Американский альбом - Селим Исаакович Ялкут
– Закрой глаза. Отвернись. Не гляди в их сторону. – Это я Ире. Она не выносит кровавых зрелищ, нужно было предупредить.
– Я тебе потом расскажу… – Торопился я. – Только не оборачивайся… Она подмигивает тому, в красных подштаниках. Сейчас он навернет кучерявого по башке и отправит аллигатору, пока тот не завтракал. Я видел в кино. Эдесь все так делают.
– Не говори чепухи.
Конечно, легче смолчать (если недолго), но тема не отпускала.
– Я думаю – это муляж. Аллигатор, то есть. Он даже глазом не повел. Не может живое существо быть таким безучастным. Не иначе, искусственный. Их располагают вдоль маршрута. Спроси у капитанши.
– А дельфины тоже искусственные?
– Дельфины боевые. На переподготовке. Отрабатывают захват сомалийских пиратов.
– И птицы?..
– Ведут оперативную съемку. Можешь не сомневаться. Камера под хвостом. Ты там уже есть. Хорошо, что голову помыла.
– Глупости. – Ира фыркнула. Каждый остался при своем. Сейчас этот аллигатор глядит на меня с экрана компьютера. И хранит свою тайну. Но не везде выходит так складно. Не везде истории любви заканчиваются беспечально, если в них участвует аллигатор.
Вот что известно на этот счет из документов. Счастливые любовники остановились неподалеку и решили перекусить. Люди бывалые. Поселок дачный. Дома пустовали, жильцов не видно. Хорошее время. Юноша поцеловал подругу и отправился на промысел, прихватив монтировку, она хорошо подходила для чужих замков. Пока подруга дремала, юноша проник в темный дом и занялся осмотром холодильника. То ли сработала сигнализация, то ли проявили бдительность соседи, но завыла сирена, дом блокировали полицейские машины. Ударил прожектор. Зычный мегафонный голос разбудил природу. Выходить с поднятыми руками. Ага… Нашли дурака. Юноша воспользовался окном, пустился наутек и угодил в болото. Совсем рядом с домом. И аллигатор со сна отхватил романтику ногу. Только ногу (уточняю, потому что люди интересуются), с остальным повезло. И все закончилось в лучшем виде. Если вы подумали иначе, значит, вы не знаете Америку. Влюбленные сошлись, чтобы уже не расставаться, откушенная нога только мешала. А без нее все отлично, и даже лучше. Никогда не знаешь, где повезет. Любовную историю рассказывают в местных барах, а вечерами выпевают под гитару. Юноша пишет сценарий, говорят, заинтересовался сам Спилберг. Об актерах пока речи нет, но россияне тоже участвуют и просят уточнить размеры протеза. Кстати, если вы захотите пожертвовать на ортопедию, вас встретят с пониманием. И не вы, кстати, один. Или, скорее, одна. Женщины приняли эту историю близко к сердцу…
Мы подошли к пристани. Пеликаны сидели, уставясь друг на друга и ничуть не сменив позы. У них все было хорошо. Если так жить, то только в заповеднике. Эверглейтс – надеюсь, вы запомнили…
Стали высаживаться. Юнец, наконец, убрал ноги с Ириных глаз и бодро запрыгнул на причал.
– Эх, Тарзан не видит. Какой красавчик…
– А Джейн? – Спросила Ира.
– Джейн теперь с Джульеттой. Ромео просили не беспокоиться. Новое прочтение Шекспира. В туалетах Евы. Реклама на весь фасад. Масса режиссерских находок. Спонсорам бинокли закупили с цейсовской оптикой…
– Чушь. – Возмутилась Ира.
– И я говорю. Нам свое нужно…
Что еще запомнилось. Еврейская девочка в длинном платьице выходит из океана. Майами, вечереет. Мамаша ждет с простынкой, чтобы не простудить дитятю.
За дощатым променадом, совсем уже в райских кущах великолепно поет скрипка. Светят фонарики сквозь листву.
Днем на базаре Ира купила двух каменных котиков с таким зверским выражением, что не увидишь даже у отъявленных хищников. Там же она не поскупилась на обломки клише с каким-то орнаментом. Я не спорил. Был сильный ветер, пальмы гнулись, рекламные щиты летали по бульвару. Наступило время безумств, утраты рассудка, торжества инстинктов. Здесь нечего стыдиться. Самое время что-нибудь приобрести и спустя полчаса удивленно разглядывать. Не может быть… Зачем?
Многопалубная громадина, сверкая, как облитый глазурью торт, отплывала поодаль. Цветные огни вдоль каналов, теплая темень и ощущение нереальности происходящего. В общем, ничего особенного. Машинка для измельчения бумаги может выдать больше…
Вслед за Майами пошел сплошной хэппенинг. Воды прибавилось, по сторонам шоссе замелькали лодки. Осень чувствовалась как-то совсем вяло. – Ну, что ж, – говорила Осень. – Если пришла, посижу где-нибудь в уголке. Но мешать не буду.
И не мешала…
Всюду лодки и пальмы. Праздность и трудовой энтузиазм. Лавки c местными сувенирами. Рыбы и кувшины. Дорожные рабочие в оранжевых робах, наряднее Санта Клауса. Вода повсюду, справа и слева, дорога от поселка к поселку тянется ниткой между океаном и заливом. Здесь они трутся друг о друга боками, по воле человека, потому что это вовсе не дорога, а мост. Сын Человеческий ходил по водам, мы едем. И это не кощунство. Здесь все так делают. Старая дорога на покосившихся сваях тянется рядом. Теперь она закрыта. Волны со временем довершат за человека работу. Хотя жаль. Памятник эпохи, слегка смахивает на Азию, там гора Фудзи на заднем плане, восходы над рисовым полем, здесь лодки и лодки, разбросанные до самого горизонта и слепящий свет от воды и неба.
Вот она осень на Мексиканском заливе. Нам отвели бунгало. Наверно, вы думаете, что в бунгало нельзя сломать ногу? Отвечу уклончиво: скорее – да, чем – нет. Но зато снаружи, каков вид..
На Ки Весте не строят, а переделывают и подкрашивают. Немые особняки за оградой, замершие улицы, тень, пустота и пронзительный свет – память об испанцах, нынешние хозяева к этому мало что добавили. И, возможно, угадали. Частокол голов на постаментах в сквере близ главной площади – местная достопримечательность – бюсты особо уважаемых граждан Ки Веста, среди них – президент Гарри Трумен и писатель Эрнест Хемингуэй. Разрисованный трамвай для туристов. Фаэтончики. Еще что-то в том же духе. Ира купила кусок сладкого теста, хоть нацеливалась на мороженое. Почему, объяснить не смогла. Что-то странное. Слишком много солнца. Человек сбивается в обстоятельствах времени и места. Каждый шаг грозит катастрофой. Поэтому важно взять бутылочку холодной воды и передохнуть в сторонке. Сидишь, глядишь и понемногу приходишь в себя…
Возле устремленного в океан плаца пристроился, закрыв небеса, круизный лайнер. Повсюду, презирая машины, разгуливают жилистые, горластые петушки – здешние мачо и бесстрашно клюют голые ноги. Куры сидят
