Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона
Одним из немногих исследователей, кто описал обычаи гордых данакилов, был Уилфред Тезигер.
Он родился в британской миссии в Аддис-Абебе в 1910 году. Столица страны была еще молода, и до восьмилетнего возраста, пока его не отправили в школу в Англию, Тезигер даже не видел автомобилей. Его отец, дипломат высокого ранга, помог царевичу Рас-Тэфаре занять престол, но еще до того, как царевича короновали в качестве императора, отец Тезигера внезапно скончался от сердечного приступа. В знак уважения император прислал личное приглашение Уилфреду Тезигеру, который должен был занять место отца на церемонии коронации.
В ноябре 1930 года, когда праздники по случаю провозглашения нового императора подходили к концу, Тезигер организовал свою первую экспедицию. Он слышал, что на землях данакилов можно хорошо поохотиться, и отправился в пустыню. Впоследствии он признавался, что этот месяц изменил всю его жизнь.
Тезигер часто рассказывал мне об этой первой африканской экспедиции, сопровождая рассказ яркими подробностями. Он знал о жестокости данакилов, но не имел ни малейшего представления о том, насколько они опасны. По мере того как множилось число официальных представителей властей, отговаривавших его от поездки, его решимость крепла. В прошлом практически все экспедиции, отправлявшиеся в пустыню данакилов, погибли, а гениталии их участников превратились в военные трофеи. Тезигера, которому удалось вернуться из путешествия целым и невредимым, считали героем. Ему было всего двадцать лет.
В то время, когда юный Уилфред Тезигер покупал вьючных животных для своей экспедиции, из пустыни данакилов возвращался еще один европеец.
Л. М. Несбитт был старателем и работал распорядителем на золотом прииске на западе Эфиопии. Он был убежден, что найдет в Афаре золото, хотя в своей книге «Пустыни и леса» практически не упоминал о нем — настоящий золотоискатель предпочитает не раскрывать свои карты. Тем не менее сам факт, что такой серьезный исследователь, как Несбитт, решился на опасное путешествие в пустыню данакилов, вселял надежду. Возможно, в Афаре все же есть золото.
Я спорил с Самсоном и Бахру, объясняя им, что экспедиция Несбитта доказывает, что на землях данакилов мы можем найти не только золото, но и древние копи. Правда, я решил не раскрывать им подробности путешествия Несбитта и не говорить, сколько его спутников лишились гениталий.
Дорога до Дидигсалы стала самым трудным препятствием, которое когда-либо приходилось преодолевать джипу из императорского гаража. Ветхий автомобиль трясся, как будто ему передался страх водителя перед бандитами из племени данакилов. Колючие деревья и эвкалипты сменились каменистыми холмами, поросшими редким кустарником. Мы видели пасущихся верблюдов, среди которых попадались стада коз, а также редкие хижины, примостившиеся в тени между холмов. Самсон достал Библию и начал выбирать подходящие для проповеди места.
Прежде чем свернуть на шоссе, ведущее к Дидигсале, Бахру в небольшой деревушке обменял автомобильный домкрат на кипу листьев ката.
Мне следовало бы воспрепятствовать этому невыгодному обмену, но у нас не было — а в ближайшее время и не предвиделось — запасной покрышки. Бахру жевал кат так усердно, что изо рта у него пошла пена, а глаза чуть не вылезли из орбит — как у преступника на электрическом стуле. Часа через четыре я заметил группу низких домиков. Мы добрались до окраины Дидигсалы.
Самсон вышел из машины и у первого же встречного спросил, когда следующий караван с солью отправляется в Мекеле. Я наблюдал, как он, всегда чрезвычайно вежливый и уважительный, задал свой вопрос после длительного ритуала приветствий. Местный житель отчаянно замахал руками, развел их в стороны, а затем указал на небо. После этого он уперся ладонями в землю, пять раз отжался, спустил шорты и помахал из стороны в сторону гениталиями. Самсон оглянулся и печально посмотрел на меня.
— Он сумасшедший.
В большинстве маленьких эфиопских городков имеется свой юродивый, а в деревнях жители развлекаются, бросая в сумасшедших камнями. Самсон кинул нашему сумасшедшему корочку хлеба, и тот захныкал от радости. Он был настолько худ, что ребра проступали даже через рубашку. Пока он с жадностью грыз хлеб, из соседнего дома вышел мужчина в белоснежной накидке. Он поднял большой камень и бросил его в сумасшедшего. Камень попал в спину несчастного, сбив его с ног.
Через минуту вокруг нашего джипа собралась целая толпа. Тридцать или сорок стариков в серых одеждах заглядывали в окна автомобиля.
Гости здесь явно были редкостью.
Один из наших новых компаньонов положил руку на капот джипа и закрыл глаза.
— Вы приехали издалека, — произнес он.
Я кивнул.
— Мы приехали, чтобы встретиться с караваном с солью, который идет в Мекеле.
— Да, Мекеле очень далеко.
— Как далеко?
— О, очень далеко.
Самсон переводил, озабоченно морщась.
— А когда из Афара выходит следующий караван?
Старик плотнее закутался в накидку, а затем поднял трость и прочертил ею дугу в направлении горизонта.
— Они сейчас там, — сказал он.
Прикрыв глаза ладонью от солнца, я посмотрел в том направлении, куда указывала трость, но ничего не увидел.
— Он прав, — подтвердил Самсон. — Я вижу людей и верблюдов. Точки. Много точек.
— Они будут здесь не раньше утра, — сказал старик. — Вы можете переночевать у меня.
Он повел нас к своей хижине. Бахру без всяких напоминаний выгрузил наши вещи. Не успел я и глазом моргнуть, как они уже лежали на песке. Затем он запрыгнул в машину и сказал, что будет ждать нас в Мекеле.
— Когда? Когда ты там будешь?
Бахру поплевал на руки и нажал на педаль газа.
— Вопрос в том, когда вы там будете, — ответил он и исчез в облаке пыли.
— Он трус, — сказал Самсон. — Он позорит свое племя.
Старик с палкой сказал остальным, чтобы они оставили нас в покое, и замахнулся своей тростью. Мы были его собственностью. Ведя нас к своему жилищу, он сообщил, что его зовут Адугна. Жена умерла, пояснил он, и поэтому он живет в семье сына. Они бедны, но считают за честь принять нас в своем доме. Я спросил о караване верблюдов, который направляется в Мекеле.
— Вам понадобятся сильные ноги, — ответил старик. — Это очень далеко.
— Неделя пути?
Адугна заморгал седыми ресницами.
— Много дней.
Самсон, энтузиазм которого буквально бил через край, стал успокаивать меня.
— Мы в руках господа, — сказал он. — Как израильтяне в пустыне. Единственный, кого нам нужно опасаться, так это дьявола.
