Питер Мейл - По следу Сезанна
Лорд Лампри ткнул ложкой в маленький резиновый напальчник, плавающий в его тарелке:
— Спинк, это что за черт?
Спинк поспешил к нему и при помощи половника выловил напальчник.
— Вот он где! А повариха его обыскалась. Он, видно, соскочил у нее с порезанного пальца. — Он аккуратно завернул спасенный напальчник в носовой платок. — Вот она обрадуется. Он у нее последний.
Перед тем как начать есть, Андре внимательно осмотрел свою тарелку в поисках посторонних предметов. Коричневый виндзорский суп, к его удивлению, оказался отличным: густым, горячим, и повариха не пожалела хереса. Почувствовав чей-то взгляд, он поднял глаза и обнаружил, что Дафна по-прежнему пристально изучает его.
— Ездите верхом? — спросила она.
— Нет, к сожалению. Один раз, правда, ездил. Довольно давно, когда родители возили меня в Аркашон, неподалеку от Бордо. Там на пляже детей катали на осликах. Я, помню, продержался на своем минут десять. — Он улыбнулся Дафне. — Но ослик, честно говоря, был очень старым.
Упоминание о Франции заставило лорда Лампри на минуту оторваться от супа и произнести короткую речь о злонравии французов: их эгоцентризме, высокомерии, самодовольстве и нездоровом культе еды. Лягушки, прости господи, и улитки! А теперь еще и у их чертового франка до того высокий курс, что туда даже не съездишь. Что-то подобное Андре уже не раз приходилось выслушивать от знакомых англичан. Они относились к своим соседям с такой подозрительностью и неприязнью, точно Господь изначально поставил тех в несравненно более выгодные условия, обездолив при этом другие нации. И тем не менее каждый год британцы миллионами пересекали Канал, чтобы через пару недель вернуться со страшными рассказами о чашке кофе стоимостью в пять фунтов и легендарном хамстве парижских официантов.
Андре дождался, когда иссякнет красноречие лорда Лампри.
— Самое смешное, — философски заметил он, — что французы говорят об англичанах примерно то же самое, не считая еды, конечно. Их мнение об английской кухне я бы просто не решился здесь повторить. Но обвинения в высокомерии и снобизме — особенно в снобизме! — постоянно звучат и с той стороны Канала. По-моему, нам просто нравится не любить друг друга. — Он улыбнулся Дафне. — Я сам наполовину француз и могу вас заверить, что мы не так уж плохи.
— На лошадях французы сидеть умеют, — признала девушка. — Вы не слушайте папу. Он всех ненавидит. Знали бы вы, что он говорит о немцах. Да и об англичанах тоже. А уж о политиках! Только произнесите слово «Блэр» — и будете слушать его всю ночь.
— Одно можно сказать в пользу французов, — Лампри наполнил свой бокал и с явным сожалением плеснул в два других, — они делают очень хорошее вино. — Он подмигнул Андре и провозгласил тост: За вашу замечательную страну. Жаль, что она не наша, — добавил он чуть тише.
Во время этого разговора Спинк успел сходить на кухню и теперь вернулся с главным блюдом — обугленной тушкой в окружении отварных картофелин и брюссельской капусты. Предварительно испытав остроту лезвия своим пальцем, он вручил хозяину большой нож с костяной рукояткой и вилку.
— Нет ничего лучше курицы, выросшей на свободе, — заметил Лампри, готовясь расчленить птицу. Он попытался с размаху вонзить в нее вилку, но не сумел проткнуть подгоревшую кожу, и в результате курица вылетела из блюда и проехалась по столу, разбросав вокруг картошку и капусту.
— Боже милостивый, эта чертова птица еще жива! — воскликнул лорд. — Спинк!
— Боюсь, вы поспешили с первым ударом, милорд. — При помощи салфетки Спинк вернул курицу на место. — Я бы посоветовал вам сначала аккуратно воткнуть вилку, а потом — по рогам ее, милорд.
Собирая на блюдо разлетевшийся гарнир, старик украдкой поглядывал на Лампри.
— По каким рогам? Это же, черт подери, курица!
— Старый термин тореадоров, милорд.
Со второй попытки пригвоздив тушку к тарелке, Лампри замахнулся ножом.
— Olé, милорд, — хихикнул Спинк.
Андре никак не мог решить, что было жестче — курица или брюссельская капуста, но хозяева ели со здоровым деревенским аппетитом и с удовольствием положили себе добавки. Когда от птицы остался один лишь обглоданный скелет, лорд Лампри объявил передышку. Скелет унесли, а вместо него на столе появился графин с портвейном и остатки большого куска цилиндрической формы сыра стилтон.
За едой Дафна с отцом оживленно обсуждали лошадей, последний стипль-чез и перспективы следующего охотничьего сезона. Андре и его работа их, похоже, нисколько не интересовали, и в конце долгого и тяжелого дня он был этому даже рад. После чашки чуть теплого кофе, выпитой в гостиной, лорд Лампри заявил, что собирается посмотреть «последние катастрофы», как он называл десятичасовой выпуск новостей, и Андре, воспользовавшись моментом, извинился и отправился к себе.
Сжимая в руке стакан виски, он долго сидел на краешке кровати, трусливо оттягивая время, когда придется раздеться и улечься между простынями, напоминающими два куска ледяного стекла. Алкоголь проигрывал битву с холодом, а раздевание грозило немедленным обморожением. Андре еще не решил, поведет ли он себя как мужчина или, забыв о гордости, разденется под одеялом, когда раздался стук в дверь. В надежде, что это Спинк с грелкой или горячим кирпичом, Андре открыл и обнаружил на пороге достопочтенную Дафну.
— Покатаемся галопом?
— Как? В темноте? — изумился Андре.
— Если боишься, можешь не выключать свет, — успокоила его барышня и, сильно толкнув Андре в грудь, ударом сапога захлопнула дверь у себя за спиной.
11
К утру дождь прекратился, теплый ветерок принес запах весны, и даже уродливый фасад Тротл-Холла в лучах полуденного солнца выглядел не так ужасно. Андре закончил работу, уже распрощался с хозяевами и теперь укладывал в «форд» последнюю сумку. У дверей дома в ожидании чаевых маячил Спинк. Когда Андре захлопнул багажник, старик с неожиданным проворством подскочил к машине и почтительно распахнул перед ним водительскую дверцу. Ощутив в ладони купюру, он скосил глаза, чтобы оценить ее достоинство и не переборщить с благодарностью.
— Вы очень добры, сэр, очень добры. — Убрав двадцать фунтов поглубже в карман, он, видимо, решил, что теперь можно удовлетворить свое любопытство. — Как спалось, сэр? Не замерзли? Надеюсь, постель была удобной? — Лицо старика искривилось в многозначительной ухмылке.
Андре не мог не улыбнуться в ответ.
— В жизни так хорошо не спал. Спасибо, Спинк, — ответил он, заводя двигатель.
Я так и знал, казалось, говорило лицо старика. Догадался, когда увидел, как она смотрела на него за обедом — будто измеряла. Бойкая малышка. Вся в свою мамашу. Спинк взглянул на часы, вероятно, прикидывая, успеет ли сходить к Рите за бутылкой джина до того, как лорд Лампри пробудится от полуденной сиесты.
По дороге в Хитроу Андре с изумлением вспоминал минувшую ночь, больше всего похожую на интенсивный сеанс аэробики. Все, сказанное достопочтенной Дафной после первого приветствия, сводилось к нескольким рекомендациям технического характера и требованиям прибавить жару в критические моменты. В перерывах между заездами она допивала оставленное на тумбочке виски или дремала, совершенно игнорируя попытки Андре завязать вежливую беседу. От него явно ждали не разговоров, а работы, и он старался как мог. На рассвете Дафна оставила его совершенно истощенным и на прощанье, одобрительно похлопав по ягодицам, заметила, что у нее бывали и похуже.
В Хитроу Андре встретился с курьером из редакции, вручил ему отснятую пленку из Тротл-Холла, а потом буквально рухнул в кресло в зале вылетов. У него болели даже те мышцы, о существовании которых он раньше не подозревал. Еще одна такая ночь — и пришлось бы покупать костыли и обращаться за помощью к физиотерапевту. Даже рука, которой он набирал на мобильнике номер Люси, заметно дрожала.
— Андре! Ты где?
— В Хитроу. Жду рейса на Ниццу. Пленки в редакцию уже передал, так что можешь отправлять им счет. — Он не удержался и зевнул. — Извини. Последняя пара дней меня, похоже, доконала.
— Как там было?
— Холодно. Мокро. Странно. Повариха, дворецкий, портреты предков, везде собаки и никакого отопления. Лорд Лампри жалуется, что в наши дни невозможно загнать на крышу мальчонку, чтобы прочистить трубы. Я даже не знал, что люди еще так живут.
Люси хихикнула за три тысячи миль от него.
— Похоже, как раз подходящее для тебя место. Верхом не успел поездить?
— Лулу, у меня там минуты свободной не нашлось. Клянусь. — Что, кстати, было чистой правдой. — А как дела в Нью-Йорке?
— Нормально. Пока не слишком оживленно, но зато Стивен вернулся из отпуска, и теперь я могу хотя бы выйти на ланч.
— Отлично, считай, что я тебя уже пригласил. Сегодня вечером я встречаюсь с Сайресом Пайном, но через пару дней мы вернемся. Отведу тебя в «Ройялтон», и ты сможешь помахать ручкой Камилле.
