Питер Мейл - Афера с вином
— Это было бы очень любезно с вашей стороны. Мой французский не так хорош, как хотелось бы, — признался Сэм.
— Нет проблем, — пожал плечами француз. — В наши дни весь деловой мир говорит по-английски. И все мои служащие его знают. Боюсь, что скоро нам придется учить и китайский. — Он взглянул на визитку Сэма и вздернул седую бровь. — Шато в Лос-Анджелесе? Как шикарно.
— Довольно скромное местечко, — улыбнулся Сэм, — но мне там нравится.
Взмахом руки Ребуль обвел ряд окон:
— Подойдите-ка сюда. Полюбуйтесь на мой закат. Говорят, он лучший в Марселе.
Надо же, его закат, хмыкнул про себя Сэм. Наверное, только миллиардерам дано считать чудеса природы своей личной собственностью. Но закат и вправду был великолепен. Казалось, в небе пылает пожар — алый посредине и сиренево-розовый по краям. Он отражался в море, и мелкая рябь походила на расплавленное золото. Ребуль удовлетворенно покивал, признавая, что вид вполне соответствует его высоким требованиям.
В нескольких километрах от берега в море чернели очертания нескольких островков.
— Это замок Иф, да? — спросила Софи, показав на ближайший.
— Совершенно верно, моя милая. А вы, похоже, еще не забыли Александра Дюма. Именно там был заключен граф Монте-Кристо. Знаете, многие туристы уверены, что он и в самом деле существовал. Вот какова сила хорошей книги! — Ребуль отвернулся от окна и взял Софи под руку. — Что, кстати, напоминает мне о цели вашего визита. Давайте сядем, и вы мне все расскажете.
Он подвел их к низкому, сверкающему позолоченной бронзой столику, вокруг которого были расставлены антикварные стулья и софа. Перед тем как сесть, хозяин достал из кармана мобильный телефон и выключил его. Молодой человек в темном костюме опять материализовался в комнате, на этот раз с подносом. Он поставил его на столик, достал из серебряного ведерка бутылку шампанского и продемонстрировал Ребулю этикетку. Тот одобрительно кивнул. Пробка с нежным вздохом выскочила из горлышка. Молодой человек разлил шампанское по бокалам и испарился.
— Надеюсь, вам нравится «Крюг»?
Ребуль откинулся на спинку стула и задрал ногу на ногу, продемонстрировав черные крокодиловые мокасины и голые загорелые лодыжки.
— Вы уж простите мне отсутствие носков. Я их терпеть не могу. Никогда не ношу дома. — Он поднял бокал и улыбнулся Софи: — За литературу.
Планируя свое предприятие, они решили, что родившейся и выросшей в Бордо Софи идеально подойдет роль шеф-редактора, отвечающего за отбор погребов. Глотнув шампанского, чтобы промочить внезапно пересохшее горло, она рассказала Ребулю о проекте, пересыпая свои объяснения названиями самых знаменитых в мире ресторанов, отелей и, разумеется, Елисейского дворца, чья коллекция вин непременно будет включена в издание. Лицо Ребуля выражало вежливое внимание, а его взгляд периодически опускался с лица Софи на ее ноги.
Когда она перешла к тому, что сама назвала главной частью книги, а именно к лучшим частным погребам, он заметно заинтересовался и спросил, к кому из владельцев, помимо его самого, они намерены обратиться. Софи была готова к этому вопросу. Без малейшего колебания она назвала имена горстки английских аристократов, нескольких известных американских промышленников, самого богатого человека в Гонконге, одной эксцентричной вдовы из Шотландии, живущей в одиночестве в своем огромном замке, и двух-трех прославленных семейств Бордо и Бургундии.
Постепенно Софи сама увлеклась своим рассказом, а Ребуль, по мнению Сэма, был близок к тому, чтобы увлечься Софи, особенно в те моменты, когда она для убедительности близко наклонялась к нему. Для того чтобы оказаться в книге, объясняла она, кандидаты должны удовлетворять трем требованиям. Во-первых, у них должно быть достаточно вкуса и денег, чтобы собрать действительно замечательную коллекцию вин. Во-вторых, они сами должны быть людьми интересными, и не только благодаря своей любви к вину. И в-третьих, их погреба должны каким-то образом выделяться из ряда обычных. Вот, например, пояснила она, некий английский граф хранит свои вина в викторианской башне-руине, оборудованной особым лифтом, где поддерживается постоянная влажность; а один американец отвел под коллекцию целый этаж своего роскошного триплекса на Парк-авеню. Разумеется, ей еще не доводилось видеть погреб дворца Фаро, но она совершенно уверена, что это нечто выдающееся.
— Так оно и есть, — кивнул Ребуль. — Кроме всего прочего, он очень велик. Представьте себе, месье Виаль, мой смотритель, держит там велосипед, чтобы добираться из одного конца в другой. — Он поднял руку, и рядом с ним тут же возник молодой человек, вновь наполнивший их бокалы. — Да, это интересный проект и, должен заметить, очаровательно представленный. Но расскажите мне немного — как бы это выразиться? — о его винтиках и пружинках. Как технически воплощаются такие идеи?
Теперь пришла очередь Сэма. Проектом займутся лучшие профессионалы, заверил он Ребуля. Над текстами статей будут работать самые известные винные критики: Хью Джонсон, например, а предисловие, возможно, напишет сам Роберт Паркер. Фотографии будут делать Холливел и Дюшам, общепризнанные мастера; оформление книги возьмет на себя Этторе Поццуло, гений дизайна и легенда в издательском мире. Иными словами, денег на воплощение проекта жалеть не будут, ведь в итоге должна получиться своего рода библия для любителей вина. Нет, поправил сам себя Сэм, не своего рода, а именно библия. Естественно, добавил он, и текст, и фотографии будут представлены месье Ребулю на визирование, а мадам Косте станет осуществлять связь между автором текста, фотографом и дворцом Фаро. В любой момент она сможет дать месье Ребулю все необходимые сведения.
Хозяин задумчиво потянул себя за морщинистую мочку. Он, конечно же, понимал, что ему льстят, но не имел ничего против. В конце концов, задумка-то интересная. Весьма интересная. Такую книгу он сам не прочь был бы почитать. И если в контракт вписать пункт о непременном визировании материала у хозяина погреба, то никаких неприятных сюрпризов скорее всего не будет. Издание станет еще одним осязаемым свидетельством его успеха и тонкого вкуса. А кроме того, во время подготовки материала ему наверняка придется часто видеться с очаровательной мадам Косте, которая сейчас смотрит на него с такой надеждой. Последний аргумент окончательно решил дело.
— Отлично! — воскликнул Ребуль. — Я согласен. Никогда не упускаю возможности лишний раз прославить Францию и ее плоды. Такое уж у меня хобби. Наверное, я просто старомодный патриот. — Он сделал паузу, давая собеседникам возможность оценить благородство его мотивов, а потом продолжил: — Теперь к делу. Вы уже знаете, что завтра утром я на несколько дней уезжаю на Корсику. Но я вам пока и не нужен. Вам нужен месье Виаль. Он заведует моим погребом почти тридцать лет. Там у меня несколько тысяч бутылок, и, по-моему, он каждую знает в лицо. Он устроит вам экскурсию и ответит на все вопросы. Я предупрежу его.
