Жюль Верн - Цезарь Каскабель
— Значит, назад вернуться невозможно?.. — спросил Каскабель.
— Нет, надо идти вперед, — отвечал Сергей Васильевич. — Побольше смелости и хладнокровия, и мы достигнем Нуманы!
Эти слова ободрили всех. Было ясно видно, что возвращение на остров Диомида невозможно. Ураган несся с такой силой, что ни животные, ни люди не были в состоянии идти против него. «Красотка» не могла стоять даже на одном месте. При первой же попытке двинуться против ветра она была бы опрокинута.
Около десяти часов утра стало рассветать. Наступал день, бледный и туманный. Низкие облака тянулись над проливом. Метель так и крутилась, вихрем поднимая с земли снег и крупинки льда. При таких тяжелых условиях в полтора часа едва-едва протащились два километра, так как надо было объезжать то глубокие лужи, то льдины, нагроможденные одна на другую. А внизу подо льдом, волны, набегавшие с юга, колебали почву под ногами, точно судно при килевой качке. От этого колебания лед беспрерывно трещал.
Вдруг в исходе двенадцатого часа раздался страшный треск, и целая сеть мелких трещин появилась возле самой повозки… Под ногами лошадей открылась полынья около десяти метров в ширину.
Сергей Васильевич вскрикнул, и все остановились в нескольких шагах от провала.
— Наши лошади!.. Наши лошади!.. — кричал Жан. — Отец, спасем наших лошадей!..
Но было слишком поздно. Лед подломился, и несчастные животные скрылись в морской пучине. Если бы дышло не лопнуло и не оборвались постромки, то лошади увлекли бы за собой и «Красотку».
— Бедные животные! — воскликнул в полном отчаянии Каскабель.
Да! Эти два старых друга циркача, возившие его по белому свету, два его верных товарища, разделявшие с ним так долго кочевую жизнь, погибли. Каскабель и его семья рыдали от горя…
— Назад!.. Назад!.. — крикнул Сергей Васильевич.
Все схватились за колеса повозки и с трудом оттащили ее от промоины, которая все увеличивалась. Шагах в двадцати они остановились. Здесь было сравнительно безопасно.
Положение стало отчаянным. Что делать? Покинуть «Красотку» среди пролива и затем, добравшись до Нуманы, добыть там оленей и вернуться сюда?.. Казалось, что другого выхода нет.
Вдруг Жан воскликнул:
— Месье Серж! Месье Серж!.. Посмотрите… мы, кажется, плывем!..
— Плывем?..
Это было верно.
Было очевидно, что весь лед взломался и тронулся между берегами пролива. Буря и повышение температуры сделали свое дело. Большие полыньи виднелись к северу, и льдины, подгоняемые ветром, сдвинулись с места, а вместе с ними поплыла и та, на которой стояла повозка.
Сергей Васильевич старался угадать, в какую сторону их несет. С потерей лошадей и без того скверное положение, в котором находились путешественники, стало совсем отчаянным. Даже бросив «Красотку», теперь нельзя уже было достичь Нуманы. Теперь речь шла уже не о том, чтобы обойти какую-нибудь лужу; нет, между льдинами зияли уже настолько широкие трещины, что перебраться через них не было никакой возможности.
Кроме того, льдину, на которой стояла «Красотка», нельзя было направить по своему желанию. Да и долго ли она продержится под ударами соседних льдин?..
Ничего нельзя было предпринять! Пытаться направить льдину к сибирским берегам было выше человеческих сил. Этот кусок льда должен был теперь плыть до тех пор, пока на его пути не встретится какое-нибудь препятствие. А кто знает, где встретится это препятствие? Вдруг их занесет в полярные моря…
Около двух часов пополудни начало смеркаться. Став за ветром, Сергей Васильевич и спутники молчаливо вглядывались в темноту. Что могли они сказать, чем утешить напуганных женщин, которые, закутываясь в шубы, прижимались в страхе друг к другу. Только юный Сандр казался скорее удивленным, чем испуганным. Гвоздик возился в повозке, прибирая вещи, свалившиеся во время толчка. Сергей Васильевич и Жан были относительно хладнокровны, чего нельзя было сказать про Цезаря Каскабеля, который упрекал себя в том, что своей поспешностью заставил всех выехать из порта Кларенс и довел своих близких до такого ужасного положения.
Прежде всего надо было выяснить создавшееся положение. Как уже было сказано, в Беринговом проливе встречаются два течения. Одно идет к югу, другое направляется на север. Если только льдина, на которой приютилась «Красотка», попала в первое течение, то оставалась надежда, что ее прибьет к сибирскому берегу. Но если, напротив, ее несет второе течение, то она могла доплыть до Ледовитого океана, где нет ни острова, ни материка, к которому она могла бы пристать.
К несчастью, по мере того как ураган бушевал все больше и больше, видно было, что ветер дует с юга, и, скорее всего, льдину подхватило второе течение, в чем вскоре убедились Сергей Васильевич и Жан. Надежда, что их подхватило течение Камчатки, исчезла. Судя по компасу, их несло на север. Но можно ли было надеяться, что их прибьет к полуострову Принца Уэльского, к берегу Аляски или к порту Кларенс? Это было бы поистине чудесным случаем. Но между восточным мысом и мысом Принца Уэльского пролив открывался в океан, и надеяться на спасение было невозможно.
На поверхности льдины почти нельзя было стоять из-за урагана. Жан пошел было посмотреть на море, но ветер свалил его с ног, и если бы не Сергей Васильевич, то он погиб бы в волнах.
Что за ужасную ночь провели эти несчастные люди, точно потерпевшие кораблекрушение! Какие муки испытывали!.. Громадные айсберги налетали с треском на льдину. Казалось, что от толчков она вот-вот разлетится. Волны то и дело перекатывались по ледяной поверхности. Все наши путники промокли насквозь. Можно было бы укрыться в повозке, но она шаталась от ветра, и ни Сергей Васильевич, ни Каскабель не решились посоветовать остальным спрятаться под ее крышу.
Часы тянулись бесконечно. Однако толчки стали реже; очевидно, пролив очищался от льда. Быть может, льдина выплыла из затора, образовавшегося в самом проливе, и идет теперь по волнам океана? Или она вышла уже за пределы полярного круга? Возможно, что случайно она попала в течение у берегов Камчатки?.. А если ее не прибьет к берегам Америки, то не унесет ли ее течение к сплошным полярным льдам?
Как долго не наступал день!.. Тогда, по крайней мере, можно было бы ориентироваться…
Наконец забрезжило утро — утро 27 октября. Но погода не стала лучше. Наоборот, казалось, что буря еще усилилась.
Сергей Васильевич и Жан, с компасом в руках, вглядывались в горизонт, тщетно стараясь увидеть землю на западе или на востоке.
Сомневаться больше было нельзя — льдина плыла к северу, по течению Берингова пролива…
