Генри Мортон - Шотландия: Путешествия по Британии

На Моде я познакомился с мужчиной, которого вначале принял за мелкого землевладельца. В килте он выглядел так, будто носил его всю жизнь. Представьте себе мое удивление, когда выяснилось, что мой новый знакомый проживает в Лондоне и является выдающимся профессионалом в своей области.

— Большую часть времени я обычный зануда, — признался мужчина. — Но раз в год я позволяю себе выбраться на Мод. Я надеваю килт, приезжаю сюда и напрочь забываю о Лондоне. Здесь я встречаюсь со своими земляками, теми, кто знает меня еще со школы. В моих жилах течет гэльская кровь, и мне это нравится! Однако все имеет свой конец. На следующей неделе я снова буду в Лондоне… И клянусь, дружище, вы меня не узнаете.

— Другими словами, вы возвращаетесь к родным корням.

— Именно так! — воскликнул мужчина. — Я возвращаюсь на свои родные вересковые пустоши. Видите ли, внутри каждого горца — независимо от того места, которое он занимает в обществе — живет этакий гордый и непокорный дикарь. Этот парень просто обожает чувствовать ветер на голых коленях, ему нравится запах горящего торфа. Ему просто необходимо идти наперекор, пускаться во все тяжкие — хотя бы выпить лишнюю рюмку виски.

— Если я напишу об этом в своей книжке, боюсь, на меня обрушится лавина возмущенных протестов!

— Но вы все равно напишите, потому что все это — правда… Слайнт!

Ближе к вечеру Мод превращается в одну большую вечеринку. Дневные творческие конкурсы завершены. Самодеятельные хоры отпели свои песни, отдельные исполнители закончили выступления — те самые, над которыми работали целый год. Жюри пребывает в мрачной задумчивости, ему предстоит сделать нелегкий выбор. А всех остальных ждет распрекрасная ночь, потому что впереди — ceilidh.

Это слово, которое произносится как «кейли», является одним из самых прекрасных в гэльском языке. Оно переводится как «встреча друзей», и вам — чтобы в полной мере понять значение этого слова — следует представить, будто живете вы в маленькой хижине на одном из западных холмов. Ближайшие соседи находятся за четыре мили, на другом склоне горы. И все ваши друзья разбросаны по стране, прозябают в тех же условиях, что и вы. Единственная возможность встретиться с ними — это вот такой ceilidh, то есть встреча у очага, где жарко горят торфяные брикеты. Здесь каждый из присутствующих получит возможность высказаться, проявить себя: хочешь — пой песню, хочешь — рассказывай историю. Лучшие поэты кланов дают волю воображению; звучат легенды, которые на протяжении веков передавались от отцов к детям; слух собравшихся услаждают самые романтичные баллады. У нас в Англии не существует ничего, приближающегося по своим масштабам и значению к ceilidh. Объясняется это иным типом общественного уложения: встреча с друзьями никогда не составляла проблем для англичанина, вот и не возникло необходимости в редких — как по времени, так и по атмосфере — мероприятиях. Шотландский ceilidh является способом приобщения к совокупной сумме народных воспоминаний. И в основе этого праздника лежат вековые традиции клана и трепетное отношение к родному дому.

Каждый вечер единый Мод распадается на целый ряд отдельных ceilidh. Ничего не подозревающий путешественник входит в отель и попадает в самый разгар дружеской пирушки. Со всех сторон его окружают веселые, разгоряченные лица: кто-то сидит у огня, кто-то расположился прямо на полу. Добровольный аккомпаниатор играет на фортепиано, и участники праздника по очереди поднимаются со своих мест и исполняют какую-нибудь песню. Здесь царит атмосфера всеобщей любви и дружелюбия, и любой, попавший на ceilidh, немедленно решит, что шотландские горцы — самый милый и великодушный народ во всем мире.

Нечто, похожее на здешние ceilidh, существует и у ирландцев (сказываются общие традиции жизни в горах). Однако ирландские гэлы приправляют свое остроумие изрядной долей язвительности, что совершенно чуждо жителям Хайленда. В Ирландии очень забавным считается посмеяться над чужими чувствами, а самые остроумные шутки касаются чьих-то недостатков. Согласитесь, это сильно отличается от шотландских ceilidh, где правят бал доброта и великодушие. Шотландские горцы собираются вместе для того, чтобы порадоваться самим и порадовать других.

А сколько энергии и жизненных сил обнаруживают участники ceilidh! Конкурсанты Мода могут всю ночь провести, переходя из одной компании в другую — так что до постели добираются лишь под утро, часа в 4–5. И при этом они умудряются не опоздать к раннему завтраку, а в 9 утра уже выходят на сцену!

Но вот настает последний день фестиваля.

Какое уныние воцаряется на улицах Форт-Уильяма! Такое впечатление, будто погас свет, а вместе с ним угас и живой дух Хайленда. Песни, которые прежде звучали день и ночь, смолкают, им на смену приходят разговоры о работе, о том, как и на чем добираться домой. Некоторым — тем, кто живет на Внешних Гебридах — предстоит путешествие на пароходе. Другие отправятся по железной дороге или автомобильным шоссе: их ждет долгий путь в родную деревушку, затерянную в горах Хайленда. Так или иначе, но вечеринка окончена.

Подобно детям, не желающим расставаться с веселой игрой, они бестолково топчутся на месте, переходят от одной группки к другой. Звучат слова прощания, обещания приехать на следующий год. Несколько дней все эти люди были членами одной веселой, беззаботной семьи, и вот теперь настал момент расставания — неизбывная трагедия всех гэлов. Есть что-то трогательное и одновременно величественное в том, как они прощаются, поднимают последние тосты, обмениваются теплыми (последними!) рукопожатиями.

— Ну бывай, Дональд, встретимся в следующем году.

— Да, дружище, до следующего года.

Они прощаются по-гэльски и расходятся в разные стороны.

Форт-Уильям, заметно уставший после пережитых треволнений, возвращается к своей обычной жизни.

Глава седьмая.

Гленгарри и охота на оленя

Я пересекаю Корриярик, читаю старый судебный отчет по делу сэра Джона Коупа, посещаю монастырь в Форт-Огастесе, прихожу в Гленгарри, присутствую при смерти оленя, наблюдаю закат с Мам-Раттахан и отправляюсь на охоту на оленей без ружья.

На мой взгляд, нет ничего скучнее, чем вникать в технические подробности чужого путешествия. Поэтому не буду утомлять читателей, просто скажу (и прошу принять на веру), что по окончании Мода я отправился на восток, к озеру Лагган. Поскольку в мои планы входило побродить по Корриярику, то машину я отослал в Форт-Огастес (упоминаю об этом, чтобы какой-нибудь дотошный читатель не удивился, как это я намеревался пересечь Корриярик на машине).