Анна Чайковская - Триумф красной герани. Книга о Будапеште

Анна Чайковская

Триумф красной герани. Книга о Будапеште

© Чайковская А., 2016,

© ООО «Новое литературное обозрение», 2016

Из прекрасной эпохи, с любовью. Введение

В Будапеште есть античные руины и фрагменты готики, есть немногочисленное, но милое барокко и совсем скромный, хотя и любопытный классицизм. Но все это – дело десятое, приправа к основному блюду. Главное в Будапеште – наследие Belle Époque, «прекрасной эпохи», следы довоенного времени, и слово «довоенное» здесь имеет только одно значение – до Великой войны, до 1914 года. Скажем прямо: Будапешт интересен не тем, что он столица Венгрии. Ведь и Венгрия, как ни очаровательна, все же не пуп земли, честно говоря. Речь о другом.

Будапешт – это Европа, какой она была бы, если б в 1914 году ничего не случилось.

Пожалуй, это единственная европейская столица, где «прекрасная эпоха» настолько наглядна, ощутима и жива. Это не «следы», не «памятники». Будапешт, в отличие от постоянно меняющегося Лондона, от сменивших состав населения Парижа и Вены, от дважды переродившейся Москвы и трижды переименованного Петербурга, так и живет в XIX веке. Если не духом, то телом города Будапешт демонстрирует основательность и правильность того «золотого века», что совпал здесь с эпохой Австро-Венгерской. Демонстрирует наглядно: каждым зданием Пешта, с витражами и мозаиками, каждым почтовым ящиком дизайна XIX столетия, каждым двориком, где сохраняются кованые ограды и деревянные перила довоенных времен (это слово здесь чаще означает Первую мировую, чем Вторую). С удивительным для постороннего взгляда смирением вся здешняя современная архитектура сознательно держится на шаг позади старой. Она появляется в центре города только в том случае, если ранее стоявшее здание погибло в войнах; она не высовывается ни вширь, ни вверх, воспроизводя габариты исчезнувшего сооружения, а в большинстве случаев работает зеркалом, предоставляя отражаться в своих стеклянных стенах настоящим хозяевам города – зданиям времен Австро-Венгрии.

Рассматривать город поучительно: в Австро-Венгрии страна прожила полвека, с 1868 до 1918 года, и в социализме полвека, с 1949 до 1989 года. Духом Австро-Венгрии при этом город пропитан весь, а следов социализма – еще поискать. И занимательно, конечно. Город задает множество загадок не архитектурно-исторического даже, а именно по-человечески обывательского порядка: как мирно жить с соседями? чем завтракать? как радоваться жизни? не болеть? как не давать лишней воли начальству? И на каждом перекрестке, за каждым углом выдает ответы. Только слушайте.

Журнальные варианты отдельных глав этой книги публиковались в журнале GEO и на его сайте. Приношу искреннюю благодарность всей редакции.

Все фотографии взяты с сайта http://www.fortepan.hu/.

Вокруг Иштвана

С чего все началось

Нулевая точка венгерской истории дана в наглядных зрительных ощущениях. На площади Героев у основания тридцатишестиметровой колонны стоят семь бронзовых всадников во главе с князем Арпадом, спиной к уральской прародине, лицом к западу. Они пришли на берега Дуная в 896 году, а через тысячу лет, в 1896 году, на этой площади страна праздновала тысячелетие собственной истории, установив здесь и этих всадников, и бронзовых национальных героев в двух монументальных колоннадах чуть позади. К этому монументу, и в особенности к 1896 году, мы будем возвращаться не раз, поскольку тут что ни концепт, то с двойным дном: и герои не совсем те, и всадники выглядят не так; но начать стоит с самого наименования праздника. Венгрия отмечала тогда Тысячелетие обретения родины, Honfoglalás[1]. Юбилей приобретения, даже «завоевания» родины, как утверждают иногда словари. Вот так.

Да, в дополнение к непонятному языку, к привычке произносить сначала фамилию, а потом имя (а имя жены писать, прибавляя к имени (не фамилии!) мужа частичку né), к манере измерять покупаемый кусок колбасы не граммами, а декаграммами, деками, Венгрия отличается от соседей еще и своеобразным отношением к собственной истории. Обычно народам приятнее лелеять мысль о том, что они – исконные хозяева своей земли, что они здесь – издревле и что все вокруг принадлежит им испокон веков. Венгры же предпочитают помнить: «Мы пришли».

По сути, это была последняя, припозднившаяся на два столетия, волна Великого переселения народов. Или пролог к сегодняшней глобализации, гоняющей по миру людей, информацию, товары и идеи. Хотелось бы сказать, что венгры благожелательно относятся к пришельцам, но научная добросовестность не позволяет: Венгрия ХХ века не знает большой миграции из мусульманского мира, и, стало быть, полную проверку эта благожелательность еще не прошла. Зато в ее истории имеется пример внятно сформулированного мнения по данному вопросу, предельно авторитетного (большего авторитета и придумать невозможно) и достойного того, чтобы быть процитированным полностью.

«Откуда изначально преображалась Римская империя и вознеслись к славе римские правители, если не из многих прекрасных и мудрых людей, что устремились туда из различных провинций?..Ибо, приходя со всех концов провинций, чужестранцы приносят с собой всякие наречия и обычаи, оружие и научные знания и тем украшают и возвеличивают королевский двор, а самоуверенные сердца врагов изрядно устрашают. Воистину, слаба и недолговечная страна, где один язык и одна мораль. Поэтому завещаю тебе, сын мой, дай им пропитание своею волей и окажи достойный прием, пусть живут у тебя с большей радостью, нежели где-нибудь в другом месте (Proptereo tubeo te, fili mi! Ut bona voluntate illos nutrias et honeste teneas, ut tecum libentius degant quam alibi habitant)»[2].

Это святой Иштван из династии Арпадов, первый король Венгерского королевства, учит наследника государственной мудрости.

Есть ли в христианском пантеоне святой – покровитель иммигрантов? Иштван Венгерский – наилучшая кандидатура, честное слово.

Существование в центре Европы небольшого пришлого народа зависело в том числе и от того, будет ли найден верный тон взаимодействия с соседями. Много всяких кочевнических волн, вплоть до монголов, на этих же берегах появившихся в XIII веке, выплескивались с азиатских просторов в Европу, но не всем удалось построить и сохранить свою государственность. Венграм удалось.

Упомянутый король Иштван – фигура вполне символическая. Он был потомком Арпада в пятом поколении и, следовательно, замыкал собой доевропейскую, азиатскую праисторию мадьяр. При этом он стал первым королем, то есть начал историю государственную, европейскую, оседлую. Христианскую. Коронован был то ли в 1000-м, то ли в 1001 году: обе даты красивы, обе позволяют связать начало венгерской истории с началом нового тысячелетия от Рождества Христова. Но это еще не все. Иштван был так любезен, что скончался в 1038 году 15 августа, а папа римский Григорий VII оказался столь дальновиден, что, канонизировав венгерского короля в 1083-м, днем святого Иштвана объявил 20 августа. Тут число месяца, 15-е ли, 20-е ли, неважно. Важно, что это конец лета, финал августа, пора окончания сельскохозяйственных работ, время, когда все земледельцы всей страны вытирают пот со лба и садятся за стол. Это праздник не из календаря, а из «порядка вещей», как говорили в пушкинские времена. Бывало, день святого Иштвана пытались запрещать, как австрийцы после подавления венгерского восстания в 1849 году. Праздничные мероприятия запретить можно, но невозможно ни проигнорировать, ни отменить этот перелом в годовом цикле. Лето кончилось, урожай собран, новый хлеб испечен – рубеж пройден. И в социалистические времена праздник этот пытались нейтрализовать, скромно именуя Праздником нового хлеба, но ликвидировать его совсем, похоже, не пытались даже и самые атеистические или антимонархические правители.