Андрей Бильжо - Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора
А это уже новый город. Проспект Ленина (бывший Сталина) поражает своей монументальностью и, я сказал бы, – изысканностью. А сейчас еще и оптимизмом, благодаря покрашенной в яркий желтый цвет части домов. Ленин стоит в начале проспекта, конечно, с 1954 года. Прежде, разумеется, здесь был Сталин. На этом проспекте находится много важных мест. Здесь и замечательный музей Норильска, где работают профессионалы и энтузиасты, с любовью воссоздающие непростую историю этого города. Здесь и драматический театр, где тоже работают профессионалы и энтузиасты. Между прочим, на его сцене когда-то играли Георгий Жженов и Иннокентий Смоктуновский. Правда, театр тогда располагался в другом помещении.
Все. Мне пора на “Надежду”. На встречу с файнштейном.
Табличка у двери: “Цех розлива файнштейна”. Да, я с Файнштейном не раз разливал.
Вот огненную массу заливают в огромную ванну, где семьдесят два часа она будет остывать.
Мне рассказали и показали на “Надежде” все химические циклы металлургии. И я вспомнил уроки химии. Как я мучился на них! А если бы тогда, мальчиком, я все это увидел воочию, может быть, я стал бы металлургом, а не врачом-психиатром. Впрочем, настоящих сумасшедших, когда я выбирал свою профессию, я тоже не видел.
Подождите, ну я же еще ничего не ел. Не пробовал местной кухни. Но до этого я еще должен увидеть роддом. Говорят, что лучший в стране. Здесь детская смертность сведена к нулю. Бессменно этим роддомом руководит главный врач по фамилии Ласточкина.
Ну, теперь можно и поесть. И выпить, конечно. Чтобы как-то все улеглось в голове. Итак, сагудай – это нарезанный мороженый муксун с луком, солью и перцем. Строганина из оленины с брусникой. Юкола – вяленое оленье мясо. Это все я взял на закуску. Ну и корюшка. Она только что пошла. И все, конечно, под нее, под водочку. Какова закуска, таково и питие. Закуска нам его диктует.
А рано утром второго дня я, переодетый уже в шахтерскую робу и выданное мне нижнее белье, в сапогах, каске, с фонарем и специальной штукой для спасения жизни, готов ко всему, если что. “Не волнуйтесь у нас этого почти не бывает”. Я вошел с остальными шахтерами в клеть и из “ствола” провалился на девятьсот метров под землю. Потом проехал на т. н. метро, потом на т. н. автобусе, потом пешком. Хрупкая девушка-геолог одна, с фонариком, ушла куда-то в темноту. В ушах ее блестели золотые сережки. Золото, может быть, выделенное из этой руды, вернулось на родину.
Везде мелькали фонари, и в их лучах сверкала руда.
Не буду я, пожалуй, описывать это, потому как получится лживо. Это надо видеть. А сколько я узнал в руднике “Октябрьский” новых слов! Например: ГРОЗы – это горные рабочие очистительных забоев. А вот “припарок” – еду, которую берут с собой шахтеры, – почему-то переименовали в ланч-бокс.
Через два часа подземелья я вернулся в Норильск и бродил. По его самой первой улице – Севастопольской, спроектированной тремя армянскими архитекторами-зеками, внесшими в облик Норильска что-то свое, армянское, солнечное. Видимо, им очень хотелось согреть этот город.
А вообще, все дома здесь – на сваях. Вот, вот, что общего у Норильска с Венецией – сваи! В Норильске сваи из бетона забивают в вечную мерзлоту на двадцать два метра. А в Венеции сваи из лиственницы вгоняли в дно лагуны.
Рано утром третьего дня я ехал на машине в аэропорт. Точно зная, что я еще вернусь в этот странный и непростой город.
Солнце вставало слева. Рассвет.
А перечеркнутое слово “Надежда” – это всего лишь дорожное обозначение населенного пункта.
26 С одной посадкой и перелетом. Неаполитанский мотив
* * *Вот уже одиннадцать лет я летаю в Неаполь, чтобы оттуда на скоростном корабле, который там называется Calemar, а у нас раньше (не знаю, как сейчас и есть ли он вообще) – “Ракета”, попасть на любимый мною остров Искья.
Сначала я летал в Неаполь чартерными рейсами. Это были всегда битком набитые самолеты. Как-то раз я оказался соседом ребенка, больного ветрянкой. Все три с лишним часа ребенок орал, и его слюни летели на меня, ветрянкой не болевшего. Надо сказать, что взрослые переносят ветряную оспу очень тяжело.
Я спросил маму ребенка, знает ли она, что у ее младенца ветрянка – инфекционное заболевание, передающееся как раз воздушно-капельным путем. Мама ответила, что все это знает.
Больше я маму ни о чем не спрашивал. А только молил Бога о том, чтобы в начале отпуска не заболеть этой довольно противной гадостью.
Бог услышал и помог. Спасибо ему за это.
Добираясь от аэропорта Неаполя до порта на такси, я всегда разговариваю с водителями. На итальянском, срывая комплименты. “Из России и так говоришь по-итальянски!..”
Говорю-то я плохо, просто итальянцы, особенно южане, очень щедры на похвалы.
Как-то неаполитанский таксист рассказал мне, как он возил двух русских, которые захотели в Неаполе посетить японский ресторан. Поесть суши. Таксист был в шоке. “Представляешь, Неаполь – город, где родилась пицца, где столько ресторанов, где своя кухня, а они захотели японский ресторан?! Я даже не знал, есть ли такой в Неаполе. Несколько часов искали. Нашли на окраине города. Один. Грязный и страшный. Странные люди – эти русские”. А я подумал тогда про моих соотечественников. Вот это сила! Вот это независимость принятия решения! Вот это настойчивость! Поездка была многочасовой и не дешевой. Нашли-таки!!! Да, в России любят суши. Суши – русская народная еда.
В путеводителях пишут, что в Неаполе туристов обманывают и у туристов воруют. Воруют все. Обмануть туриста для неаполитанца не значит сделать что-то плохое. Это значит сделать что-то геройское.
Замечательный писатель Петр Вайль рассказывал мне, как он в Неаполе снимал на кинокамеру улицу. Вдруг в кадр попал убегающий человек. Снимая его, Петя удивился: мол, как похожа сумка на его плече на мою. Когда же тот скрылся за углом, писатель вдруг понял, что сумка его осталась только на кинопленке и из нее теперь не достанешь кошелька и фотоаппарата.
А вот за мной бежал официант, чтобы вернуть мне кошелек, забытый мной в лучшей неаполитанской пиццерии. Нам с женой там сделали две пиццы в виде сердечек. Очень трогательно.
Кстати, в Неаполе детям говорят, что в пицце нужно съедать все. Даже краешки, вот эти валики, как я их называю. Мол, тогда будет хорошее зрение.
Все женщины в Неаполе немного Софи Лорен. Если красоту Софи Лорен взять и принять за сто процентов. Но в Неаполе я задерживаюсь недолго. Правда, однажды я посетил Помпеи.
Посадка № 1. Последний день в Помпеях
А жил этот город без малого две тысячи лет тому назад той же самой жизнью, что живем сегодня мы. Может быть, даже лучше и интереснее.
В 59-м году нашей эры в амфитеатре во время спектакля с гладиаторами разразилась драка между болельщиками города Помпеи и болельщиками ближайшего города Ночеры. То бишь фанатами одной команды и другой. Человек по сути своей не меняется. Меняется одежда, да и то не в лучшую сторону. Спрашивается: ну и как поступила власть? Жестоко поступила власть. Времена-то давние, кровавые, не то что сейчас. Сенат постановил закрыть амфитеатр на десять лет. Во как!
Чего только не было в этом городе Помпеи. Был там Большой театр, и Малый театр. Была прачечная Стефана и пекарня Модеста. Был Дом хирурга, и хирургические инструменты с тех пор практически не изменились. Был Дом серебряной свадьбы и публичный дом с дорогими и дешевыми проститутками. На стенах домов, которые, кстати, были без окон, чтобы в них не заглядывали любопытные (окна выходили во внутренний дворик), писали, за кого голосовать и почему, то есть в прямом смысле выходили стенгазеты, а также реклама в чистом виде. Эта пиар-кампания проводилась и с помощью проституток, которые, в свою очередь, доступными им средствами и агитировали народ за того или иного депутата.
“Подушка” у дорог была один метр семьдесят сантиметров вглубь, и поэтому дороги сохранились до сих пор. Напомню, без малого две тысячи лет. Не мешало бы поехать и поучиться этому мастерству нашим дорогостроителям.
Транспорт ходил в Помпеях только ночью, чтобы не мешать днем горожанам передвигаться пешком.
В Помпеях была, конечно, библиотека, и не одна. И еще много театров, и Дом трагического поэта, и бани – они же рестораны. Шли в баню заодно и помыться. Был там и водопровод, о котором все, конечно, наслышаны. Были общественные туалеты, но народ любил справлять свою нужду у домов богатых. Поэтому богатые около своих домов ставили фигурку божества, которую народ боялся осквернить.
В общем, люди жили полноценной жизнью. Они влюблялись, рожали, изменяли друг другу, страдали, болели, умирали, наслаждались. Они воевали, стремились к власти, достигали ее, предавали друг друга. Они пили вино, вкусно ели. Кстати, еда была довольно острой. Они любили зрелища и хлеб, который макали в уксус. Они делали все, что делаем мы, с той лишь разницей, что они не смотрели телевизора, не говорили по мобильным телефонам и не сидели часами в интернете, например в “Одноклассниках. ру” – возможно, потому что все одноклассники были рядом.
