они подняли их вверх от земли, и провозгласили их громогласными криками: «Император и императрица всех татар» *.
Рассказ Сен-Кентина служит интересным дополнением к повествованию Плано Карпини. Сен-Кентин был в числе четырех доминиканцев посольства Асцелина, отправленного в 1245 г. папой Иннокентием IV к монгольскому полководцу Байджу, находившемуся в Персии.
Сен-Кентин, так же как и Плано Карпини, составил записки о своем путешествии.
208 Чингай, уйгур по происхождению, был сановником Угэдэя. Ему было поручено записывать ежедневно распоряжения великого хана. Во время регентства Туракины он был смещен (d’O h s s о n, vol. II, стр. 189).
209 Одним из знаков императорского достоинства на Востоке с древних времен является особого рода зонт, который держат над государем. По-санскритски он называется «cnattra». Ибн-Батута рассказывает, что над султаном Синда несли chattra, шелк которого был расшит драгоценными камнями и ручка была из чистого золота. Над китайскими императорами и членами его семьи также носили зонты, причем цвет и украшения зонта строго соответствовали рангу того лица, которому он принадлежал. «Зонты, носимые перед императором, неодинаковы,— пишет Юй-вэнь Мяо-чжао,— желтые или красные; верхушка у палки зонта представляет золотого дракона, у императрицы золотого феникса, у наследника (тай-цзы, или вообще императорского сына) золотого дракона (он мог отличаться от императорского лапами); у королев зонт коричневого цвета и на верхушке имеет форму павлина и т. д.» (В а с и л ь е в, История и древности Средней Азии, стр. 215. Тр. Воет. Отд. имп. Арх. Общ-ва, ч. IV, СПБ, 1859). Монголы ламаисты также носили перед богдо-гэгэном традиционный зонт, называемый «шукур».
. * Speculi Maioris Vincentii Burgundi praesulis belvacenis ordinis praedi-
catorum. Venetiis, apud Dominicum Nicolinum, MDXCI, Tomus quartus liber XXXI, cap. XXXII, стр. 452 a.
210 О каком случае рассказывает Плано Карпини — неясно. Но что по
добный факт мог иметь место, не вызывает сомнения. Распри и интриги при дворе великого хана были весьма распространены. Например ханша Огул-Гаймишь была казнена по обвинению в колдовстве против Мункэ-хана. Д'Ос-сон сообщает, что первым делом Гуюк-хана был суд над царевичем Уджукэ-ном, когда были казнены несколько его приближенных (d’O h s s о n, vol. II, стр. 203). -
211 См. прим. 34.
212 То есть Туракина-хатун, старшая жена Угэдэя, о ней см. прим. 199.
218 То есть знаменитому впоследствии новгородскому князю Александру
Невскому. Он ездил в Орду несколько позже и благополучно вернулся обратно в 1249 г. (К а р а м з и н, т. IV, стр. 78—80).
214 Этот замечательный золотых дел мастер, был, повидимому, одним из пленных русских мастеров, уведенных монголами после захвата русских княжеств. Рубрук рассказывает и о другом мастере, французе Гильоме Бушэ. Монголы из завоеванных стран уводили искусных мастеров и ремесленников. Известно, например, что в Монголии было целое поселение китайских мастеров, выделывавших стрелы. ~
216 В конце своего повествования Плано Карпини упоминает также, что при Ярославе был священник по имени Dubarlaus и слуги Яков и Михаил и другой Яков.
