Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза
В палатку залезли без особого промедления, ибо крепкий мороз и сильный ветер подгоняют не на шутку. О готовке чая на воле не может быть и речи.
29 августа. Ветер крутит. Треплет стенки палатки, посыпает снегам. Уже давно никто не спит, а сигнала начальника все нет. Наконец, глухо раздается команда (приходится переспрашивать). От палатки к палатке передается: «Ставь мету!».
Когда вскипятили чай и я вылез из палатки, от начальника пришел приказ: выход к вершине и налегке, т. е. без рюкзаков. Сообщение обрадовало.
Альтиметр показывает 7000 метров. Ну, теперь–то уже очевидно, что врет. Даже Николай Васильевич не отрицает. Весь вопрос, лишь насколько?
Ветер не сдает и резкими порывами подгоняет сборы. Мое звено идет первым. Но ребята еще не готовы. Чтобы не задерживать других, выхожу один. Вслед идут Альгамбров, Колосков, а позже и остальные.
Ноги у ребят мерзнут зверски.
Медленно поднимается цепочка звеньев. Вот уже близок гребень! Шаг за шагом, еще и еще… Через каждые двадцать шагов остановка на одну минуту. Через полчаса на десять минут.
Устало подтягиваются остальные звенья, садятся и почти все разуваются, старательно трут ноги снегом и носками. Температура минус 15 градусов. (Ночью минус 35). Солнышко чуть пригревает; если бы не ветер, было бы тепло.
Я иду вверх зигзагами, очень медленно, делая в минуту не больше десяти шагов, однако и этот ход кажется товарищам слишком быстрым, коротенький скалистый участок бесконечным.
На камнях отдых. Приятно лежать и чувствовать неподвижность. Пригревает солнце, пробегает ветер. Над тобой почти горизонтальная плоскость воздушного пространства.
Невероятно медленно, разбитой походкой одна за другой поднимаются фигуры. Во взоре полнейшее безразличие, и кажется, единственное желание — дотянуться до камня и сесть. Самыми последними выходят Леденев и врач, измотанные вконец.
Мы в десяти минутах ходьбы от перевальной точки гребня. Вершина рядом, она отделена лишь волнистым гребнем. Время 2 часа. Ходу до вершины около четырех часов.
Мнения расходятся: одни считают возможным подняться (в это время всегда приходит воодушевление); другие считают, что времени не хватит и спускаться придется ночью, что чревато опасностями и неизбежными обморожениями.
Учитывая состояние участников восхождения и ясно представляя, что за спуск будет с вершины ночью, я склоняюсь к мнению последней группы.
Решено: идем на гребень для установления бюста В. И. Ленина в честь победы над Заалайским хребтом.
Странно, по ровному месту идут так, как будто ноги переломаны.
Открывается горизонт! Вот показалась первая южная вершина. Скорее, скорее!
Передо мною море хребтов, белых, сверкающих, убегающих ломаными линиями в бесконечную даль. Под нами спадает прямо на юг мощный ледник Большой Саукдаре (ниже он, очевидно, поворачивает налево). За ним встает мощная гряда. Дальше провал. Затем далеко на юго–западе безбрежное море хребтов (видимо, верховья ледника Федченко).
На юго–восток — громадный отрог Заалайского, венчающийся пиком Октябрьским. Справа драгоценной лазурью сверкает южный кусок озера Кара–куль. Картина волнующая!
На запад видимости нет: закрывает вершина Ленина, поднимающаяся выше всех. Из–за нее не видно и пика Коммунизма. А его мне очень хотелось увидеть. Любовались долго. Я делаю зарисовки. Подтянулись все. Выстроились по звеньям. Начальник устанавливает бюст В. И. Левина.
Альтиметр показывает высоту 7550 метров (явное преувеличение). До вершины, по–моему, не меньше 250 метров.
Фотосъемка. Команда: «По звеньям, спуск!» Начался спуск. Сперва по звеньям, точно, а затем… Хотя друг друга и не обгоняли (уже не могли), но соскальзывали, судорожно цепляясь ледорубами (благо снег задерживал), падали каждую минуту. А ниже уже продвигались сидя, кто как мог.
К палаткам подтягивались еле–еле, в растрепанных чувствах. Я оглянулся и сразу же подумал: «А что же было бы, если бы пошли на вершину и спускались ночью?!»
Быстро расставляем палатки, варим чай и заваливаемся. Однако поспать хорошо не пришлось: разразилась буря. Куски наста грохочут по крыше, вот–вот порвут ее. Вся палатка ходит, как живая.
30 августа. Утро не принесло сколько–нибудь значительного облегчения.
Раздается команда: «Спуск вниз!» Вылезаем из палаток. Холод, ветер. Собраться не так легко. Все в снегу, все обмерзло.
Первое звено начинает спуск. Посмотрел на них — качаются, как пьяные.
Мое звено стойко сходит на нотах. Но впереди уже давно съезжают сидя. Вскоре спуск ознаменовали широкие желоба. Желоб то глубок, то, выбежав на жесткий наст, чуть заметен. Здесь смотри в оба: несет вовсю. Колосков не удержался и полетел, развивая скорость. «Держись на штычке», — кричу ему вслед. После жесткого фирна опять яма. Летишь в нее чуть не по воздуху и глубоко вонзаешься в снег.
Случайными группами рассыпались по всему склону. Впереди второе и первое звенья; видны крохотные фигурки.
Дальнейший спуск идет, как на салазках. Смотри только, чтобы не перевернуло. Скатились все удачно.
Налетели облака и скрыли все в густом тумане. О пути можно догадаться лишь по следам. Они ведут куда–то вправо. Но делать нечего, приходится идти. Впереди какая–то странная движущаяся гора. Шевелится, вздымается. Туман разошелся. Гора оказалась рюкзаком идущего впереди Лукина.
Снизу кричит Давид: «Левее!». Однако левее уже трудно — сбросы. Спускаюсь по следам. Обхожу влево. На ледовом склоне сидит Лукин и меланхолично рубит ступени. Дальше сидит Савушкин и инструктирует.
Сверху волнуются: куда идти? Но вот все на верном пути и опять покатили к лагерю «5700».
Я опередил своих. Подходят люди снизу: Ваня Юхган, Тукалевский, Заплеталов. Жмут руки, дают попить, угощают яблоками.
Спускаются по одному усталые восходители. Теплая встреча. На измученных лицах пробивается улыбка. Николая Васильевича идут встречать. Заплеталов в позе профессионального фотографа щелкает лейкой.
Анастасов обнаружил целую прорубь с водой. Сидим долго.
Ребята сообщили нам, что нашли по осыпи новый путь: старые следы наши стаяли совершенно и там теперь голый лед.
Даю команду: «По звеньям, стройся! Первое звено за мной!» Сначала, до отдыха на морене, шли обычным путем. Лишь внизу долго пришлось спускать всех по веревке. Я и Миша скатились последними справа, причем Мишук чуть не перевернулся.
Ребята измотались, им кажется, что иду я слишком быстро. Наконец — вьючные ишаки! Вздох облегчения и пустыми двигаемся к лагерю, однако с довольно частыми передышками.
1 сентября. Чудесное утро. Печемся на солнце. Мыться я еще не решаюсь, бриться тем более.
