Анна Чайковская - Триумф красной герани. Книга о Будапеште
Карл Лутц, швейцарский дипломат, выдавал евреям защищающие их документы. Началось, пишут, с того, что он стал решать вопросы эмиграции в Палестину детей, оставшихся без родителей, тех, кто уже получил разрешение на основе соглашения 1939 года между Еврейским агентством и британским правительством, но застрял в Венгрии. Затем с его помощью более десяти тысяч евреев уехали из Венгрии между 1942 годом и началом немецкой оккупации в марте 1944-го.
Документы свидетельствовали, что их владельцы собираются выехать в Палестину, и поэтому их не обязательно отправлять в лагеря смерти, не обязательно убивать. Таких документов он имел право выписать на восемь тысяч человек, а выписывал на восемь тысяч семей, в двое-трое увеличивая число. «Невозмутимым и бесстрашным» (unruffled and fearless) называет его автор статьи в «The Budapest times». Карл Лутц вел переговоры и с правительством, и с венгерской нацистской партией «Скрещенные стрелы».
Лутц сумел объявить здание фабрики стеклянных изделий, «Стеклянный дом», что неподалеку от площади Свободы, территорией швейцарского посольства, куда был запрещен доступ немецким и венгерским властям. В «Стеклянном доме» можно было спрятаться. Сначала, правда, нужно было принять как данность ту мысль, что город, где ты родился, страна, где родились твои предки до бог знает какого колена, теперь – опасное для жизни место. Место, где могут арестовать, посадить в поезд, и отправить туда, откуда не возвращаются. Или просто расстрелять на месте – на набережной; там теперь те самые бронзовые ботинки, туфельки, сандалии. Около трех тысяч венгерских евреев нашли убежище в «Стеклянном доме» и в соседнем здании. Пишут, что люди жили там в течение недель или даже нескольких месяцев – в подвале, в углу или на чердаке. Там же работала типография, печатавшая бланки для документов, оформлявшихся Карлом Лутцем и другими дипломатами.
Говорят, всего Лутц спас более шестидесяти двух тысяч человек. Сам он об этом не рассказывал ни слова.
Камни преткновения
В десяти из двадцати трех районов Будапешта: в будайских Втором, Четвертом и Двадцать втором, в туристическом Пятом, Белвароше, в респектабельном Шестом, Терезвароше, в Седьмом, Эржебетвароше, и еще в четырех других пештских районах на асфальте – квадратные латунные таблички. Уложены они в полуметре от стены дома, прямо под ногами прохожих, вровень с землей. Небольшие, сторона квадрата сантиметров десять. Шесть-семь строчек текста. Но слова – венгерские, и большинство, ничего не поняв, проходят мимо.
Там написано: «Itt lakott…» («Итт лакотт…», то есть «Здесь жил…»), а далее имя, год рождения, дата и место смерти. Дата – 1944 или 1945, естественно. Место – Маутхаузен, Равенсбрюк, Будапештское гетто, Шопрон, просто Будапешт.
Это Stolpersteine, «штольперштайне» – «Камни преткновения». Их придумал в 1990-х немецкий художник Гюнтер Демниг.
Первые таблички с именами погибших во Вторую мировую войну появились в Берлине и Кельне. К 2010 году было установлено более двадцати семи тысяч «камней преткновения» в Германии, Голландии, Бельгии, Италии, Норвегии, Австрии, Польше, Чехии, Украине и Венгрии. К 2012-му – больше тридцати двух тысяч.
Начинался проект с самой болезненной национальной темы. На первых камнях стояли имена евреев и цыган – тех, кого убивали за сам факт принадлежности к народу. Сейчас он разросся, и речь идет о жертвах войны вообще. Но – поименно. И у дома, где человек жил, где его, возможно, помнили.
Это очень частные, личные, совсем не государственные памятники. Государство, к слову, вообще не имеет к ним отношения. Частная инициатива Демнига поддержана частными же пожертвованиями горожан – что в Германии, что в Венгрии. Каждый камень обходится в 120 евро, включая материал, работу и установку на месте. Это бетонный куб с латунной табличной на одной стороне. Установкой камня художник обычно занимается сам. Все просто.
Гюнтер Демниг устанавливает свои «камни преткновения» прямо на тротуаре, хотя время от времени звучат вопросы: «Хорошо ли так, по именам – ногами?» Но дома разрушаются, ремонтируются и перестраиваются, они чья-то собственная недвижимость и часто – памятники архитектуры. Так что укрепить табличку в стене здания возможно не всегда. Тротуар же – городское публичное пространство, оно открыто всем и каждому. «Камни преткновения» – это обращение ко всем. Когда в 1992 году художник уложил на улицах немецких городов первые латунные «камни», у него не было ни разрешения от властей, ни поддержки. Решил, что это сделать надо, и сделал. Демниг говорит, объясняя свой проект: «Окончательно умирает только тот, чье имя забыто». И пишет имена, одно за другим, на латунных квадратных табличках.
От многочисленных военных монументов они отличаются тем, что говорят не о героях, а об обыкновенных людях. На табличках – ни слова про подвиг. По большей части сами имена ничего не говорят даже будапештцам, даже профессия человека не указана. Эти люди просто жили здесь, в домах с атлантами и мозаиками или без атлантов и мозаик, мимо которых мы сейчас проходим. И были убиты. Мы не знаем, и никогда не узнаем, какими они были; здесь нет разделения на умных и глупых, добрых и злых, добропорядочных и вольнодумных. На улице Рона на табличке – имя Имре Кински, знаменитого фотографа, но тоже без упоминания рода деятельности и степени известности; просто «Здесь жил, родился в 1901-м, депортирован в Заксенхаузен, убит в 1945 г.».
На улице Арпад в Четвертом районе у дома номер 42 установлено сразу шесть таких табличек. Семьи Нашшер: Андраш 1928 года рождения, депортирован в Аушвиц, убит в 1945-м; Бёжи 1908 года рождения – то же; Дежё 1900 года рождения, убит в гетто; Георгия 1904 года рождения, депортирована в Аушвиц, убита в 1945-м; Иштван 1931 года рождения, депортирован в Аушвиц, освобожден 30 апреля 1945 года; Петер 1943 года рождения, депортирован в Аушвиц, убит в 1944-м.
«Здесь жил…», «Здесь жил…», «Здесь жил…»…
Среда обитания
Пиво, герань и купальни
Город заселен людьми, которые вчера, или позавчера, или в прошлую пятницу провели полдня в горячей купальне.
Купальни Будапешта старше и города и страны. О том, что здешние берега Дуная – место благодатное и особенное, догадались еще римляне. Город, основанный в северной части нынешней Обуды, они назвали словом «Аквинк» или «Аквинкум» (Aquincum), в котором определенно слышится указание на воду. Именно римляне построили здесь самые первые термы, заложив основы уже двухтысячелетней, как выяснилось, банной культуры Будапешта. Кочевникам-мадьярам, разделявшим с прочими кочевниками представление о том, что «умоешься – удачу смоешь», вероятно, и воды Дуная поначалу должны были казаться чудом. Но уже в XII веке, когда монахи Ордена святого Иоанна открыли больницу у подножия горы Геллерт, появляются первые упоминания о лечебных свойствах здешних источников. Ценил водные радости и король Матьяш: в ряд понятий «королевская охота» и «королевская библиотека» естественно встала и «королевская баня».
