Станислав Востоков - Праздник поворота рек
Продолжая указывать заскорузлым пальцем вверх, он вывел «машину» на широкое шоссе, и мы остановились перед означенным монументом. Я почему-то ожидал, что он будет похож на Папашин палец, но памятник скорее напоминал летнюю беседку.
— Он, — Папаша сделал жест в сторону монумента, — построен архитектором Ваном Молюваном, и, как вы видите, напоминает одну из башен Ангкорвата. Здесь проходят праздники в День независимости, седьмого января, и в День конституции, это… — Папаша запнулся, потом вынул из кармана путеводитель и пошелестел его страницами, — двадцать четвертое сентября!
Осмотрев памятник, мы обогнули его и направились в обратную сторону. Проехав вдоль набережной, мы вырулили к огромному, красивому зданию.
— Национальный музей! Он был возведен королем Сисоватом в тысяча девятьсот двадцатом году. В нем представлено, — Папаша снова поднял указательный палец, — более пяти тысяч предметов, включая статуи эпохи Ангкора!
Затем наш скрипучий мотоцикл проехал еще немного и остановился у длинной стены.
— Королевский дворец!
Мы недоуменно оглянулись.
— Где?
— Вот за этой стеной! — Папаша наморщился, как бы что-то припоминая. — Примечательная особенность Королевского дворца — высокая каменная стена и Павильон Чанчая, которые стоят напротив речного берега…
Мы повернулись к Меконгу, оценивая положение невидимого дворца.
Папаша втянул голову в плечи.
— Там внутри очень тихо! Стены не дают шуму проникать внутрь! — Он плавно взмахнул руками. — Дворец похож на остров тишины посреди шумного города, — затем, выпрямившись, он очень громко сообщил. — Это — резиденция нашего короля!
— Ну, поехали дальше.
— Я еще не закончил, — важно сказал Папаша. — Впервые дворец тут возник в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году, при короле Нородоме и французском протекторате. Но свои теперешние формы он принял только в тысяча девятьсот двадцатом. Там, если, конечно, когда-нибудь сможете туда попасть, вы увидите как кхмерские, так и европейские архитектурные элементы, а также элементы Бангкокского дворца. — Он немного помолчал. — Да! Чуть не забыл! Тут же находится уникальная Серебряная пагода! Она получила название за самый настоящий серебряный пол! В ней король встречается с монахами. — Сделав паузу, Папаша посмотрел в небо. — Но, — продолжил он, — в отличие от прочих пагод монахи там не живут. Она построена, — тут он принялся что-то считать на пальцах, — где-то между тысяча восемьсот девяносто вторым и тысяча девятьсот вторым годами.
Закончив осмотр стены, за которой якобы скрывалось все вышеописанное, мы снова двинулись вдоль берега и минут через десять подъехали к высокому холму.
— Ват Пном! — провозгласил Папаша, слезая с мотоцикла. — Это — гора, увенчанная, как вы видите, пагодой. Между прочим, это действующая пагода, то есть там работают монахи!
— Как работают? — не понял Костя.
— Молятся, — пояснил Папаша. — Это место основания нашего дорогого Пномпеня! — тут он опустился на колени и с аппетитом поцеловал землю. — Кстати, кроме монахов на вершине есть гадальщики, которые тоже работают.
Папаша поднялся и отряхнул колени.
— Легенда гласит, что женщина по имени Пень…
— А это что, — перебил его Костя, — распространенное имя?
— Очень распространенное, — подтвердил Папаша. — Мою жену, например, зовут Пень, и одну из матерей тоже. — Затем он вернулся взглядом и мыслями к горе. — Так вот, эта Пень выловила из реки ствол дерева, где были четыре статуи Будды. И возвела данный пном.
— Чего возвела?
— По-кхмерски «пном» значит — «холм», — с удовольствием пояснил Папаша. — И на этом пноме она построила пагоду.
— Но один человек не мог сложить такую гору! — возразил Костя.
— О! Это была очень сильная женщина! — благоговейно сказал Папаша. — И ей помогали боги! Позже эту гору в честь нее назвали Пномпень. В последний раз пагода там, наверху, была перестроена в тысяча девятьсот двадцать шестом году. Кстати, в ней есть большая ступа, где хранятся останки короля Понеа Ята, который перенес столицу из Ангкора в Пномпень в пятнадцатом веке. И еще есть Алтарь Пень, который очень помогает женщинам. Пойдем поглядим?
— Зачем? — равнодушно пожал плечами Костя. — Мы же не женщины.
Завершив осмотр горы, мы снова оседлали проволочный мотоцикл и поехали вдоль вездесущей реки. Папаша некоторое время молчал, а потом с неожиданной глубокомысленностью сказал.
— Это очень удивительная река!
— Чем же она так удивительна? — Костя скептически оглядел Меконг. — Наверное, тем, что она очень грязная?
— Два раза в год она меняет свое течение.
— Как это?
— Что, интересно? — спросил Папаша довольно. — Дело в том, что река соединена с озером Тонлесап — самым крупным, между прочим, озером в Юго-Восточной Азии, и обычно течет из него. Но в сезон дождей реки так переполняются, что вода начинает течь обратно в озеро, и тогда оно увеличивается больше чем в пять раз! А в ноябре все возвращается на свое место. В это время в Пномпене проходит Праздник поворота рек. Сюда съезжаются люди со всех провинций и устраивают гонки на лодках.
— Как колоритно! — сказал Костя. — Надо будет обязательно посмотреть!
— Если хотите, — предложил Папаша, — можно проплыть по реке и посмотреть на плавучие деревни рыбаков. На рассвете они очень красивы! Правда, там плохо пахнет.
— Тогда обойдемся.
— Кстати, имейте в виду, что самые лучшие магазины и рестораны находятся на берегу. Так что, если надо чего купить или поесть, идите сюда, — Папаша снова ненадолго замолчал. — Вы знаете, в девятнадцатом веке наш Пномпень состоял всего из нескольких пагод и деревянных домов вдоль реки. Но потом его захватили проклятые французы и начали строить современный город. И когда захват был наиболее ожесточенным, наш город сделался особенно великолепен. Он мог поспорить с Парижем!
С удивлением огромной силы глядели мы на проносящиеся мимо нас огромные горы мусора. В слова Папаши верилось с трудом.
— Да, — подтвердил он свои собственные слова, — вокруг были прекрасные парки и бульвары, остатки которых вы можете видеть и сегодня. А также некоторые колониальные здания желтого цвета могут быть видимы вами.
— Куда же это делось? — спросил Костя после долгой паузы.
— Ушло вместе с проклятыми колонизаторами, — вздохнул Папаша.
Наконец мы оставили реку и снова направились в центр.
— А теперь посмотрим рынки.
— Это пригодится, — согласился Костя.
Проехав несколько кривых улиц, мы выехали к огромному желтому куполу.
