В стране каннибалов - Мерлин Тейлор
Теперь наступал самый опасный момент переправы: полисмэны, составлявшие прикрытие, должны были сами спуститься со скалы и перейти реку.
С этой задачей блестяще справился Доунинг. Он порылся в поклаже и, достав несколько фунтов магния, сложил его на вершине скалы. Затем полисмэны дали залп в направлении джунглей, дикари дрогнули и подались назад. Доунинг воспользовался моментом и заложил фугас, рассыпав магний на несколько шагов и употребив вместо бикфордова шнура рубашку, пропитанную керосином и свитую жгутом. Затем один конец этого импровизированного фитиля, был подожжен, а сами мы стремительно бросились вниз, спустились со скалы, и поспешно перешли через мост.
Дикари, ободренные нашим бегством с торжествующими криками понеслись вслед за нами; — они поравнялись с фугасом как раз в тот момент, когда жгут догорел, и пламя достигло магния. Последовал оглушительный взрыв, и столб пламени и дыма поднялся с земли.
Мы в это время были заняты уничтожением моста, построенного с таким трудом, и не могли следить за тем, что происходило с дикарями. Человек шесть сорвались со скалы и полетели вниз, без особых впрочем повреждений; они тотчас же вскочили на ноги и пустились наутек, опасаясь, вероятно, вторичного взрыва. Мы расположились на отдых в самом веселом настроении, уверенные теперь в полнейшей безопасности.
Не помню, попадался ли Эпи мне на глаза в это утро, но теперь он появился, дав знать о своем присутствии своим неизменным подвыванием.
— Молчать! — крикнул я и ткнул его в бок. Он вскочил на ноги, взглянул на меня и, продолжая выть, начал взбираться вверх по берегу к джунглям. На наши приказания вернуться, он не обращал никакого внимания. Вскоре мы были поражены, услышав в нашей собственной среде такой же протяжный вой Каури, нашего второго поваренка, соплеменника Эпи. Через минуту он присоединился к своему товарищу.
Омфри только пожал плечами и все свое внимание сосредоточил на завтраке, который Каури бросил наполовину недоваренным.
— Эти негодяи взбударажат теперь всех туземцев. Скоро все дикари завоют вокруг нас, — мрачно предсказывал он.
— Господин, вмешался один из констэблей, — пошлите лучше сейчас же кого-нибудь из полисмэнов пристрелить этих черномазых мерзавцев!
Но Омфри отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он, — я не намерен гонять полисмэнов за каждым сумасшедшим. Вот если они вернутся, я свяжу их и заткну им глотки на будущее время.
Позавтракав, Омфри несколько повеселел, и я сильно сомневаюсь, что гнев его на „одержимых бесом" поварят был серьезен.
Наконец мы снялись с места и начали тяжелый подъем на гору Кувоте, название которой узнали только впоследствии. Этот подъем надолго останется в моей памяти, как один из наиболее трудных этапов нашего пути.
Найти тропинку вдоль берега реки не удалось, и нам пришлось подниматься на крутую гору, цепляясь за корни и ветки. К полудню мы добрались до вершины.
— Мы раскинем лагерь, как только найдем воду, — сказал Омфри: я и сейчас не отказался бы выпить глоток.
Он окликнул констэбля, на хранении у которого были мехи с водой.
— Господин, — все мехи украдены теми проводниками, — напомнил констэбль.
— Да, я и забыл, — спохватился Омфри: ну, что ж, часок другой можно и потерпеть.
На заре мы снова двинулись вперед, отложив нашу утреннюю еду на тот час, когда найдем проточную воду. Мы прошли уже много миль, и жажда начала становиться мучительной, когда один из констэблей, шедших впереди, бегом вернулся назад.
— Дальше идти некуда, — закричал он. — Гора кончается. К реке не пройти!
Мы бросились вперед к тому месту, откуда он вернулся. Тонкая бамбуковая заросль окаймляла лесистый склон горы, а дальше она круто обрывалась над пропастью, глубиной в несколько тысяч футов. На дне пропасти, едва различимая простым глазом, текла по камням мелкая речка. Спуститься к ней было физически невозможно.
— Даже туземец не смог бы спуститься по этому обрыву, — сумрачно отчеканил Омфри. — Нам нужно идти назад, как можно быстрее. Это — вопрос жизни или смерти. Теперь я знаю, отчего мы не нашли ни тропинки, ни деревни, ни людей.
— Отчего же? — в один голос вскричали Доунинг и я.
— Гора безводна! — сумрачно ответил Омфри.
Глава XXI
Жажда
Только тот, кто когда нибудь испытал мучительную, жгучую жажду сможет понять, что мы пережили на обратном переходе через гору Кувоте.
Взобравшись снова на плоскую вершину и осмотревшись кругом, мы установили, что на восток гора снижалась тремя террасами. Две из них были покрыты густым лесом, третья — колючей травой. Лесистый склон обещал больше шансов на удобный спуск к реке. С другой стороны, по склону, заросшему травой, идти было легче. Если бы наша надежда найти выход к реке с этой стороны не оправдалась, мы успели бы до ночи вернуться назад и пойти по лесистому склону. Путь же сквозь чащу джунглей был настолько утомителен, что мы вряд ли смогли бы, вернувшись, идти на новые поиски.
Не было смысла тащиться вниз со всеми носильщиками и грузом. Поэтому три констэбля были посланы исследовать заросший травой спуск. Часа через два они вернулись с докладом, что спуск этот кончается крутым обрывом в пропасть. Даже горец Динго не рискнул спуститься по нему к реке.
— Вставать! — скомандовал Омфри носильщикам.
Носильщики, в течение этих двух часов находившиеся в состоянии полной апатии, опять, покорно и равнодушно, взвалили на плечи свои тюки и пошли за нами через бамбуковую заросль и колючую, резавшую ноги траву. Взобравшись снова на вершину горы, мы повернули на восток и подошли к тому месту, где начинался один из лесистых спусков.
Ночь застала нас все в том же безысходном состоянии, с ножами в руках, в тщетных поисках пробиться к реке. Носильщики шли сзади с ведрами в руках, готовые ринуться за водою.
В травяных зарослях.
Вдруг отчаянный вопль нарушил ночную тишину. Туземцы, как малые дети, повалились на
