Ада Баскина - Мальта без вранья
На это выступление поступило несколько сот откликов – блогосфера взорвалась. Люди в большинстве своем вступали с викарием в спор.
Виктор Велла:
Церковь не имеет права запрещать нам голосовать за развод. Да, я истинный католик, но я хочу сам решать, жить мне в этом брачном союзе или нет.
Адриан Коринес:
Это выступление – пример того, как церковь остановилась в своем развитии. Даже самые фундаменталистские католические страны – Италия и Ирландия – отменили запрет на развод. Даже у мусульман разрешен развод. А Мальта что, хуже других?
Виктор Кордина:
Мой первый брак длился менее двух лет. Со второй женой мы живем уже тридцать и до сих пор счастливы. У человека всегда должен быть шанс построить новую, счастливую жизнь.
Альберт Заммит:
Почему церковь так напористо вмешивается в нашу частную жизнь?
Стив Сант:
Кто сказал, что закон о разводе привел к увеличению распавшихся браков? В Ирландии, например, количество разведенных супругов после введения в действие закона о разводах, наоборот, сократилось.
Писем в поддержку отца Антона Гаудера было совсем немного. И они повторяли примерно то же самое, что викарий говорил в своем интервью: узаконенный развод на Мальте подорвет вековые устои семьи, нанесет удар по морали и в конечном счете разрушит общество.
Чтобы разобраться в проблеме, я побеседовала с несколькими экспертами; их мнения оказались разными. Вот некоторые из них.
Отец Кармель Табоне, профессор Мальтийского университета, священник:
– Закон о разводе был бы пагубен для мальтийцев. Да я и не вижу, что он изменит. Ведь и сейчас люди могут распоряжаться своей жизнью как хотят. Хотят разойтись – пожалуйста, получайте separation. Хотят второй раз жениться – подавайте заявление в семейный суд и аннулируйте свой брак.
Я не стала напоминать отцу Табоне, что separation не позволяет построить новую семью, а annulement требует многолетнего ожидания, сил и денег.
Профессор Анжела Абела, директор Центра семьи:
– У меня нет определенного мнения по поводу развода. Да, конечно, человеку, совершившему ошибку первый раз в выборе партнера, надо дать второй шанс. Но с другой стороны, именно невозможность легко получить развод сохранила много браков. Недаром же считается, что Мальта больше, чем другие европейские страны, хранит семейные ценности. Число людей, получивших разрешение на separation, составляет всего пять процентов от всех живущих в браке. То есть не так уж много людей рвется разорвать брачные узы.
Профессор Гуидо Ланфранко, антрополог:
– Почему-то сторонники церковных догматов говорят о незначительном числе людей, официально получивших separation. А я приведу другие данные. На Мальте резко возросло число пар, живущих вне всякой регистрации – и церковной, и гражданской. Знаете почему? Потому что люди не хотят попасть в ситуацию, когда разорвать этот союз будет уже невозможно. И каждый год у нас появляется все больше детей, рожденных вне брака.
Знакомый журналист мальтийской «Sandy Times» то ли в шутку, то ли всерьез мне сказал:
– Знаешь, когда закон о разводе будет у нас принят? Когда число незаконнорожденных детей превысит число детей, рожденных в браке.
Когда эта книга уже находилась в печати, развод на Мальте – под сильным давлением общественного мнения – был наконец разрешен. Я обрадовалась за моих знакомых, но по телефону все они жаловались мне, что и сегодня получить развод все еще трудно.
Глава 9
Старики
Из всех традиций, которые мальтийцы всячески стараются сохранить и уберечь от веяний нового времени, самая для меня симпатичная – отношение к старикам.
Их здесь много, и число их растет, впрочем, как и во всей Европе, где продолжительность жизни увеличивается, а рождаемость падает. Я вижу пожилых людей всюду. В городе они собираются на улицах или на площадях. В деревне сидят на лавочках или на стульях в центре селения, то есть у церкви. Иногда они увлечены каким-нибудь спором о политике правительства. Иногда обсуждают результаты последнего футбольного матча. Они всегда опрятно одеты и часто смеются. Я не понимаю, какие у них поводы для веселья, поскольку не знаю мальтийского. Не исключаю, что это все та же национальная особенность – получать максимальную радость от жизни, много шутить и смеяться.
Однако, думаю, есть еще одна причина для их благодушия – отношение к ним государства.
Для меня было открытием узнать, что проблему ответственности за стариков в мировом масштабе подняла именно Мальта. В 1969 году на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в ее программу был внесен пункт о пожилых людях и заботливом отношении к ним государства. Внес его представитель правительства Мальты. Вскоре в Вене состоялась Всемирная ассамблея по проблемам пожилых людей. Председательствовал на ней тоже мальтиец Антоний де Боно.
Третий возраст
В Мальтийском университете проводятся несколько исследований по проблемам старости. Наиболее интересными мне показались работы известного психолога профессора Марвина Формозы. Свою задачу ученый видит в том, чтобы изменить распространенный взгляд на стариков как на людей, доживающих свой век.
«Они не доживают, они живут полноценной жизнью», – считает М. Формоза. Более того, по его наблюдениям, именно возраст между поздней зрелостью и беспомощной старостью прекрасный, если не лучший, период жизни. Профессор называет его «третий возраст».
– Ведь в это время человек уже не должен так много трудиться, и он отдыхает от работы. Обычно дети уже крепко стоят на ногах. Все важные проблемы решены, а с нерешенными он смирился, из-за них не огорчается. Жизнь его, как правило, почти лишена стрессов. Словом, это замечательный период отдыха от всех житейских проблем, передряг, неприятностей. Ну, если не от всех, то, по крайней мере, от многих. В этот период люди остро ощущают лишь одну проблему, – продолжает Формоза, – изоляцию от общества. Вот почему я считаю, что более молодые граждане должны поставить перед собой задачу: сделать так, чтобы старики могли чувствовать себя полноценными людьми. Мы должны вернуть им самоуважение, чувство собственного достоинства.
Правительство Мальты, надо отдать ему должное, много делает для своих пожилых граждан. Прежде всего, обеспечивает их материально. Пенсия выплачивается работнику в размере двух третей от самой высокой его зарплаты за последние десять лет. В среднем по стране она составляет 700–900 евро. Кроме того, пенсионеру полагаются еще ежегодные бонусы.
Вдова, никогда не работавшая, получает примерно половину от пенсии мужа.
