Жюль Верн - Дети капитана Гранта
— Отложим это дело до завтра, — сказал Паганель. — Раз вам не удалось обмануть бдительность туземцев, придётся мне угостить их блюдом моего собственного изобретения.
Было довольно прохладно. К счастью, Кара-Тете захватил, с собой в могилу свои лучшие одежды и тёплые одеяла. Беглецы без всякого стеснения воспользовались ими и, охраняемые суеверием туземцев лучше всякой стражи, спокойно заснули на тёплой земле, сотрясаемой бушующим внутри подземным огнём.
Глава пятнадцатая
Решительные меры Паганеля
На следующее утро, 17 февраля, первые лучи восходящего солнца разбудили беглецов. Маорийцы уже давно проснулись и бродили по своему лагерю у подножья Маунганаму, не спуская глаз с вершины горы. Крики ярости встретили европейцев, когда они показались из-за частокола удупы.
Бросив беглый взгляд на окружающие горные вершины, на ещё окутанные туманом долины и на зеркальную поверхность озера Таупо, все сгрудились вокруг Паганеля, горя желанием поскорее узнать, в чем заключается его проект.
Паганель не заставил долго просить себя.
— У моего плана то достоинство, — сказал он, — что если он, паче чаяния, и не удастся, наше положение не изменится… Но он должен удаться и удастся!
— Но в чём же заключается ваш план? — спросил Мак-Набс.
— Вот он, — ответил Паганель. — Суеверие дикарей превратило эту вершину в надёжное убежище для нас. Надо заставить то же суеверие помочь нам бежать отсюда. Если бы, нам удалось убедить Каи-Куму, что мы стали жертвами собственного кощунства, что громы небесные поразили нас, одним словом, что мы погибли ужасной смертью, — как вы думаете, снимет ли он осаду с горы?
— Разумеется, — ответил за всех Гленарван.
— А какой ужасной смертью вы хотите умертвить нас? — спросила Элен.
— Смертью, достойной святотатцев! — ответил Паганель. — Очищающее пламя у нас под ногами. Откроем же ему дорогу.
— Что? Вы хотите открыть дорогу вулкану?! — вскрикнул Джон Мангльс.
— Искусственному вулкану, друг мой, игрушечному вулкану, которым мы сможем управлять по своему желанию. Здесь огромный напор паров и подземного огня, которые только ждут случая прорваться. Организуем же искусственное извержение и воспользуемся его плодами!
— План хорош, — одобрил майор.
— Вы понимаете, — продолжал географ, — мы сделаем вид, что новозеландский Плутон[77] пожрал нас своими огнями, и скроемся за оградой частокола…
— Где пробудем три, четыре, пять дней, — подхватил майор, — до тех пор, пока дикари не удостоверятся в нашей гибели и не снимут осады.
— Но что, если им придёт в голову проверить, действительно ли нас покарало божество? Что, если они взберутся на вершину горы? — спросила Мэри Грант.
— Нет, дорогая Мэри, этого они никогда не сделают, — ответил Паганель. — На гору и так наложено табу. А если она к тому же сама покарает его нарушителей, табу станет ещё могущественней.
— Ваш план действительно очень остроумен, — оказал Гленарван. — Против него можно выдвинуть только одно соображение: а вдруг дикари не поверят в нашу смерть и не снимут осады до тех пор, пока, по их расчётам, мы не умрём с голоду? Но это, впрочем, мало вероятно, особенно если мы хорошо будем играть свою роль.
— Когда мы приступим к осуществлению вашего плана, Паганель? — спросила Элен.
— Сегодня же вечером, — сказал учёный, — как только стемнеет.
— Идёт, — сказал Мак-Набс. — Паганель — вы настоящий гений! Вы знаете, мне несвойственно увлекаться, но на этот раз я готов головой поручиться за успех вашей затеи. Ага, дурачьё! Вы ждёте чуда? Что ж, мы соорудим вам такое чудо, которое вы не забудете во всю вашу жизнь!
План Паганеля был единодушно одобрен, и, в самом деле, суеверие маорийцев служило залогом его успешности. Оставалось привести план в исполнение. Мысль была хороша, но не случится ли так, что вулкан поглотит смельчаков, создавших ему искусственный кратер? Удастся ли овладеть потоком изверженной лавы, дыма и пламени и направить их в нужную сторону? Не накажет ли природа смельчаков, дерзнувших по своей воле вызвать к жизни такие силы, которыми до сих пор безраздельно распоряжалась она одна?
Но Паганель предвидел все эти опасности и предполагал действовать с величайшей осторожностью, не доводя дело до крайности. Достаточно было создать только видимость извержения, чтобы обмануть маорийцев, и никакой нужды не было вызывать стихийные силы вулкана.
Как бесконечно долго тянулся этот день! Часы проходили с томительной медленностью. Все приготовления к бегству были быстро закончены. Запасы продовольствия, хранившиеся в удупе, были разделены на части и увязаны в небольшие пакеты; вместе с несколькими одеялами и оружием это был весь багаж экспедиции. Само собой разумеется, что все эти приготовления к побегу делались внутри удупы, а не на глазах у дикарей.
В шесть часов вечера мистер, Ольбинет подал сытный обед. Неизвестно было, где и когда придётся есть в следующий раз, и все решили наесться впрок. Главным украшением стола служило жаркое из крыс, пойманных Вильсоном и испечённых в земле Ольбинетом. Элен и Мэри Грант наотрез отказались отведать это блюдо, столь ценимое новозеландцами, но менее брезгливые мужчины ели его с аппетитом. Мясо оказалось нежным на вкус, и шесть грызунов были мгновенно, обгрызены до костей.
Наконец настали вечерние сумерки. Солнце закатилось за гряду грозовых туч на горизонте. Несколько молний сверкнуло на небе, и издалека донёсся гул грома.
Паганель был в восторге от этой грозы. Она должна была только придать ещё большую убедительность затеянному им спектаклю. Суеверные новозеландцы считают гром голосом раздражённого божества Нуи-Атуа, а молнию — сердитым сверканием его глаз. Таким образом, божество самолично явится, чтобы покарать святотатцев.
В восемь часов вечера зловещая тьма окутала вершину Маунганаму. Беспросветная чернота неба служила великолепным фоном для фейерверка, задуманного Паганелем.
Настала пора действовать. Гленарван, Паганель, Мак-Набс, Роберт, Джон Мангльс, Ольбинет и оба матроса дружно взялись за дело.
Для кратера было выбрано место в тридцати шагах от удупы: необходимо было, чтобы могила вождя сохранилась, в неприкосновенности, так как, если бы она погибла, с горы было бы снято табу. В этом месте Паганель заметил огромный камень, из-под которого вырывались клубы пара и дым. Этот камень, очевидно, прикрывал естественный кратер, и своей тяжестью препятствовал извержению. Если бы удалось удалить камень из гнезда, несомненно, пары и лава устремились бы наружу сквозь образовавшееся отверстие.
