Иржи Ганзелка - Там, за рекою, — Аргентина

На другой день из корзин торговцев исчезла ароматная гуайява с сочной зеленовато-розовой мякотью. Пропали огромные плоды як-дерева. Не стало красного и желтоватого кажу, своим видом напоминающего наш перец. Опустели корзины с дюжиной других сортов фруктов, которые составляют необходимую часть стола в скромных семьях рабочих и служащих. Все исчезло потому, что прекратился обязательный, ежедневный подвоз продуктов из пригородов Рио-де-Жанейро.

Цены на остальные фрукты и овощи стремительно поползли вверх. Но это уже не трогало простых людей Рио-де-Жанейро. Ведь и обычные цены на виноград, персики, яблоки, груши и даже на картофель делают эти продукты почти недоступными для них. Ради килограмма картофеля или одной небольшой груши квалифицированный рабочий в Рио-де-Жанейро должен работать целый час. Шестичасового заработка ему едва хватит, чтобы купить килограмм винограда. За полный рабочий день он зарабатывает на кило яблок или на дюжину персиков.

На четвертый день опустели и мясные лавки. Мясо исчезло и под прилавками; оно было припрятано только для тех покупателей, с которых мясники без зазрения совести могли срывать вдвойне. И все это оттого, что на несколько дней остановились колеса товарных вагонов и грузовиков, ежедневно набивающих утробы Рио-де-Жаненро свежими продуктами.

Но даже самый обычный сильный дождь, продолжающийся два-три часа, устраивает в Рио-де-Жанейро невообразимый беспорядок, хотя город и представляет собой шахматную доску асфальтовых и бетонных авенид. Все дело в том, что прибрежные кварталы расположены низко над уровнем моря, а канализационная сеть с незначительным уклоном не успевает отводить всей массы воды, обрушивающейся на улицы с тяжелых туч и с гор в сердце Рио.

Однажды вечером ливень застиг нас в автобусе по пути на Копакабану, в каких-нибудь пяти минутах езды от нашей цели. В скором времени на улицах остановилось движение трамваев, машин и автобусов. Из русла мостовой вода стала разливаться по тротуарам. Продавцы затопленных магазинов не успевали вылавливать плывущие коробки и перекладывать их на верхние полки. Они торопливо опускали жалюзи, чтобы хоть немножко задержать потоки мутной воды.

Многокилометровая змея автомашин беспомощно замерла на центральной авениде; пассажиры либо спали, либо читали вечерние выпуски газет.

Через три часа ливень кончился. И сразу же на улицах появились сеньоры и сеньориты в подоткнутых юбках, с туфельками и нейлоновыми чулками в руках.

И лишь спустя еще два часа из головы охромевшей процессии машин были убраны автомобили с залитыми водой распределителями. Остальные инвалиды расползлись по боковым улицам, и центральная авенида снова стала полнокровной артерией города.

Но в Рио-де-Жанейро бывают минуты, когда для уличной пробки вовсе не требуется наводнения. Едва пробьет пять часов дня, как центральную авениду Риу-Бранку заливает поток машин, помогая переселению торгового центра города в жилые предместья. В это время бурное движение в обоих направлениях приостанавливается, поток машин, следующих к порту, растекается по боковым улицам, а со стороны порта по всей ширине авениды десятью колоннами начинает катиться новый мощный вал автомобилей. По крайней мере так ежедневно планирует полиция. Но иногда, при смене направления, нити затягиваются в узел там, где этого меньше всего ожидаешь. И тогда вся эта автолавина останавливается, разливаясь в двухкилометровую реку сгрудившихся машин. У одного из шоферов лопается терпение, он нажимает на кнопку клаксона и не отпускает ее. К нему присоединяется второй, пятый, десятый, сотый — и современная авенида моментально превращается в загон со стадом блеющих овец. Одни шоферы хохочут, выглядывают из машин и машут руками девушкам в окнах контор. Другие переговариваются с соседями азбукой Морзе своих гудков.

Пассажиры негодуют. Нетерпеливые иностранцы покидают такси и автобусы. Но искушенные кариоки остаются на местах; они знают, что и двумя километрами дальше картина та же самая, и что по другой улице все равно из города не выехать.

Рев клаксонов постепенно затихает. Спустя двадцать минут голоса уже подают лишь отдельные машины. А через полчаса общее блеяние вспыхивает с новой силой.

Через час стадо пускается в путь.

Пробка произошла по вине одного-единственного лотасона, который при смене направления вклинился на конце авениды Риу-Бранку в широкий встречный поток автомобилей.

К месту затора из боковых улиц нахлынуло много новых машин, устье авениды оказалось закупоренным, и вавилонское столпотворение на колесах было готово.

Бразильский автоклуб часто проводит в Рио-де-Жанейро мероприятия по повышению безопасности работы транспорта. Не легкая это задача в городе с бурным уличным движением.

Благодаря деятельности автоклуба на крупнейших площадях Рио-де-Жанейро время от времени открываются необычные выставки. На подмостках экспонируются остатки неузнаваемо изуродованных легковых машин, разбившихся при катастрофах. Создается, однако, впечатление, что для большинства посетителей этих выставок подобные экспонаты служат скорее развлечением, нежели устрашающим примером. Почти все прохожие заключают свои комментарии на один лад: «Из такого уж не скрыться…»

Эта фраза не случайна. Достаточно лишь бегло просмотреть газетные сообщения об автомобильных авариях. На авениде Варгас произошла уличная катастрофа. Сорвавшаяся тяга пробила днище картера. За омнибусом, мчащимся на полной скорости, по бетону мостовой потянулся длинный след разлившегося масла; водители задних машин оказались в беспомощном положении, когда первая из них, заскользив, стала выделывать рискованные па. Хуже всего пришлось лотасону с десятью пассажирами и грузовику, который вез в кузове рабочих. В итоге — груда перевернувшихся машин и в них сорок трупов. Шофер омнибуса скрылся.

Перед тоннелем, ведущим к Копакабане, автобус попал на мокрую мостовую, потерял управление и полным ходом въехал на тротуар. Один человек был задавлен. Шофер скрылся. В его автобус, загородивший часть дороги, врезался другой, а за ним третий. Число убитых и раненых возросло. Водители обоих пострадавших автобусов бесследно исчезли. Они скрылись сразу же, как только произошла катастрофа, несмотря на то, что могли предотвратить следующее столкновение и сохранить много жизней. Но они бежали не от страха. Ими руководил закон, которому юристы прочих стран дали выразительное название: закон «ударь и беги!» Бразильские законодатели назвали его законом in flagranti.

Этот закон приводит к тому, что в девяноста девяти случаях из ста водители машин после катастрофы мгновенно исчезают, если они вообще в состоянии двигаться. Их не интересует ни судьба пострадавшей машины, ни участь пассажиров. Дело в том, что полиция может задержать их только на месте происшествия. После этого их держат под арестом иногда по целым неделям и месяцам, пока не придет время окончательного следствия и пока их дело не будет разбираться на очередном заседании суда.