Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Наблюдать за крокодилами в глубоких, сплошь заросших оврагах с крутыми стенами было непросто. Нам пришлось просидеть в парке больше двух недель. У нас кончились продукты, и пришлось готовить ужин из плодов лесных деревьев. Каждый раз, как выдавалось несколько свободных часов, мы спускались к большой реке, чтобы посмотреть на фантастическое скопление зверья по ее берегам. Интереснее всего было наблюдать за двумя видами зверей с хоботом: слонами и маленькими, немного похожими на тушканчиков слоновыми прыгунчиками, невероятно забавными. Стада буйволов, зебр и бегемотов насчитывали по многу сотен голов. Привлеченные этим изобилием, большие крокодилы, жившие в реке, каждую ночь выбирались на берег и устраивали засады на тропах. Один раз мы видели, как полутораметровый крокодил галопом гнался за маленькой антилопой. Он, впрочем, пробежал лишь метров пятнадцать, а потом устал и прекратил погоню.

Жить в окружении такого количества крупных животных было очень интересно, но к стадам слетались тучи мух цеце. Сонная болезнь в Замбии редка, однако укусы цеце крайне болезненны, ведь ее хоботок рассчитан на шкуру носорога или буйвола. Цеце – поразительно живучие создания: можно со всей силы хлопнуть по мухе ладонью или сжать в кулаке, а она потом примется снова как ни в чем не бывало летать вокруг. Особенно их привлекают большие движущиеся объекты однотонной окраски, и они могут гоняться за машинами на скорости до сорока километров в час. Недавно выяснилось, что полоски зебр – способ сбить с толку цеце. Эти мухи рождают здоровенных личинок, по одной за раз, и даже вырабатывают нечто вроде молока, чтобы кормить их в матке.

Последнюю ночь в парке мы решили провести в крошечной будке на берегу, которая официально называлась “пункт наблюдения за бегемотами”. Наутро мы дождались, когда все бегемоты вернутся в воду (их тропа проходила под дверью будки), завели “Колумба” и едва тронулись в путь, как прайд львов завалил буйвола прямо перед машиной.

Я едва успел затормозить, и поверженный буйвол оказался под дверью кабины.

Дальше началась жуть. Обычно в каждом прайде есть взрослый самец, который приканчивает особо крупную добычу. Львы чаще всего убивают буйвола, взяв его морду в пасть и таким образом задушив. Но в этом прайде самец был совсем молодой и явно неопытный. Он то и дело отвлекался и принимался слизывать кровь с буйволиной морды, не придушив жертву до конца. Львицы со львятами ждать не стали и принялись рвать буйвола на куски, начиная с самых мягких мест. Только через полчаса несчастный буйвол наконец перестал мычать и умер. К тому времени он был полностью выпотрошен, морду ему обглодали до костей, а крови вокруг было столько, что львы ходили перемазанные в ней с ног до головы и даже “Колумб” выглядел так, будто принимал участие в охоте.

Мои друзья были совершенно выбиты из колеи. Стася продолжала снимать до конца, но я видел, что для нее это слишком. Мы никогда не думали, что будем рады покинуть Южную Луангву, но выбрались оттуда с некоторым облегчением. Позже мы решили использовать фотографию окровавленной львицы для обложки путеводителя. Мы хотели написать книгу про настоящую Африку, а не про прилизанную картинку с глянцевых обложек.

В Африке что на заре правда, то к полудню ложь…

Детеныш нильского крокодила

Глава 23

Crocodylus niloticus: ловушки на дорогах

Следующей в нашем списке возможных мест для исследований значилась страна Малави. Она вытянута вдоль длинного, узкого озера Ньяса, которое малавийцы называют озером Малави. Мне очень хотелось, чтобы одна из моих “точек” была на каком-нибудь из великих африканских озер.

Пересечение границ в Африке редко бывает рутинной процедурой. На каждой границе чиновники с обеих сторон пытаются содрать с вас множество разных налогов и сборов, в основном собственного изобретения. Во время моей первой поездки в Африку четырьмя годами раньше самым популярным был “сертификат об отсутствии СПИДа”. Теперь мода изменилась, и с нас требовали уплатить за выброс парниковых газов. Мы пользовались нашими журналистскими карточками и пачкой важного вида бумаг на русском языке, чтобы отбиться от поборов, а иногда просто молча уезжали, прежде чем нам успевали что-то сказать.

На границе Малави с нас потребовали особенно большой налог. Стася, как обычно, взявшая на себя переговоры, потеряла терпение и немного повысила голос. Иммиграционный чиновник рассвирепел, заорал, что в его лице мы оскорбляем весь малавийский народ, и попросту закрыл погранпереход. Подождав полчаса (очередь по обе стороны границы успела вырасти на километр), мы с Шурой пошли извиняться. В таких случаях всегда удается сыграть на сексистских стереотипах. “Вы ж понимаете, она женщина, – сказали мы, – чего от нее ожидать? Баба-дура, язык без костей”. Это сработало.

В столице Лилонгве мы задержались на пять дней. Город небольшой и симпатичный, автомеханики берут недорого, а офис, выдающий разрешения, работает быстро и эффективно. К тому времени “Шакал Туре” перестали отвечать на наши письма и оплачивать ремонт, так что новые рессоры для “Колумба” нам пришлось покупать самим.

Для меня каждая остановка в большом городе была долгожданным шансом поговорить с Настей. Связь через интернет всегда была плохой и ненадежной, так что я заранее набирал на компьютере отчет о наших новостях и быстро шлепал его в свой блог, как только удавалось установить соединение. Если после этого связь продолжала работать, я пытался позвонить Насте по скайпу или поговорить в чате. Иногда удавалось только послать письмо. Настя огорчалась, когда ей приходилось читать новости в блоге, вместо того чтобы услышать их от меня лично. Ей трудно было представить, что можно двадцать минут ждать, пока загрузится первая страница почтового сервиса. И конечно, ей было обидно, что она не участвует в таком интересном путешествии. Как я ни старался описывать его со всеми подробностями, оно все равно выглядело менее утомительным и более приятным, чем на самом деле.

Из Лилонгве мы спустились к озеру Ньяса. Там очень здорово отдохнуть от жары, пыли и тряски африканских дорог. Озеро лежит в древнем разломе земной коры и, подобно двум другим необычно старым озерам – Байкалу и Танганьике, – населено множеством уникальных существ. Нырять с аквалангом в его прозрачные глубины было фантастически интересно. Как только мы погружались под воду, нас окружали косяки рыбок мбуна – голубых, ярко-желтых и полосатых цихлид, относящихся к десяткам разных видов. Крутые скальные стены спускались к песчаному дну, усеянному похожими на кратеры гнездами цихлид. Там был даже затонувший корабль – ржавый буксир, который стерегли огромные, похожие на акул сомы.