Антон Кротов - Это ты, Африка!
Локальные машины между деревнями и впрямь существовали. Собственно говоря, вдоль Нила шла одна большая деревня, с полями, хижинами, глиняными кувшинами, огородами. Трасс было столько, сколько рядов домов стояло параллельно Нилу. Какая из дорог является главной, мы не знали, да и водители не знали этого тоже и часто проезжали по параллельным улицам, не замечая нас. Но всё же, сменив несколько машин, мы проехали километров сорок и достигли большой деревни Убри.
Итак, наше великое донгольское сидение закончилось. Итого мы провели в Донголе четверо суток, ежедневно посвящая немало времени добросовестным попыткам уезда из неё, и наконец эти попытки привели нас к успеху.
В Убри нас ожидала, разумеется, вписка на циновках во дворе у гостеприимных местных жителей, которых наше ночное появление нисколько не испугало.
А представьте себе: российское село, скажем, Яжелбицы, и в один из домов, с наступлением темноты, стучатся и просятся на ночлег (на ломаном русском языке) пятеро толстых негров с такими баулами… Недоумение овладеет нашими деревенскими старушками. А здесь — спокойно. Вы постучитесь в дом — вас пустят, а что двигает хозяином? интерес, или искренняя радость, или древний обычай гостеприимства?
За полтора века до нас Альфред Брем, которого я уже цитировал, прошёл практически по нашему маршруту — из Каира через Асуан, Вади-Халфу, Донголу в Хартум. Он тоже отмечал гостеприимство суданцев:
«Если суданец хочет особенно почтить своего гостя, он убивает овцу, или, если он беден, по крайней мере козу, и приготовляет её мясо как особенно лакомый кусок. Обыкновенно же он ест только свои постоянные кушанья ассиеда и люкхмэ. Но он до того гостеприимен, что считает за праздник день, когда чужой или знакомый посетил его хижину, и готов сделать всё от него зависящее, чтобы доставить удовольствие гостю. Если он может, то устраивает пляску перед своим домом и собирает для этого всех своих соседей.
Даже чужих суданец принимает дружески и радушно. Он охотно оделяет подачками странствующих от одного селения к другому пилигримов, идущих на поклонение в Мекку и по дороге занимающихся собиранием милостыни и воровством; вообще суданец приветлив и к темнокожим и к белым. По его мнению, гостеприимство должно простираться даже за гробом. Мне рассказывали, что желающий провести ночь на кладбище, наверное, проведёт её спокойно, если он только ляжет на одну могилу, а не между двумя. Если бы он сделал последнее, то оба покойника стали бы тащить его к себе, чтобы приобрести право гостеприимства. Из-за этого спящий ворочался бы то в ту, то в другую сторону, и видел бы дурные сны."
Мы легли спать под звёздами во дворе, в гостях у жителей деревни Убри, и нам снились машины на Хартум.
30 марта, вторник.Утром мы имели возможность осмотреть дом, давший нам приют. Это был очень богатый дом. Во дворе — колодец, яма глубиной метров пять и диаметром метра три, на дне колодца стоял насос, работающий, вероятно, на бензине. Во дворе был и отдельный генератор электричества, и осёл с ослёнком, а, возможно, и другой скот. Хозяева угостили нас чаем с молоком, и мы отправились в путь.
Сегодня точно уже никакого Нового года не было, и «Тойоты» разъезжали в разные стороны, не как в Москве конечно, но всё же для Судана очень хорошо. Пейзажи Нильской долины были зелены. Мелкие мошки, зарождающиеся на принудительно орошаемых полях, наполняли воздух, забивались нам в глаза и ноздри на некоторых позициях. (В пустыне этого не было!) Поэтому, пока не было машин, мы принимали смешной вид: я надевал Володину маску для подводничества, Володя — чёрные очки и т. п… Когда появлялась машина, мы снимали сии приспособления.
Вот едет нечто, похожее на «Лорри». Чудеса чудотворные! Это, оказывается, автобус на Хартум! Не тот, ливийский, а местный автобус Донгола—Хартум. Изначально он представлял собой, наверное, грузовик. Только кузов его был закрыт сверху, чтобы людей можно было размещать не только внутри, но и «на втором этаже». Однако водитель автобуса оказался деньгопросом и оставил нас на трассе общаться с мошкой.
Сменили несколько машин. Это всё были «Тойоты», кузова коих были полны местных «автостопщиков». Хотя эта машина относится к классу легковых, в кабине оной едет обычно трое, а в кузове — до десяти и более человек. Мы ехали нераздельной пятёркой, и делиться нам не приходилось. В самом деле, какая разница, 9 человек едет в машине или 14? Местные безмашинные жители, ездящие из одной деревни в другую, тоже голосовали группами — по 3, 4, 5, а то и более человек.
Мы ехали мимо полей, на коих росли маленькие тыквочки и арбузики величиной с куриное яйцо. Андрей попробовал арбузик и долго отплёвывался — оказался горьким и незрелым. Спустя несколько часов мы прибыли в город Хандак, находящийся уже в 80 км южнее Донголы.
Хандак оказался крупным городом, состоящим из тысяч глиняных строений. На въезде в него мы увидали развалины старинной крепости и воспользовались случаем полазить по ней. Сделанная из необожжённой глины, с башнями, стенами и развалинами внутренних помещений, она использовалась для игр местной детворы. Суданские дети с интересом наблюдали за нами.
С вершины одной из башен мы лицезрели изгиб Нила, зелень по берегу его, глиняные коробочки-дома Хандака и возвышающуюся над ними мечеть. Облазили крепость, сфотографировались и спустились вниз, недоумевая, какая из улиц сего города является основной трассой на Габбу, Деббу и Хартум.
Нас всё-таки вывезли из Хандака и мы обрели позицию в тени колючих дерев с мелкими листьями. Но нас постигло недоразумение с трассами. Вдоль Нила всё продолжалась одна сплошная деревня с редкими домами и частыми полями, средняя ширина этой деревни составляла километра полтора. Иногда деревня расширялась до величины городка. Но где, с какой стороны какого дома колея в песке является колеёй машин, едущих в Габбу и Деббу? Мы сидели в тени и поглощали арбузы и помидоры, подареные нам бахчеводами, ездящими вокруг на ослах. Узнать у них направление мы не смогли, так как бахчеводы не делали разницы между одной и другой колеями, ведущими на юг, а машин, чтобы привезти нас на лучший путь, не было.
Долго ли, коротко ли, в какой-то момент на дороге запылило и показалась очередная «Тойота», полная мужчин и женщин. Водитель взял и нас. Развезя по разным уголкам деревни этих людей, водитель со своим братом (или другом) решили отвезти нас к себе в гости. Пользуясь случаем переждать жару и расспросить о трассах, мы согласились. Получилось, что на этой машине мы приблизились к заветной цели на целых два километра, а может, и того меньше.
