Евгений Федоровский - Свежий ветер океана (сборник)
6. Высокая степень профессиональной подготовленности членов группы — даже оставляя в стороне остальные аспекты — с чисто психологической точки зрения уже обязательна.
7. Экспедиционная группа должна представлять собой союз единомышленников, спаянных и вдохновленных сознанием важности поставленной цели.
Конечно, нам следовало попытаться найти общий язык. Понять, что всякое бывает: и трения, и конфликты, маловероятно, что все могло пройти без сучка и задоринки. Искусство совместного действия как раз в том и состоит, чтобы вовремя преодолевать, смягчать трудности, находить выход из накаленной обстановки. Но таких попыток никто из нас не предпринимал.
Тогда можно было бы пройти по северным морям с меньшими нравственными потерями, несмотря на штормы, туманы, мели, льды, плохую экипировку. Достойная цель и чуткая дружба придали бы нам сил побороть все невзгоды.
Дима давал мне читать свой дневник. Он вел его с тех пор, как начал строить «Замору». Сколько труда и времени ушло на строительство даже такого небольшого катера! И наверное, ему было обидно — приезжает какой-то посторонний человек и говорит, что мал запас топлива, нет штурманского инструмента, надо установить рацию и т. д. Но я говорил об этом, так как знал, что могло нас ожидать в северных морях, знал о штормах и туманах, мелях и подводных камнях, которые действительно встретились нам в пути. Ведь лишь благодаря чистой случайности плавание закончилось в общем-то благополучно.
Впрочем… За то время, пока «Замора» шла к Диксону, а я валялся на больничной койке, ветер трижды достигал скорости 25 метров в секунду, два раза — 35, один раз — 42, наконец он обрушился с ураганной силой — 52 метра в секунду. Почти все сооружения на западном Таймыре — полярные станции, автономные радиомаяки, гидробазы, зимовья промысловиков — получили повреждения.
Нагонный западный ветер поднял воду, и она через губы, заливы, устья рек устремилась, как цунами, в тундру. Ветер сносил антенны, срывал крыши, разрушал склады, а береговая волна громила все это подхваченным плавником. Пострадали даже океанские суда. Что было бы с «Заморой», очутись она в открытом море в это время?..
Поскольку рации на «Заморе» не было и никаких вестей от нее не поступало, редакция журнала «Вокруг света», проследив за погодной обстановкой, немедленно послала на Диксон компетентного человека Георгия Сикачинского. Тот поднял на ноги начальника штаба морских операций А. М. Кашицкого, капитана-наставника В. А. Куровкова, начальника узла связи гидрометеостанции В. А. Левковского и других ответственных товарищей. Как раз в это время в море находились караваны судов, люди и в штабе морских операций и на радиостанциях были замотаны до предела. Но они все-таки нашли время запросить о «Заморе» все полярки. Синоптики Валерий Власенко и Михайл Мартыненко переворошили горы синоптических карт (за сутки восемь новых карт), строили предположения, куда могло загнать катер, где он отстаивается. В курс событий были введены милиция, моряки погранохраны, полярники. Многие были настроены мрачно: «С Арктикой надо на „вы“».
Через несколько дней начальник узла связи В. А. Левковский по радио сообщил Сикачинскому следующее: «Ваши товарищи находятся на полярной станции на мысе Лескина в 90 километрах от Диксона. Учитывая, что мне дана власть, и исходя из соображений малых размеров судна, плохого состояния его корпуса, разболтанности двигателя и жестокой штормовой погоды, я запрещаю им дальнейшее продвижение… Энтузиазм похвален, но никому не нужны бессмысленные жертвы». Позже узнали, что Левковский не то в шутку, не то всерьез бросил фразу: «Катер сжечь, команду связать и караулить».
Оказалось, однако, что на мыс Лескина прибыла не «Замора», а другой «самодеятельный» катер! Он-то и был задержан и силами флота отбуксирован на Диксон. Штаб морских операций не мог предполагать, что кроме «Заморы» кто-то еще совершает странствие в полярных водах. Он не стал уточнять, наши это или не наши. То, что экипажу неизвестного катера была оказана помощь, поставило под угрозу судьбу «Заморы», о которой перестали беспокоиться, полагая, что она обнаружена и находится в безопасности.
Когда все это выяснилось и истекли последние сроки предполагаемого прибытия «Заморы» на Диксон, Сикачинский поставил обо всем в известность райком партии. Здесь вместе с инструктором Константином Анатольевичем Койниным он обсудил все варианты спасения «Заморы», вплоть до организации поисков с помощью авиации, судов гидробазы и метеослужбы. Договорились, что штаб морских операций даст сообщение всем судам, находящимся в районах от острова Белый до Диксона. При необходимости решено было вызвать авиацию из Дудинки, провести оповещение промысловых рыболовецких бригад в устье Оби и Енисея, организовать береговые поисковые группы.
К счастью, удалось избежать этой грандиозной заварухи.
Вот почему на «Заморе» необходима была рация, как и другое навигационное оборудование, современные карты, лоции. Плавание «Заморы» оказалось делом не только «Заморы» и ее маленького коллектива. Наше мероприятие вылилось в добавочные хлопоты, трепку нервов, немалое напряжение для многих людей, естественным жизненным правилом которых было не оставлять товарищей в беде.
И все же… Все же мы вынесли из этого плавания то главное, во имя чего люди поднимаются на снежные вершины, спускаются в неведомые пещеры, встречаются с жаркими вулканами, — веру, что мы очень многое можем. Ведь пройдет время, и все огорчения покажутся мелкими, а то и совсем ничтожными. Неприятное уйдет в потемки, забудется, а доброе, как все истинное, останется в памяти.
Ну разве можно забыть напряженные белые ночи на Югорском Шаре, старый самолет на аэродроме в Каре, прокладывавший первые воздушные трассы в Заполярье, ребят с Вайгача и из Амдермы, цепко стороживших изменчивую погоду, свежие ветры океана, которые звали многих первопроходцев?!
Тому, кто хочет увидеть поистине прекрасное в жизни, надо хотя бы однажды побывать в Арктике. В молодости или в старости, но каждый пусть проверит себя Севером, услышит биение его ледяного и отзывчивого сердца…
«И ЧУДЕН МИГ…»
На Белом море шторм
«Приезжай. Идем. Русин».
Телеграмма была составлена совершенно в духе Мишани. Ни слова лишнего.
Идти к Соловецким островам мы решили еще зимой. В то время я был в командировке на целлюлозно-бумажном комбинате в Коряжме под Котласом. Проворный, невысокого роста, с лицом в белой ряби шрамов и шрамиков, с синими, как у истинных северян, ласковыми глазами, Миша работал на станции биохимической очистки. С увлечением влюбленного в свое дело специалиста он показывал мне аэротенки, воздуходувные агрегаты, сооружения по механической переработке осадка, призванные освободить промышленные стоки от щелочей, кислот, древесного сора, чтобы отходы целлюлозного производства не засоряли окружающие реки. Так мы очутились на берегу Вычегды.
