Питер Мейл - По следу Сезанна
Люси хихикнула за три тысячи миль от него.
— Похоже, как раз подходящее для тебя место. Верхом не успел поездить?
— Лулу, у меня там минуты свободной не нашлось. Клянусь. — Что, кстати, было чистой правдой. — А как дела в Нью-Йорке?
— Нормально. Пока не слишком оживленно, но зато Стивен вернулся из отпуска, и теперь я могу хотя бы выйти на ланч.
— Отлично, считай, что я тебя уже пригласил. Сегодня вечером я встречаюсь с Сайресом Пайном, но через пару дней мы вернемся. Отведу тебя в «Ройялтон», и ты сможешь помахать ручкой Камилле.
— Тогда я захвачу оружие, — пообещала Люси.
По трансляции раздалось какое-то кряканье, и только чудом Андре догадался, что это объявили посадку на его рейс.
— Лулу, я позвоню тебе из Ниццы.
— Ах, вот куда я бы с удовольствием слетала на ланч. Удачной поездки!
Андре отключился, едва опустился в свое кресло в конце самолета. Засыпая, он еще успел представить себе, как сидит вместе с Люси в открытом кафе с видом на Средиземное море. Стюардесса, которая подошла, чтобы разбудить Андре перед взлетом, увидела на его лице счастливую улыбку.
* * *По предложению Сайреса Пайна они заказали номера в «Красивом береге», небольшом симпатичном отельчике сразу за Английской набережной, неподалеку от Оперы. По утверждению Сайреса, там обычно останавливались приехавшие на гастроли дивы, а он всегда испытывал к ним слабость из-за монументальных бюстов. Сайрес прибыл в Ниццу через Париж и поселился в отеле на пару часов раньше, чем Андре. У портье он оставил для компаньона записку: «Пошел искать жареную рыбу с картошкой. Встретимся в баре в десять».
Андре перевел часы на французское время и обнаружил, что у него есть в запасе полчаса. Он распаковал сумку, внимательно осмотрел себя в поисках царапин и синяков, а потом принял настоящий горячий душ. Чувствуя, как тугие струи воды смывают с тела боль и усталость, Андре поклялся себе, что никогда больше слова плохого не скажет о французских водопроводах. Через десять минут он спустился в бар новым человеком.
Пайн появился вскоре после десяти, как всегда щеголеватый и немного театральный, в костюме из клетчатого твида и темно-лиловой бабочке. Он был переполнен — во всех смыслах только что съеденным обедом.
— Я и забыл, как прекрасно кормят во Франции! — восхищался он. — Наверное, от меня несет чесноком. Вы когда-нибудь ели равиоли с омаром?
Андре вспомнил, что последний раз перекусил в полдень, у кухонного стола в Тротл-Холле.
— Вы ведь, кажется, собирались найти рыбу с картошкой?
— Да, я был полон благих намерений, но милая девушка за стойкой посоветовала мне посетить ресторан под названием «Эскинад» неподалеку от порта, и я не устоял. Мне вообще редко удается устоять перед соблазном, должен признаться. — Пайн прервался, чтобы заказать бармену коньяк. — С удовольствием сообщаю вам, что горизонт чист. Я позвонил, как мы договорились, и выяснил, что Денуайе все еще на Багамах. Я с ним разговаривал. Приятный человек.
— А что вы ему сказали?
— Представился вице-президентом сотовой компании и сказал, что мы хотим вручить ему платиновую карту, дающую право на скидку в семьдесят пять процентов при всех международных разговорах. — Пайн усмехнулся в свой коньяк. — Он очень обрадовался. Ничто не радует богачей больше, чем возможность сэкономить. Попросил прислать карточку на Кап-Ферра, они переедут сюда на следующей неделе. Так что завтра нам придется иметь дело только со сторожем.
Андре улыбнулся и почтительно приподнял воображаемую шляпу.
— А образцы вы привезли?
— Конечно привез, милый юноша. У нас все готово.
* * *В девять часов на следующее утро они уже сидели в машине и направлялись в сторону солнца и Кап-Ферра. На этот раз Пайн сменил гардероб и вместо костюма надел блейзер и нежно-розовые легкие брюки, а вместо привычной бабочки — шелковый галстук с «огуречным» узором.
— Как вы считаете, милый юноша, — волновался он, — я похож на декоратора или дизайнера интерьеров? С брюками я не переборщил?
— Честно говоря, Пайн, я видел всего одного живого декоратора, и это была женщина, мясистая и крайне довольная собой. Насколько я помню, она делала подушки и была, по-моему, в них же одета. — С трассы N98 он свернул на узкую дорожку, ведущую на мыс. — Не беспокойтесь, вы прекрасно выглядите. Знаете, самая большая ошибка, которую тут можно сделать, — это одеться в костюм от Армани. Тогда вас точно примут за шофера.
— В самолете я не терял времени зря и прочитал книгу о Ривьере, — поведал Пайн. — Узнал, что король Бельгии Леопольд имел на Кап-Ферра виллу и, когда купался, бороду прятал в специальный резиновый чехольчик. Какая прелесть! Мы уже приехали?
— Еще две минуты.
Андре волновался гораздо меньше, чем ожидал. Конечно, он помнил, что они собираются обманным путем проникнуть в чужой дом, но его спутник пребывал в таком отличном настроении, а его уверенность была такой заразительной, что очень скоро Андре перестал нервничать и тоже проникся оптимизмом. Он уже не сомневался, что в дом они так или иначе попадут. В худшем случае Сезанн окажется на своем законном месте. Тогда их ждет разочарование, но они скрасят его хорошим ланчем.
Он пожал плечами, притормозил и повернулся к Пайну:
— Дом — сразу за этим поворотом. Может, еще раз прорепетируем?
— Не надо, — твердо ответил Сайрес. — Основной план мы оба помним, а импровизация — основа успеха. Сделайте так, чтобы нас впустили в дом, а остальное предоставьте мне.
— Не говорите лишнего. Помните, что Клод, возможно, немного понимает английский.
— Я буду сама скромность.
— В таких штанах это затруднительно, — хмыкнул Андре.
Он остановил машину у ворот и нажал кнопку переговорного устройства.
— Oui? — ответил металлический голос.
— Bonjour, Клод. Это Андре Келли, помните меня? Фотограф. Месье Денуайе просил показать его приятелю дом. Он хочет что-то переделать в гостиной.
— Аttends.[24]
Замок щелкнул, и ворота медленно отворились, а Андре повернулся к Сайресу:
— Знаете, по-моему, лучше не упоминать вашего настоящего имени.
— Вы совершенно правы, милый юноша. Пожалуй, я возьму себе фамилию Пейсли. Фредерик Пейсли Третий. Старая семья из Палм-Бич. Шотландские предки.
— Особенно не увлекайтесь, — посоветовал Андре.
Он снял ногу с тормоза, и машина медленно покатилась по дорожке. Садовники спешно готовились к приезду хозяев: газоны были аккуратно подстрижены, кипарисы и пальмы причесаны и уложены, а клумбы засажены цветами. Мелкая водяная пыль из невидимой системы полива на солнце превращалась в сверкающую радугу, а снизу доносился плеск Средиземного моря.
— Денуайе неплохо устроились, — заметил Сайрес. — Я и сам не возражал бы провести тут лето. А на пороге, как я понимаю, нас ждет верный слуга?
— Да, это он.
Андре остановился и вышел из машины, и Клод поспешил ему навстречу — плотная приземистая фигура в легких брюках и рубашке-поло. Его лицо уже успело загореть на весеннем солнце, а улыбка поблескивала золотом.
— Как поживаете, месье Келли? — справился он, пожимая Андре руку.
— Слишком много работы, Клод, слишком много разъездов. Мечтаю пожить на Ривьере подольше. А как вы?
— Oui. Старею.
Он оглянулся на Сайреса, скромно стоящего у машины. В руках тот держал переплетенные образцы тканей и красок.
— Клод, это месье Пейсли из Нью-Йорка. — Двое мужчин сдержанно поклонились друг другу. — Он будет заново оформлять большую гостиную, а сейчас хочет уточнить размеры и подобрать краски, чтобы составить смету для Денуайе.
— Ah bon? — На приветливом лице Клода появилось удивленное выражение. — А мне хозяева ничего не говорили.
— Нет? Очень странно. — Андре изобразил работу мысли, а потом пожал плечами: — Ну, это не проблема. Давайте позвоним им.
Он повернулся с Сайресу и повторил все сказанное по-английски. Тот сразу же понял, что от него требуется. — Думаете, стоит звонить? — спросил он, взглянув на часы. — Там сейчас три ночи, а вы же знаете, как Бернар не любит, когда его будят.
Андре перевел все это Клоду и добавил:
— К сожалению, во второй половине дня у месье Пейсли назначена важная встреча в Париже. Он может осмотреть комнату только сейчас.
За этим последовало непродолжительное молчание. Андре ждал, затаив дыхание. Клод подумал, посмотрел на свои часы, словно надеялся найти там ответ, и наконец пожал плечами:
— С'est pas grave. [25] — Он взял невидимый телефон и поднес его к уху. — Позвоню месье Денуайе попозже. Проходите, — кивнул он, и они прошли.
Клод провел их через прохладный холл и распахнул двойные двери гостиной. В длинной комнате с высокими потолками было темно, и им пришлось подождать, пока слуга с нарочитой, как показалось Андре, неторопливостью раздвинет тяжелые шторы и откроет жалюзи. В комнату хлынул поток солнечного света, и он сразу же узнал декоративный кирпич вокруг камина, стены блекло-персикового, словно выгоревшего оттенка, тщательно расставленную, немного вычурную мебель, обюссонский ковер на полу, книги и безделушки на низеньких столиках. Все здесь было так же, как год назад. Точно так же.
