Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона
К этому времени все недостатки «императорского джипа» проявились во всей красе. Самой серьезной проблемой были покрышки. Пару проколов в день считалось удачей. В худшие дни шины спускали семь или восемь раз. Причина этого лежала на поверхности — на покрышках буквально не было живого места. Поначалу я ругал Бахру: почему он не отремонтировал покрышки?
Но затем я понял его позицию. В Аддис-Абебе я настоял, что за все проколы шин и поломки будет отвечать водитель. Поэтому Бахру решил, что чем меньше денег он потратит на ремонт покрышек, тем больше останется на кат. Если наркотический лист играет важную роль в вашей жизни, такие рассуждения кажутся вполне логичными.
Ассортимент товаров, продающихся в эфиопских деревнях, необычайно скуден, но в любом селении обычно имеется как минимум один магазин, предлагающий старые, изодранные покрышки по завышенным ценам. В Секоте мне наконец удалось уговорить Бахру купить пару покрышек. Все мы прекрасно понимали, что не продержимся на них и дня, но у меня осталось ощущение хоть маленькой, но победы.
Мы остановились у шиномонтажной мастерской, и я разговорился с хилым лысеющим человеком, насквозь пропахшим серой. Он поминутно снимал рубашку и смазывал какой-то индийской мазью гноящуюся рану на груди. Мужчина был стар и истощен, и его рана явно не заживала. Я взглянул на этикетку тюбика с мазью. Это оказалось средство от болей в пояснице.
— Хорошее лекарство, — сказал мужчина.
— Помогает?
— О, да, — кивнул он. — Это иностранное лекарство.
— А где вы его взяли?
— Купил на рынке. Очень дорогое.
— Но там написано, что его нельзя наносить на открытые раны.
Мой собеседник смутился, а затем поднял рубашку и, морщась от боли, начал втирать новую порцию мази в рану. В горах Эфиопии вера в иностранные лекарства непоколебима. Местные рынки наводнены дешевыми индийскими лекарствами, которые считаются чуть ли не чудодейственными средствами. К импортным лекарствам здесь относятся, как к панацее: случайным образом выбранная мазь, микстура или таблетки применяются для лечения любой болезни.
Самсон рассказал случай из своего детства, когда его родители решили, что у мальчика менингит, и отправились на рынок за лекарством.
Торговец взвесил им несколько горстей неизвестных таблеток и сказал, что нужно запивать их куриным бульоном.
Я спросил Самсона, не было ли у него судорог.
— Нет, — ответил Самсон, — через некоторое время мне полегчало, хотя мой пот стал коричневым.
В Лондоне знакомый геолог взглянул на карту Эфиопии и объявил, что готов биться об заклад, что древняя страна Офир — это Афар. Он указал на невысокий горный хребет, вытянувшийся вдоль побережья Красного моря. Именно в этот район мы направлялись. Я просмотрел огромное количество отчетов о геологических изысканиях, но ни в одном из них не упоминалось о том, что в Афаре найдено золото — в отличие от любого другого уголка страны. Тем не менее мне нужно было увидеть это собственными глазами.
И если Афар не имеет к Офиру никакого отношения, там все равно найдется много интересного.
Северо-восточная часть Афара представляет собой пустынную местность, населенную одним из самых жестоких племен на нашей планете — данакилами.
Меня всегда удивлял странный обычай брать в качестве военных трофеев различные части человеческого тела. В древности в большинстве культур существовал обычай отрезать головы убитых врагов и торжественно выставлять их напоказ. Но данакилы предпочитали совсем другой трофей. Они выбрали гениталии. Воин племени не считался настоящим мужчиной, пока он не пролил кровь врагов и не повесил себе на шею амулет из мужских гениталий. Путешествие по Эфиопии в поисках копей царя Соломона было бы неполным без посещения Афара.
Когда мы оказались на шоссе, я сказал Бахру, чтобы он ехал не на север, а на восток. Водитель продолжал жевать кат, глядя на дорогу немигающими глазами. Довольный, что он не возражает, я добавил, что мы направляемся в Афар, чтобы встретиться с данакилами. Затем я стал наблюдать за лицом Бахру в зеркале заднего вида: сначала оно перекосилось, а затем застыло, как будто челюсти, непрерывно жевавшие листья ката, вдруг заклинило. Самсон тоже был в ужасе. Он сказал, что данакилы — жестокие люди, у которых на уме только одно.
— И что же?
— Гениталии!
— Но мы же едем в «императорском джипе»! — воскликнул я. — Никто не захочет ссориться с нами.
Изо рта Бахру внезапно вырвался поток ругательств на амхари.
— В чем дело?
— Бахру говорит, что не поедет в Афар. Если вы хотите попасть туда, отправляйтесь пешком.
Я перепробовал все методы убеждения, но Бахру стоял на своем. Он бесстрашный человек, но слишком дорожит своим мужским достоинством. Даже дикие лошади не затащат его в пустыню данакилов. Сомалийцы, к которым принадлежит сам Бахру, имеют репутацию храбрых воинов, и поэтому я был удивлен его отказом продолжить путешествие. Возможно, поездка в Афар действительно опасна.
— А ты что думаешь, Самсон?
Неисправимый дипломат вытер лицо ладонью.
— Они язычники.
— Тогда будем рассматривать нашу экспедицию как миссионерскую; мы несем им слово божье.
Услышав эти слова, Самсон приободрился, и в его глазах зажегся миссионерский огонь. Он достал из тартанового чемодана новенькую Библию, купленную взамен сгоревшей. Размерами она уступала старой, но слово божье может принимать различные формы.
— Мы поедем в Афар, — храбро заявил он, — и будем нести слово божье.
После долгих уговоров Бахру согласился доставить нас в Дидигсалу на краю пустыни Данакил. Он высадит нас там и быстро поедет обратно; встретиться мы договорились в столице провинции Тигрей, городе Мекеле. Я слышал, что в Дидигсале можно присоединиться к одному из караванов с солью, которые идут через пустыню на рынок в Мекеле.
Во время последнего путешествия по Амазонке в деревню племени шуар я и мои спутники боялись, что индейцы отрежут нам головы, чтобы затем высушить их. Одна мысль об этом подрывала дух экспедиции. Но сегодня жизнь в джунглях изменилась, и миссионеры заменили духовые трубки тамбуринами. Мне не нравилось, что древние обычаи исчезают буквально за несколько лет, но я подозревал, что времена, когда данакилы охотились за гениталиями врагов, тоже подошли к концу. Я сообщил Самсону, что миссионеры из Алабамы скорее всего опередили нас по дороге к данакилам. В ответ Самсон широко улыбнулся. Ему не терпелось поведать дикарям об Иисусе.
Одним из немногих исследователей, кто описал обычаи гордых данакилов, был Уилфред Тезигер.
