Лаврентий Загоскин - Путешествия к американским берегам
– Дрова рубить, ваше высокоблагородие.
– А дрова зачем?
– Угли жечь, ваше высокоблагородие.
Долго потом разбирали, существовать ли Ново-Архангельску для углей, и угли перевесили.
19
Ныне главный правитель русских колоний в Америке.
20
Глину, отделяя промывкой от ила и смешивая с песком, употребляют в редуте для кладки печей.
21
На острове Св. Михаила под тундрой почва оттаивает не более как на 3 или 4 дюйма, напротив, в Уналаклике песчаный грунт, на котором расположены строения Компании, отходит с лишком на 2 фута. Глубже не пробовал.
22
Из первых ягод выспевает голубика, к 15 июля. Запасающие впрок морошку также начинают собирать ее около этого числа. Туземцы для прочности перекладывают ее листьями кислицы или дикого щавеля. Шикша собирается с половины августа; брусника – с начала сентября. Последние ягоды получают нежнейший вкус, прозимовав под снегом.
23
В 1841 г. был прислан в редут футшток для измерения приливов и отливов и приставлен для наблюдений за этим грамотей – печорский мещанин, промотавший все свое состояние на тамошних посиделках, или вечерницах, певец и рассказчик великий. Я любопытствовал видеть его черновой журнал. Не зная румбов компаса, он означал ветры по заметным местам в окрестностях редута, как-то: с реки, с канавы, со Стефенса; высоту приливов писал: семь с верхом, шесть по марку без пальца шесть и прочее.
24
При постоянном содержании двух стрельцов можно надеяться добывать в год по 100 оленей, то есть около 500 пудов мяса. В 1842 г. посланный мной стрелец в две недели добыл 5, а в 1844 г. в три недели 10 оленей. При правильном занятии этой охотой опытный стрелец воспользуется и туземным способом ставить в приличных местах петли и самострелы, как то делают тунгусы. Добытые оленьи шкуры по высокой своей цене в мене с туземцами далеко вознаградят содержание стрелков.
25
Стеллер, описывая, что чавыча не показывается выше 54 северной широты, вероятно, разумел берега Азии; в северо-западной Америке чавыча ловится в 65° на реке Квихпак, почти в 700 милях от ее устья, а что еще любопытнее, первый улов ее замечен мной в верховье около тех же чисел, как эта рыба стала ловиться на приморье в Паштоле.
26
Вахня ловится круглый год, но рунами в несметном числе идет по весне перед относом льдов и осенью вскоре по замерзании бухты.
27
Олень худо видит, но взамен того весьма чуток, и потому опытный стрелок никогда не ходит за большим табуном. С одним из новопришедших со мной в команду редута служителем случилось по осени довольно забавное происшествие, которое, однако, могло быть для него гибельным: в один из шабашных дней он отправился за оленями и ввечеру того же дня возвращается без ружья, шапки и рукавиц при 20° мороза. «Где ты, братец, это растерялся? – спросил я его. – Видал ли оленей?» – «Мой не знает, как пришел: олень скакает, мой прятаит голову и после ничего не находит». Дело в том, что, когда он скрадывал голову большого табуна, остальные, будучи кем-то испуганы, бросились в ту сторону, на которой был охотник. Тот, увидя несущуюся на него массу, оторопел, бросил ружье и сам едва успел спрятаться за колоду.
28
Этого зверька я так называю потому, что под этим именем он известен в наших колониях. Собственное его имя есть Mus zibethicus, или канадская мускусовая мышь.
29
Вот роды и виды птиц, которые я видел в редуте Св. Михаила и по южному побережью залива Нортона: журавль, подобный ситхинскому; лебедь (Anascugnus Linn); гусь шести видов: гуменники, белые, лайденные, Anser pictus, или царский, как его называют русские в колониях; казарки и немки. Каким путем последние возвращаются с севера, неизвестно. Утки морские семи видов: гага, или пестряк, трех видов; морской турпан (черный, нос горбом с дырочкой и ноги красные, мясо красноватое). Утки речные и озерные десяти видов: селезень, острохвостка, чирок, савка, каменушка, озерная чернять, озерный турпан с плоским носом, крохаль – редок, утка Стеллера; клакун (ноги и нос желтые, нос длинный вроде совка, у самца крылья красные с синим, сам вообще красив). Птицы морские: пеликан, урил, топорок, ипатка, рыболов белоперый и зеленоперые: мартышка северная и разбойник; куликов шесть видов, из которых один малой величины с красножелтым ошейником и перепонками на ногах, плавает в летнее время стадами по бухте. Из береговых птиц: северный воробей (Passerarctons Pallas); снегирь (Pyrrhula nitgaria); краснобурая ласточка (Hirundo rufa Wiecillot); сорочка с серым хохлом, весьма редкая, – видел всего одну; куропатка подгородная, филин белый с черными пятнами и сыч дымчатый.
30
Домашних оленей у американских туземцев нет, и потому выпоротков они приобретают охотой за оленями тогда, когда самки на износях: испуганные животные выкидывают маленьких несколькими днями ранее, нежели следует. Впрочем, к выпороткам причисляются и те шкурки молодых оленей, которые в первые три дня своей жизни пойманы собаками.
31
Якутскими купцами привозится в Колыму табак одинакового веса, так что три папушки, или связки, составляют фунт.
32
Пыжиком называются осенние оленьи шкуры первых двух лет.
33
Жители одеяльных юрт. По всему прибрежью Берингова моря и Ледовитого океана стоячий лес растет только в глубине собственно названного Куком залива Нортона, образуемого мысом Дерби и Денбич. Выкидов выше Берингова пролива также немного, и потому все тамошние жители имеют юрты, обтягиваемые оленьими шкурами. Есть ли у них на зиму землянки или зимники, о том никто из путешественников не упоминает.
34
Так вообще называют туземцы залива Нортона соплеменников своих, проживающих на юге, то есть аглегмютов и кадьякцев. Собственно ахкугмют в переводе означает «житель теплой стороны».
35
Толмачом находился при мне кадьякский грамотный креол Григорий Курочкин. За 6 лет до поступления его в эту должность он служил дьячком при кадьякской церкви. Сведения эти приложить почитаю нужным потому, чтоб по образованности толмача можно было судить о верности передаваемых им сведений. Впрочем, во время пребывания моего в Иког-мюте и редуте Колмакова многие материалы сообщены мне чрез посредство тамошних управляющих Глазунова и Лукина, людей, знакомых со всеми низовыми наречиями племен народа канг-юлит.
36
Признавая туземцев прибрежья северо-западных берегов Америки за племена одного семейства, мы знаем, что все эти племена или в вечной вражде между собой, или во всегдашнем опасении: так, квихпагмюты не предпринимают никогда поездок к низовью Кускоквима, разве под охраной известных почетных стариков тех мест. Эти же квихпагмюты и поморцы залива Нортона не имеют прямых сношений и боятся магмютов, которые в давние времена разорили у них несколько посещений; кускоквимы до водворения русских в заливе Бристоль постоянно враждовали с аглегмютами. Не суть ли это доказательства отличий поколений? Сам Кашеваров в живописных отрывках своего дневника, помещенных в прибавлениях к «Санкт-петербургским ведомостям» № от 190 до 193, в нескольких местах намекает на вражду и разность наречий племен, проживающих от Коцебу-зунд к северу.
37
Признаюсь, если бы я имел руководство, составленное Палласом для г-на Робека, то постарался бы выполнить по тому образцу во всех племенах Америки, мной посещенных, но, к несчастью, отправляясь в экспедицию, я не заглянул в путешествие Биллингса, к которому приложены собранные г-ном Робеком словари.
38
Мне они кажутся потомками выходцев народа, проживающего во внутренности материка: как те, они имеют прямые или горбатые носы, открытый лоб, глазной угол не столь наклонный и глаза более навыкате, но они сухощавее и выше ростом.
39
Из «Записок об Уналашкинском отделе» и путешествия Давыдова мы видим, что в былые годы жены алеутов и кадьякцев содержали по два мужа, из которых второй, побочный, назывался половинщиком. Сомневаюсь, чтоб то было их древним обыкновением, разве несоразмерное число мужского пола относительно женского было в начале основанием такой терпимости.
40
Считая такое обращение с туземцами ошибочным, я никогда не позволял себе подобного. Показывая часы, компасную стрелку, силу пороха и пр., я старался, сколько то было возможно, ознакомить туземцев с устройством и употреблением этих предметов, объясняя им, что все это есть дело хитрости человека и что сами они, если захотят, могут научиться делать то же. Бывали и мне, как прежним путешественникам, вопросы, – почему ночью один из нас не спит. Я не прибегал к уловкам и отвечал прямо такими словами: «Вы люди добрые, но сами говорите, что часто бываете наущаемы злым духом на худые дела. Что, если мы все уснем, а вас злой дух подучит убить нас? Впоследствии сами вы будете сожалеть, что убили людей, не сделавших вам вреда, а между тем другие русские станут мстить и у вас будет неспокойно». – «Да, так, – отвечали бывало туземцы, – пожалуйста, держи караульщика: ты и нас сохраняешь от худого дела».
