Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона
«Трудно передать охватившее нас волнение при виде
широко распахнувшегося входа в сокровищницу
царя Соломона. Что касается меня, я весь затрепетал,
и по моему телу пробежала холодная дрожь».
Генри Райдер Хаггард, «Копи царя Соломона»Рано утром в придорожном баре уже сидела стайка девушек из Тигрея, прихорашиваясь и как можно шире расставляя ноги. На них были какие-то невероятные белые костюмы, похожие на те, что носят врачи в больнице, и туфли на высоких каблуках. Часы показывали пять, но проститутки считали, что ночная смена уже закончилась. Ожидая Бахру, который отправился прогревать двигатель нашего джипа, я стал разглядывать девушек. Они отводили взгляд, разыгрывая застенчивость, хотя лучше меня знали, что скромность несовместима с их профессией.
К одной из девушек подошел водитель грузовика. Рубашка на его груди была испачкана пятнами засохшей блевотины, а лоснящееся лицо испещрено болячками. Девушку ничуть не испугала внешность клиента. Сначала он заигрывал, а она торговалась, а затем он торговался, а она заигрывала. В конечном итоге они договорились. Клиент передал девушке деньги, купил бутылку кока-колы и пошел вслед за девушкой в заднюю комнату. Я спросил Самсона, почему этот любитель крепких напитков тратит деньги на кока-колу.
— В деревне некоторые люди верят, — объяснил Самсон, — что если подмыться кока-колой, то не подхватишь СПИД. Проститутки настаивают на этом.
Ночью мы подверглись яростной атаке клопов. Мои руки и лицо были так сильно искусаны, как будто я страдал хроническим кожным заболеванием. Самсон тоже пострадал от насекомых, но предпочел не жаловаться. Нам нужно быть стойкими, решительно заявил он, если мы хотим добраться до Туллу-Валлель и шахт Фрэнка Хейтера. Со временем между мной и Самсоном завязались своеобразные отношения. Каждый из нас считал своей обязанностью причинять неудобства другому. Подобно Като, слуге инспектора Клузо, Самсон понимал, что закаляет меня, причиняя мне боль. Я никогда не мог понять, что им движет — преданность или жестокость. Что касается меня, то при виде впавшего в уныние Самсона у меня просыпались садистские наклонности. Я ничего не мог с собой поделать. Если он предлагал встать в семь часов, я настаивал, чтобы спать до десяти, а каждое утро я заставлял его принимать ледяной душ. Он давно уже перестал жаловаться, прекрасно понимая, что даже маленькая победа делает садиста сильнее.
Мы покинули проституток в белых костюмах и выехали за пределы деревни. Солнце скоро взойдет, и девушки переместятся в тень. Приятно снова оказаться в движении. Бахру без устали переключал передачи, ведя машину на запад, по направлению к Лалибеле. Пока «императорский джип» прокладывал себе дорогу между выбоинами, я вытянулся на заднем сиденье и принялся разглядывать зеленый ландшафт. Дорога, петляя, поднималась вверх, и один крутой поворот сменялся другим. Большая часть склонов холмов была обработана, и на красно-коричневой почве зрел богатый урожай кукурузы и пшеницы. Чем ближе я знакомился с сельскими районами Эфиопии, тем сильнее удивлялся тому неверному образу страны, который сложился у нас в головах.
На Западе Эфиопия ассоциируется с голодом, но большая часть страны — за исключением нескольких пустынных районов — очень плодородна.
Мы сделали остановку в городе Дилбе. Бахру требовалась очередная порция ката. Он побрел к рынку, а мы с Самсоном тоже вылезли из джипа, чтобы размять ноги. Рядом; располагался бар — небольшой навес, под которым подавали крохотные чашечки кофе «эспрессо», сваренного в итальянской кофеварке. Вторжение войск Муссолини в 1935 году принесло Эфиопии одни лишь беды — за исключением, быть может, кофеварок «эспрессо». Их можно найти в самом маленьком эфиопском городке, и это единственные машины в стране, которые всегда исправны.
По мере того как кат оказывал свое действие, нога Бахру все сильнее давила на педаль газа. Несмотря на ужасное состояние дороги, мы неслись вперед с невероятной скоростью. Яростно жующий темно-зеленые листья Бахру хвастался, что ночью был произведен техосмотр машины.
Самсон сказал, что Бахру не стал просить у меня денег и заплатил за техосмотр сам. Я оглянулся, чтобы проверить, на месте ли мои сумки.
— И что же он продал?
Самсон перевел вопрос на амхари, и Бахру что-то процедил сквозь зубы.
— Что он сказал?
— Он сказал, что продал три тормозных колодки.
На обочине дороги сидели две белые девушки.
Им было чуть за двадцать; волосы у них были спутаны, лица перепачканы грязью. Они провели ночь под открытым небом. Автобус, в котором они ехали, чуть не перевернулся, уклоняясь от столкновения с другим автобусом. Им повезло — со скалы свалился не их автобус, а встречный.
Когда «императорский джип» остановился, одна из девушек показала на ущелье внизу.
— Это было, как в фильме ужасов, — сказала она. — У того автобуса не было шансов удержаться на дороге. Когда наш водитель осознал, что остался жив, то громко засмеялся и просигналил. Он уехал, но мы остались, чтобы помочь раненым и умирающим. Он бросил нас здесь.
— Мертвые тела были разбросаны повсюду, — вступила в разговор вторая девушка. — Некоторые из выживших лежали ничком и молились богу. Десятки людей кричали. Одна женщина лишилась всех пальцев на правой руке и от шока не могла говорить. У нас с собой не было никаких медикаментов, а если бы и были, то мы почти ничем не могли помочь. Поэтому нам оставалось лишь успокаивать раненых до тех пор, пока не прибудет помощь. — Она умолкла и опустила голову. — Но никто не приехал.
Мы с Самсоном вышли из машины и посмотрели вниз. В пятидесяти футах ниже нас в ущелье лежал белый помятый кузов автобуса. Рядом с ним на земле были разбросаны семь или восемь тел, а под деревом сгрудились оставшиеся в живых пассажиры.
— Нужно сообщить об аварии в Лалибелу, — сказала первая девушка. — Оттуда должны прислать помощь.
Мы посадили девушек в машину. Самсон бросил на меня тревожный взгляде Мы оба хорошо понимали, что надежда на добровольцев из Лалибелы крайне мала, а если помощь и придет, то уже после того, как жители окрестных деревень растащат все ценное, что осталось после аварии.
Первое, что привлекло наше внимание в Лалибеле, это мухи. Они накинулись на нас, словно саранча, залетая в уши, ноздри и рот. Я тотчас же закрыл рот. Самсон сказал, что попробует найти гуманитарную организацию, где есть медики, и выбрался из машины. Через несколько секунд он исчез в облаке мух. Я попросил его поторопиться. Мне не терпелось найти золото царицы Савской.