Петр Романов - С Бобом и Джерри тропой инков
Намаявшись, мы провалились в сон, как в омут. И спали настолько крепко, что нас с трудом растолкал Пако.
— Я уже час жду, когда вы проснетесь, а вы даже не шевелитесь. Уже одиннадцать, и давно пора в дорогу, — оправдываясь, сказал он.
Действительно, солнце уже давно поднялось, на причале суетились какие-то люди, а мы спали так, как будто вчера вечером в баре изрядно перебрали рома, как местный пастор.
Быстро перекусив, мы двинулись к каноэ нашего Пако. Боб после ночного происшествия слегка прихрамывал, но заверял, что грести сможет.
19Не могу сказать, что каноэ оказалось столь же удобным, как и моторка, но троих взрослых мужчин, да еще собаку все-таки удерживало. Правда, такой чрезмерный вес, конечно, сказался на судоходных качествах: лодка здорово осела и потеряла обычную легкость и маневренность. Отчасти эти недостатки должны были компенсировать мы с Бобом — каждому из нас Пако принес по веслу.
Свое весло я потом привез в Москву и торжественно повесил на память о наших приключениях в кабинете. До сих пор висит. Такое весло вырезают из целого куска дерева, его рукоятка кончается своеобразным упором, похожим на тот, что бывает у некоторых лопат, — чтобы весло не выскальзывало из рук. Это важно. Остаться без весла где-нибудь на протоке в окружении пусть и некрупных здешних аллигаторов — вещь не самая приятная. Орудуя веслом, как оружием, можно все-таки держать этих зубастых тварей на расстоянии от лодки. Конец весла, та часть, которой, собственно, и гребут, напоминает то ли гигантский лист какого-нибудь местного растения, то ли примитивное изображение сердца.
С индейским веслом нам с Бобом пришлось немало повозиться, пока мы не попали в нужный ритм с Пако. Уже через час у меня на руках появились мозоли, потом они лопнули, и я стал грести в перчатках — хорошо еще, что взял их с собой. Мои руки городского жителя явно не были подготовлены к подобным перегрузкам. А как они болели к вечеру, словами не передать!
Увидели мы в каноэ и еще два предмета, которые жизненно необходимы на Амазонке, но о которых мы с Бобом благополучно забыли, — мачете. Без них в сельве местами просто никуда не пройдешь, дорогу надо прорубать. Опять спасибо Пако. Он же откуда-то принес белую пластмассовую канистру со свежей водой. Часа через два она почти раскалилась, но все равно это была чистая вода, а то бы нам пришлось пить прямо из реки.
Отплыв всего-то метров пятьсот от Орельяны, наше каноэ нырнуло в невидимую стороннему глазу узкую протоку, и я сразу же понял, что мачете нам понадобятся не только в сельве, но уже здесь, на воде. После дождя, а вернее ливня, с сильным ветром — тропики не Англия с ее моросящим дождичком — протоку изрядно захламили упавшие в воду деревья и лианы. Поэтому не раз нам приходилось делать вынужденные остановки. Но не для отдыха, а для того, чтобы расчистить себе путь.
Вообще плавание по протоке в Амазонии — это особый вид приключения.
Растительность здесь на открытом солнечным лучам месте — это не темные, всегда темные, дождевые леса Амазонки, где внизу, у земли, жизнь словно замерла и полна тревожной тишины. Все деревья в таких лесах тянутся вверх, а за ними, чтобы ухватить хоть крохи от солнца, вверх по мере сил устремляются остальные побеги. В первую очередь лианы, которые то ползут по земле, то, опираясь на соседей, круто взмывают ввысь, то снова меняют направление, отыскивая хоть щелку в кронах деревьев. Идти по таким зарослям трудно. Множество препятствий из корней и упавших деревьев, частью уже мертвых, частью полуживых, но уже обреченных, выматывают силы, а духота мешает свободному дыханию. Под ногами иногда появляется жижа. На самом деле это не болото, просто почва в сельве редко полностью просыхает от обильных ливней.
В глубине сельвы основная жизнь проходит на самом верху: там обитают все тропические птицы, обезьяны и прочие ползающие и цепляющиеся за ветви существа, которыми одарил сельву Господь. Нижний ярус населяют змеи, масса насекомых, часть из которых так же ядовита, как и многие из змей, разнообразные жабы, и среди них тоже есть ядовитые. А из крупных животных местные кабаны — свиньи пекари, редкие тапиры, — следов много, но увидеть трудно — и разные «саблезубые»: леопарды, ягуары, пумы и оцелоты. На них охотятся и, судя по контрабандному рынку в Икитосе, заваленному их шкурами, весьма интенсивно. Правда, не знаю кто: приезжие белые авантюристы или сами индейцы.
В отличие от здешнего леса, именно по берегам проток растительность может легко пробиться к солнцу. Поэтому тут в изобилии имеются пальмы, бананы, замечательные цветы, которые обычно в сельве растут лишь на верхушках деревьев, и мириады красочных птиц. Разобраться в этом бесконечном разнообразии видов может разве что опытный орнитолог. А потрясающие своими расцветками бабочки! Местами их просто тучи. Такова протока.
Многие животные, которые в сельве обычно обитают и кормятся на верхних ярусах, только там, где протока, и спускаются вниз. В первую очередь это обезьяны — особенно часто в зарослях или на сломанном дереве, свисающем над водой, можно увидеть мохнатых капуцинов. Но нередко можно заметить и ленивцев, и местного цепкохвостого медведя. Этот тоже на землю в глубине сельвы спускается редко. На берегу протоки, если повезет, вы встретите и великана броненосца, достигающего в длину вместе с хвостом двух метров, и опоссумов.
Кроме всего прочего, из протоки, на радость путешественнику, появляются аллигаторы, а в принципе здесь же обитает и водяная анаконда, удав изрядного веса и длиной до одиннадцати метров, который на нашем пути, слава богу, ни разу не попадался. Словом, плавание по протоке весьма занимательно.
Впрочем, божественная красота окружающего пейзажа вполне компенсирует страх перед анакондой. В некоторых более узких местах протоки вода совершенно скрыта под плотным ковром из крупных глянцевитых кувшинок с нежно-розовыми лепестками. Много папоротников с тонкими стеблями, украшенными маленькими ярко-красными цветками. Склоненные с обоих берегов деревья образуют местами арки, под которыми мы то и дело проплывали, отодвигая от головы свисавший гроздями зеленовато-серый мох. Добавьте к этому обилие разноцветных орхидей. Зрелище незабываемое.
Тут уже не думаешь о кровавых мозолях на руках. Тем более весло надо держать крепко, чтобы в случае чего можно было съездить по физиономии обнаглевшему аллигатору, который как раз и скалится из-под этих изумительных кувшинок. Не спускаешь глаз и с лежащего наготове мачете — вместо мха у тебя перед носом вдруг может оказаться змея. Это наше единственное оружие, если не считать, конечно, беретты в кармане у Боба.
