Пятнадцатилетний капитан - Верн Жюль Габриэль
— Конечно, миссис Уэлдон, — ответил Дик. — Но тревожьтесь. Американский континент простирается так далеко на юг, что мы никак — его не минуем.
— В какой стороне он находится? — спросила миссис Уэлдон.
— Вон там… — сказал Дик, указывая рукой на восток, который он определил по компасу.
— Итак, Дик, теперь ведь безразлично, придет ли судно в Вальпараисо или в какой-нибудь другой американский порт. Единственная наша цель — добраться до суши!
— И мы доберемся до нее, миссис Уэлдон! — уверенно ответил юноша. — Я ручаюсь, что доставлю вас в безопасное место. Впрочем, я не теряю надежды, что вблизи от суши мы встретим какое-нибудь судно, совершающее каботажные рейсы[30]. Видите, миссис Уэлдон, поднимается северо-западный ветер. Даст бог, он удержится, а тогда мы и оглянуться не успеем, как доберемся до берега. Поставим все паруса — от грота до кливера, в полетим стрелой!
Молодой матрос говорил с уверенностью бывалого моряка, знающего цену своему кораблю и не сомневающегося, что при любой скорости этот корабль не выйдет у него из повиновения.
Дик уже собирался созвать своих спутников, чтобы поставить паруса и стать самому за штурвал, но миссис Уэлдон напомнила ему, что прежде всего необходимо выяснить, где находится «Пилигрим».
Действительно, это была первоочередная задача. Дик сбегал в каюту капитана Гуля и принес оттуда карту, па которую было нанесено вчерашнее положение судна. Теперь он мог показать миссис Уэлдон, что «Пилигрим» находится под 43°35′ южной широты и 164°13′ западной долготы — за истекшие сутки он почти не двинулся с места.
Миссис Уэлдон склонилась над картой. Она пристально смотрела на коричневое пятно, изображавшее землю, по правую сторону океана. Это был материк Южной Америки, огромный барьер, протянувшийся от мыса Горн до берегов Колумбии и отгораживающий Тихий океан от Атлантического. При взгляде на разостланную карту, где умещался не только южноамериканский континент, но и весь океан, казалось, что земля совсем близко и пассажирам «Пилигрима» легко будет вернуться на родину. Это обманчивое впечатление неизменно возникает у всех, кто не привык к масштабам морских карт.
Увидев землю на листе бумаги, миссис Уэлдон вообразила, что и настоящая земля вот-вот предстанет перед ее глазами.
Между тем, если бы «Пилигрим» был изображен на этом листе бумаги в правильном масштабе, он оказался бы меньше самой малой инфузории. И тогда эта математическая точка, не имеющая ощутимого размера, оказалась бы такой же одинокой и затерянной на карте, каким был и «Пилигрим» среди бесконечного простора океана.
Дик был иного мнения, чем миссис Уэлдон. Он знал, что земля далеко, что много сотен миль отделяют ее от корабля. Но это не могло поколебать его решимость. Ответственность за судьбы людей преобразила Дика во взрослого мужчину.
Пришла пора действовать. Нужно было воспользоваться попутным северо-западным ветром, который с каждым часом становился все свежее. Перистые облака, плывшие высоко в небе, предвещали, что ветер не скоро спадет.
Дик Сэнд позвал Тома и его товарищей.
— Друзья мои, — сказал он, — на «Пилигриме» нет другого экипажа, кроме вас. Без вашей помощи я не могу выполнить ни одного маневра. Вы не моряки, конечно, но у вас умелые руки. Если вы не пожалеете труда, мы сумеем управлять «Пилигримом». От этого зависит наше спасение.
— Капитан Дик, — ответил Том, — мои товарищи и я сам охотно станем вашими матросами. В доброй воле у нас нет недостатка. Все, что могут сделать пять человек под вашим командованием, мы сделаем!
— Отлично сказано, старина Том! — воскликнула миссис Уэлдон.
— Однако мы должны соблюдать величайшую осторожность, — сказал Дик Сэнд. — Я не пойду ни на какой риск и зря не стану поднимать всех парусов. Пусть мы проиграем немного в скорости, зато выиграем в безопасности. Такое решение диктуют нам обстоятельства. Сейчас я укажу каждому из вас его обязанности. Сам я буду стоять у штурвала сколько хватит сил. Время от времени я позволю себе поспать часок-другой. Но, как ни короток будет мой сон, кому-нибудь из вас придется заменять меня. Хотите, Том, я обучу вас? Не так уж трудно вести корабль по компасу. При желании вы быстро научитесь держать судно на курсе.
— Я готов, капитан Дик, — ответил старый негр.
— Хорошо, — сказал юноша. — Постойте до вечера со мной у штурвала, и, если я свалюсь от усталости, вы сегодня же с успехом замените меня на короткое время.
— А я? — спросил маленький Джек. — Разве я ничем не могу помочь моему другу Дику?
— Разумеется, дорогой мальчик! — ответила миссис Уэлдон, прижимая Джека к груди. — И тебя тоже научат управлять судном. Я уверена, что когда ты будешь стоять у штурвала, уж обязательно ветер будет попутный.
— Конечно, мама, конечно! — воскликнул мальчик, хлопая в ладоши. — Я тебе это обещаю!
— Да, — улыбаясь, сказал Дик, — старые моряки говорят, что хороший юнга приносит судну счастье и попутный ветер.
И, обращаясь к Тому и остальным неграм, Дик добавил:
— За дело, друзья! Пошли брасопить реи в полный бакштаг[31]. Я покажу, что делать, а вы в точности выполняйте мои указания.
— Приказывайте, капитан Сэнд, — сказал Том, — мы готовы!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Следующие четыре дня
Итак, Дик Сэнд стал капитаном «Пилигрима». Не теряя времени, он решил поднять все паруса.
У пассажиров было только одно желание: поскорее добраться до Вальпараисо или до какого-нибудь другого порта на американском побережье. Дик Сэнд намеревался следить за направлением и скоростью хода «Пилигрима» и, вычислив среднюю скорость, наносить ежедневно на карту пройденный путь. Для этого достаточно было располагать компасом и лагом.
На судне как раз имелся патент-лаг с вертушкой и циферблатом. Стрелка на циферблате показывала скорость движения судна в течение какого-нибудь определенного промежутка времени. Патент-лаг мог сослужить большую службу; прибор был весьма прост, и обучить пользоваться им даже неопытных, новых матросов «Пилигрима» было нетрудно.
Но существовал один неустранимый источник ошибок в счислении — это океанские течения.
Лаг и компас не учитывают скорости и направления течения. Только астрономические наблюдения позволяют определить точное место судна в открытом море. Но, к несчастью, молодой капитан еще не умел делать астрономических наблюдений.
Сперва у Дика Сэнда мелькнула мысль отвести «Пилигрим» обратно к берегам Новой Зеландии. Этот переход был бы короче. Вероятно, Дик так бы и поступил, если бы ветер, дувший все время навстречу судну, не сменился вдруг попутным. Поэтому легче было продолжать путь к Америке.
Ветер переменил направление почти на 180°; теперь он дул с северо-запада и как будто крепчал. Этим следовало воспользоваться, чтобы пройти при попутном ветре как можно дальше.
Дик Сэнд намеревался идти в полный бакштаг.
На шхуне— бриге фок-мачта несет четыре прямых паруса: фок — на мачте, выше — марсель на стеньге, затем на брам-стеньге брамсель и бом-брамсель.
Грот— мачта несет меньше парусов: только косой грот, а над ним-топсель.
Между этими двумя мачтами на штагах, которые крепят грот-мачту спереди, можно поднять еще три яруса косых парусов-стакселей.
Наконец, на бушприте — наклонной мачте, торчащей впереди носа, — поднимают три кливера: наружный, внутренний и бом-кливер.
Кливер, стаксели, косой грот и топсель легко ставить и убирать прямо с палубы, не поднимаясь на реи. Но постановка парусов на фок-мачте требует морской сноровки. Для того чтобы произвести какой-нибудь маневр с этими парусами, нужно взобраться по вантам на стеньгу, брам-стеньгу или бом-брам-стеньгу. Лазать на мачту приходится не только для того, чтобы поднять или убрать парус, но и тогда, когда нужно уменьшить площадь, подставленную парусом ветру, — «взять рифы»[32], как говорят моряки. Поэтому матросы должны уметь лазать по пертам[33] — канатам, свободно подвязанным под реями, и работать одной рукой, держась другой за канат. Маневр этот опасен, особенно для непривычных людей. Не говоря уже о бортовой и килевой качке, которая ощущается тем сильнее, чем выше матрос поднимается на мачты, порыв мало-малъски свежего ветра, внезапно наполнившего паруса, может сбросить матроса за борт.
