Клаус-Дитер Шруль - Сабах - утренняя заря
Прозвучали два пистолетных выстрела, сделанных мамуром, — это сигнал к отправлению. Всему приходит конец — и нашему блаженству тоже. Вечером мы уже были в Хадибо, оставив «рай» далеко позади.
В Калансии
Калансия, рыбачья деревня на западном конце острова, чье название похоже на испанское, расположена в прелестной бухте; всегда водоносная вади того же названия пересекает ее пополам.
Хадиджа, молоденькая медсестра из этой деревни, рассказывает, что она сама организовала пункт медицинской помощи. В помещении медпункта довольно чисто. Шприцы кипятятся на маленькой керосиновой горелке, других условий для стерилизации инструментов нет, Хадиджа закончила курсы медицинских сестер в Адене, но возвратилась на свой остров, чтобы помогать строить новую жизнь.
— Я сочла это своим долгом, ибо как-никак прихожусь родственницей последнему султану Махры и Сокотры, а он почти ничего не сделал для своей страны.
Стало быть, предками Хадиджи были махрийцы, пришедшие на Сокотру в VII–IX вв. Потомки махрийцев живут на материке, главным образом на территории Шестой и Пятой провинций, и немного их в султанате Оман. Махрийцы относятся к тем этническим группам Южной Аравии, которые продолжают оставаться носителями живых южноаравийских языков.[79] Эти языки, по-видимому, находятся в родстве с древними языками Южной Аравии.
Наша рабочая группа расположилась на берегу и спорит о том, продолжать ли поездку или возвращаться. Некоторые считают, что работу можно закончить, поскольку необследованными остались всего несколько маленьких деревень, а в Адене ждут помощи гораздо больше людей. Но мамур возражает. По его мнению, этим обследованием они показывают всему островному населению, как государство относится теперь к простому народу, как оно стремится улучшить медицинское обслуживание. Свои слова мамур сопровождает жестами загорелых рук, сдвигая при этом на затылок шапку. Во время нашей совместной работы на острове я не переставал восхищаться энтузиазмом этого уже немолодого революционера. Любовь к простому народу пронизывает все его существо.
Инспекционную поездку решили продолжать, и я этому был очень рад.
После полудня я отправился на берег и расположился в тени пальмы отдохнуть. Вдалеке, направляясь к бухте, красиво скользил по волнам подгоняемый ветром корабль под белыми парусами. На большом расстоянии от берега он бросил якорь. Паруса упали, на воду была спущена шлюпка, и она стремительно понеслась к берегу. На носу стояло трое мужчин в длинных белых одеждах и тюрбанах.
Они приплыли сюда с острова Бахр. Я и раньше уже обратил внимание на деловую суету у берега. Из деревни носили вяленую рыбу и складывали штабелями. Мужчины из лодки спрыгнули на землю. После того как сговорились о цене, рыбу стали перевозить в лодках на корабль. К заходу солнца работа была закончена, а я еще долго сидел под пальмой, глядя на мерцающие в море огоньки корабля. А на следующее утро море было зеркально гладким. Далеко на горизонте виднелись паруса кораблей, направлявшихся к Африканскому побережью. Настало время и нам отправляться на работу — на этот раз в горы, в «Швейцарию Южной Аравии».
У подножия нас уже ждали горцы с верблюдами. На них погрузили багаж, а мы пошли пешком по каменистым узким тропинкам. Повсюду журчали ручьи с прозрачной водой, а в небе палило солнце. Мы повязали головы платками и останавливались у каждого ручья, чтобы смочить платки и лицо, но это спасало ненадолго.
Чем выше мы поднимались, тем живописнее была природа. Деревья и кустарники ярко зеленели, а горные цветы поражали многообразием красок. Пахло алоэ, агавой и смолой благовонных деревьев. Остров Сокотра и по сей день экспортирует не только благовония, но и самое лучшее в мире алоэ, которое очень охотно покупают, в особенности индийские купцы. Четырехчасовой мучительный переход закончился на высокогорном плато. Перед нами открылась изумительная панорама острова. В далекой прибрежной дымке виднелись белые деревни в зеленых пальмовых рощах.
Горцы встретили нас дружелюбно. Какими вкусными кажутся холодное коровье молоко и кислый творог, которым они нас угощают! Здесь, на душистых высокогорных лугах, пасутся бурые и пестрые коровы. Среди них гордо вышагивают орлы, время от времени взмывая в небо.
Горцы живут в хижинах, сложенных из камня, а одежда почти такая же, что и у жителей прибрежной полосы. Внешне они похожи на арабов, а их курительные трубки напоминают европейские. Горцы практически не знают болезней — ни туберкулеза, ни малярии. Лишь изредка болеют простудой и бронхитом.[80]
Я растягиваюсь на траве в тени, которую отбрасывает скала. Вокруг жужжат пчелы, на ветру покачиваются большие желтые цветы гибискуса и ярко-красные — алоэ. На склонах растет драконово дерево («драцена драко»). По-арабски оно называется «дамм аль-ахавейн» («кровь двух братьев»). Высота этих деревьев — от 6 до 10 метров, а крона зонтом поднимается в небо. Дерево выделяет красную смолу («драконову кровь»). Она не имеет ни запаха, ни вкуса и используется как кровоостанавливающее средство, а также при лечении глазных болезней. Драконовы деревья — своеобразная достопримечательность растительного мира Сокотры. Они встречаются в очень немногих местах земного шара. До последнего времени драконово дерево считалось самым древним на земле. Александр Гумбольдт из-за огромной толщины ствола определил их возраст примерно в 5–6 тысяч лет, однако новейшие измерения свидетельствуют о возрасте не более 400 лет. На склонах гор растут также лимонные и апельсиновые деревья и один из видов дикого гранатника. Лимоны величиной с грейпфрут и такие же горькие. На влажных от росы высокогорных лугах много серых шампиньонов. Из хищников в горах наиболее распространена малая цивета, питающаяся не только мясом, но и финиками. Цивета выделяет секрет, используемый в парфюмерии.
После полудня на горы ложится тонкая завеса тумана. Солнце утрачивает свою силу, и наступает приятная прохлада. Спускаясь, слышим разносящиеся по всей долине голоса мальчишек, сзывающих коров и коз. А в долине нас уже ждут «лендроверы».
Прощание с «прекрасной йеменской девой»
Вот и наступил последний день. Вечный ветер с моря взвихряет красный песок на летном поле. Мы провели на острове три недели и теперь прощаемся с ним и его гостеприимными обитателями, взявшими в собственные руки свою судьбу и решившими по-своему строить новую жизнь.
Я знаю: это прощание навсегда.
