Александр Сорочинский - В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски
Товарищи – геологи, которым я рассказал о преодолении этого порога, недоумённо смотрели на меня и многозначительно крутили пальцем у виска: «Жить, что ли надоело?! Не мог остановиться и осмотреть порог заранее?!». Моих объяснений о том, что поздно спохватился и попал в ловушку, откуда не было обратного хода, а был только путь вперёд: «Тунгуска, не спросив меня, без предупреждения, выдала мне билет в одну сторону – через порог!», они не принимали: «Ты же задолго слышал рёв воды, бьющейся о камни. Конечно, надо всегда держаться стрежня основного потока, но не на таком же пороге! Мало ли кто и что тебе говорил, надо же и самому думать! Интересно, что бы ты делал в низовьях реки?! Там на порогах почти каждый год не только лодки, а и баржи тонут!».
«Летучий голландец»
Ну, мой лёгонький резиново – деревянный «Пеликан» с его минимальной осадкой, особенно на высокой скорости, и сверхманевренностью сильно отличался от глубоко сидящих неповоротливых тяжелогружёных самоходных металлических барж. Причём, некоторые из них вообще через пороги проводили буксиры. Думаю, что при прохождении больших порогов в низовьях Подкаменной у меня не возникло бы столько проблем, лишь бы острыми камнями не прорезать надувные секции лодки («Пеликан» состоял из трёх изолированных друг от друга резиновых отсеков).
Для моей лодчонки самыми сложными были мелководные верховья. Впрочем, немного освоившись на реке, я легко проходил её каменные преграды, почти не сбавляя скорости. В критических ситуациях, влетая на каменистое мелководье и понимая, что винт моего «Ветерка» сейчас врежется в камни, просто нажимал вниз на ручку румпеля и, убрав газ, поднимал сапог мотора с вращающимся винтом над водой. Таким образом, в течение всего сезона удалось избежать поломок «сапога» мотора и сохранить большое количество предохранительных шпонок даже при плавании по обмелевшей реке в межень.
Более того, в разгар сезона я позволял себе на ровных спокойных изученных участках плёсов плыть лёжа в лодке на спине с сигаретой в зубах. Лишь иногда подправлял румпель сапогом, ориентируясь по доступной зрению части береговой линии. Со стороны это выглядело так, будто моторная лодка на полном газу плывёт без людей управляемая невидимой рукой. «Летучий голландец» Подкаменной Тунгуски. Встречные лодки были редки, но в подобном случае я сильно рисковал, поэтому приходилось напрягать слух, чтобы не пропустить сквозь громкий фоновый звук своего мотора слабый далёкий приближающийся – чужого. Это был, конечно, чистой воды «выпендрёж».
Через некоторое время мы начали выслушивать то от одного, то от другого из проезжавших охотников о иногда появлявшейся на реке под вечер безлюдной моторной лодке – «Летучем голландце». Утром мне, ещё полусонной «сове», было не до игр, да и лодку можно было хорошо рассмотреть, и узнать её принадлежность. Местные жители рассказывали, что в надвигающихся сумерках видели моторную лодку непонятной марки, проплывшую навстречу на полном ходу и неизвестно куда потом девшуюся.
Дело в том, что таким способом я обычно плавал только неподалёку от базы перед самым возвращением из маршрута. Правда в сумерках никто толком не смог её рассмотреть, а когда некоторые попытались развернуться и догнать «Летучего голландца», то он исчезал, как будто испарялся в воздухе.
Придонный топляк вдоль берега плеса © Creative Commons
Один охотник говорил: «Я развернул свою лодку – «Крым», буквально минуты через три после того, как понял, что в той моторке никого нет. У меня стоит мотор «Вихрь» в 32 лошадиные силы, да ещё самостоятельно форсированный. Вообщем, не встречал на реке более быстроходной лодки, чем – моя, может развивать скорость больше 60 км/час, но безлюдную лодку я не догнал!». Я от души веселился, выслушивая эти рассказы о таинственной лодке, и просил Колю никому не рассказывать, что это моих рук дело. Вот так и рождаются легенды! Интересно, что говорили об этом аборигены в следующем сезоне, если конечно, наши ребята не раскрыли им эту тайну.
Вечер на Подкаменной Тунгуске © фото Енисейского пароходства
Один раз я вверг в недоумение даже старожилов из соседнего отряда, подплыв таким способом к их базе. Все находившиеся там люди побросали дела и с изумлением наблюдали за ровно плывущей уже несколько сотен метров безлюдной лодкой с работающим мотором. Да ещё при подходе к базе невидимая рука направила «Пеликана» к их причалу! Я держал паузу лёжа в лодке до последнего момента и поднялся только метров за пять до берега. Мне удалось разыграть «стариков», потому что до меня никто такого способа плавания не применял.
Я забежал немного вперёд. А какие же выводы сделал из своего плавания? Что делать, это чисто русская традиция: создавать непреодолимые трудности, а затем героически их преодолевать. Во всяком случае, я получил хороший урок, и в будущем старался меньше принимать на веру полученные от людей сведения, критически относиться к любой информации.
Это был не первый и не последний случай в моей жизни, который помог убедиться в том, что создаются экстремальные ситуации, для выхода из которых требуются: героизм, самообладание, выносливость и прочие лучшие личные качества человека, там, где что-то не додумано, кто-то вовремя не предупреждён, в полной мере не проинструктированы сотрудники. В общем и целом, критические положения, происшествия и несчастные случаи происходят там, где процветает, или, хотя бы допускается разгильдяйство и расхлябанность. В полевых условиях для наступления неприятностей бывает достаточно просто расслабиться руководству, недоучесть каких-то неприязненных отношений между сотрудниками, или других мелочей, на которые на «большой земле» никто бы и внимания не обратил. Да они там и не имеют такого значения.
В городе общения с неприятным для тебя человеком всегда можно избежать, в крайнем случае, сократить его до минимума. Здесь же от ежедневного постоянного общения деться некуда. Недоучёт значимости такого конфликта привёл к тому, что в предыдущем сезоне в сибирской партии произошёл несчастный случай с одним из наших студентов – практикантов. У него с самого начала не сложились отношения с другим студентов нашего же вуза. Их полная психологическая несовместимость началась с мелких ссор, которые постоянно проходили на глазах у всей партии. Затем, накапливающаяся неприязнь стала приводить к более резким, агрессивным формам конфликтов. То один «случайно» прольёт над другим котелок с ледяной водой, то другой в ответ «ненароком» подтолкнёт под руку с кипятком. Дальше – больше: дошло уже до нахлобучивания на голову миски с горячей кашей и метания ножей.
