Реквием. Галлюцинация - Антонио Табукки
Я его не запугивал, даже мысли такой не было, я просто говорил серьезно, но он воспринял мои слова как угрозу, поторопился вернуться в такси и поехал беспрекословно. Как вам угодно, сказал он покорно, я не хочу, чтобы вам стало дурно в моем такси, у меня еще лицензия не готова, понимаете вы или нет, для меня это будет полная катастрофа. Мы проехали в запрещенном направлении всю улицу, которая, возможно, и была Сарайва де Карвальо, точно не скажу, и выехали на площадь Празереш. Цыгане расположились у входа на кладбище, устроили небольшой рынок с деревянными лотками и скатертями, раскинутыми на земле. Я вылез из такси и попросил водителя подождать. Площадь была безлюдна, цыгане спали прямо на земле. Я подошел к лотку старой цыганки в черном, с желтой косынкой на голове. На ее лотке лежали штабеля безупречных футболок Lacoste, только без крокодильчиков на положенном месте. Цыганка, обратился я к ней, я пришел за покупками. Что с тобою, сынок? – спросила меня Старая Цыганка, взглянув на мою рубашку, у тебя малярия, или что? Не знаю, цыганка, ответил я, но я потею как конь, мне нужна свежая рубашка или, может быть, даже две. Я потом скажу, что у тебя, сынок, сказала Старая Цыганка, ты сперва выбирай себе рубашку, ты не можешь оставаться в той, что на тебе, если пот высохнет на спине, считай, что болезнь неминуема. Что ты мне посоветуешь, спросил я, рубашку или футболку? Старуха цыганка на минуту задумалась, потом говорит: послушайся моего совета, бери майку Lacoste, они хорошо проветриваются, поддельный Lacoste стоит пятьсот эскудо, настоящий – пятьсот двадцать. Ничего себе, сказал я, Lacoste за пятьсот двадцать, по-моему, это даром, а какая разница между настоящим и поддельным? Покупать настоящий Lacoste – большая глупость, сказала Старая Цыганка, бери поддельный за пятьсот, а за двадцать возьми крокодильчика, он самоклеящийся, приклеишь, куда положено, и у тебя настоящий Lacoste. Она показала мне мешочек с крокодильчиками. За двадцать эскудо я отдам тебе четверых, одного наклеишь, трое будут в запасе, а то эти самоклейки то и дело отклеиваются. По-моему, сказал я, разумный подход, я возьму два настоящих Lacoste, какого цвета ты мне посоветуешь? Мне нравятся цыганские цвета, красный и черный, но при таком солнце черный не самый лучший, ты парень хрупкий, а красный слишком бросается в глаза, ты уже не в том возрасте, чтобы носить красный. Но я не такой уж и старый, возразил я, могу носить светлые цвета. Возьми голубой, сказала Старая Цыганка, идеальный цвет для тебя, а сейчас, сынок, я расскажу, что у тебя и почему ты так потеешь, за дополнительных двести эскудо я расскажу тебе все, и что ты делаешь, и что тебя ждет в это знойное воскресенье, хочешь узнать свою судьбу? Старая Цыганка завладела моей рукой и стала внимательно изучать ладонь. Сложновато, сказала она, присядем-ка на скамейку. Я сел, но она не отпустила мою руку. Сынок, сказала старуха, послушай, так дальше продолжаться не может, ты не можешь жить одновременно во сне и наяву, это чревато галлюцинациями, ты как сомнамбула бродишь с вытянутыми вперед руками и все, к чему ты прикасаешься, становится частью твоего сна, даже я, толстая старуха, восемьдесят килограммов живого веса, таю в воздухе, прикасаясь к твоей руке, будто и я являюсь частью твоих сновидений. И что же мне делать? – спросил я, скажи на милость, Старая Цыганка. Пока ничего, ответила она, этот день тебя ждет, и избежать ты его не можешь, это будет день испытаний и очищенья, возможно, после него ты найдешь согласие с самим собой, во всяком случае, сынок, я тебе этого желаю. Старая Цыганка раскурила сигару и втянула дым. Дай-ка мне правую руку, сказала она, расскажу тебе все подробно. Она внимательно рассмотрела и под конец погладила мою ладонь своими шершавыми пальцами. Я вижу, ты должен явиться с визитом к одному человеку, но дом, который ты ищешь, существует только в твоей голове, может, в твоих грезах, можешь отпустить ожидающее тебя такси, человек, которого ты ищешь, находится поблизости, за теми воротами. Она показала в сторону кладбища и говорит: ступай, сынок, на встречу, которая должна состояться. Я поблагодарил ее и направился к Таксисту. Я приехал, я здесь выхожу, сказал я, вынимая бумажник, расплатился, большое спасибо, вы были очень любезны. Футболки вполне симпатичные, сказал Таксист, разглядывая сложенные футболки Lacoste, которые я держал под мышкой, отличная покупка, амиго. Я взял пиджак и бутылку шампанского. Таксист энергично пожал мне руку и протянул свою визитную карточку. Это мой телефон, сказал он, если понадобится такси, звоните, оставьте сообщение моей жене, принимаются также заказы на следующий день. Машина тронулась с места, но через несколько метров остановилась, Таксист дал задний ход. Сейчас вам получше? – спросил он через окошко. Да, сказал я, сейчас получше, благодарю. Таксист улыбнулся, и машина скрылась за углом.
Я приблизился к воротам и вошел. На кладбище было пусто, только кот прогуливался между могилами. Справа от меня, сразу за воротами, виднелась сторожка с открытой дверью. Я сказал: разрешите войти? Закрыл глаза, чтобы освоиться в темноте, ибо внутри царил глубокий сумрак. Различил уложенные штабелями гробы, вазу с засохшими цветами, стол, на котором лежала надгробная плита. Входите, послышался голос, и в глубине помещения, рядом с монументальным шкафом, я увидел человека крошечного роста. На нем были очки, фартук пепельного цвета и черная фуражка с козырьком, как у железнодорожных контролеров. Слушаю, что вам угодно? – спросил он меня, кладбище закрыто, скоро откроется, сейчас обеденный перерыв, я – смотритель кладбища. Только тогда я заметил, что он ел из алюминиевого котелка и ложка в его руке застыла
