Жюль Верн - Цезарь Каскабель
— Какой же? — удивился Сандр.
— Я изложу вам сейчас, что пришло мне в голову, — ответил господин Каскабель. — Но, чтобы оценить, насколько выполнима идея, нужен талмуд с картами Жана…
— Мой атлас, — уточнил Жан.
— Да, атлас. Ты, я полагаю, силен в географии! Сходи за ним.
— Сейчас, папа.
Атлас разложили на столе, и господин Каскабель продолжил свою речь:
— Само собой разумеется, дети, что, хотя эти мерзкие англичане (как я сразу не догадался, что они англичане!) и украли наш сейф (зачем только мне в голову пришла идея купить его!), само собой разумеется, мы не отказываемся от намерения вернуться во Францию…
— Отказаться?… Никогда! — воскликнула госпожа Каскабель.
— Хорошо сказано, Корнелия! Мы желаем вернуться в Европу, и мы туда вернемся! Мы желаем снова увидеть Францию, и мы ее увидим! И вовсе не потому, что два мерзавца нас обобрали, а… Мне, прежде всего мне, нужен воздух родины, или я умру…
— Мы не хотим, чтобы ты умер, Цезарь! Мы отправились в Европу… и, несмотря ни на что, мы будем в Европе!
— Но каким образом? — спросил Жан с горячностью. — Да, каким образом?
— В самом деле, каким образом? — переспросил господин Каскабель, потирая лоб. — Конечно, давая представления по дороге, мы сможем день за днем зарабатывать и привести «Прекрасную Колесницу» в Нью-Йорк. Но у нас не хватит денег, чтобы оплатить проезд на пакетботе! А без пакетбота мы не сможем пересечь море! Разве что вплавь… Однако, кажется, это довольно трудно…
— Крайне трудно, господин хозяин, — ответил Клу, — вот если бы плавники…
— У тебя они есть?
— Кажется, нет…
— Тогда молчи и слушай!
И господин Каскабель обратился к старшему сыну:
— Жан, открой атлас и покажи на карте, где мы находимся!
Жан отыскал карту Северной Америки и положил ее перед отцом. Когда он ткнул пальцем в Сьерра-Неваду, чуть правее Сакраменто, все внимательно склонились к атласу.
— Вот здесь, — сказал он.
— Хорошо, — промолвил господин Каскабель. — Итак, оказавшись по другую сторону гор, нам придется пройти через всю территорию Соединенных Штатов до Нью-Йорка?
— Да, отец.
— И сколько же это лье?[52]
— Примерно тысяча триста.
— Хорошо! А затем нужно будет пересечь океан?
— Конечно.
— И сколько лье нужно проплыть по океану?
— Почти девятьсот до Европы.
— А Европа — это, можно сказать, уже Нормандия?
— Да, можно сказать!
— И сколько лье составит все это вместе?
— Две тысячи двести! — воскликнула малышка Наполеона, считавшая на пальцах.
— Видали! Она уже и арифметику знает! — восхитился господин Каскабель. — Итак, две тысячи двести лье?
— Примерно, папа, — ответил Жан, — думаю, что я правильно подсчитал расстояния.
— Что ж, дети, хвостик в две тысячи с небольшим лье — ничто для нашей «Прекрасной Колесницы», если бы Америку и Европу не разделяло море. А его нам не переплыть без денег, то есть без пакетбота…
— Или без плавников! — повторил Клу.
— Ты все о своем! — пожал плечами господин Каскабель.
— Итак, совершенно очевидно, — сказал Жан, — что на восток идти бессмысленно!
— Бессмысленно, сынок, совершенно бессмысленно! Но… Может, пойдем на запад?
— На запад? — Жан вопросительно посмотрел на отца.
— Да! Покажи по атласу, какой дорогой надо идти, чтобы попасть в Европу?
— Сначала нужно будет пересечь Калифорнию, Орегон и территорию штата Вашингтон до северной границы Соединенных Штатов.
— А дальше?
— Дальше будет Британская Колумбия…
— Тьфу! — возмутился господин Каскабель. — А ее никак нельзя обойти?
— Нет, отец!
— Ладно, пройдем! А потом?
— Потом мы дойдем до границы Колумбии с Аляской…
— Она принадлежит Англии?
— Нет, России; по крайней мере, принадлежала, так как давно поговаривают о ее присоединении…
— К Англии?
— Нет, к Соединенным Штатам[53].
— Чудесно! А что за Аляской?
— Берингов пролив, разделяющий два континента, Америку и Азию.
— И сколько лье отсюда до этого пролива?
— Тысяча сто.
— Запоминай хорошенько, Наполеона, ты сосчитаешь нам после.
— А я? — спросил Сандр.
— Ты тоже.
— Теперь, Жан, этот пролив, какой он ширины?
— Около двадцати лье[54], папа.
— О! Целых двадцать лье! — воскликнула госпожа Каскабель.
— Ручеек, Корнелия, можно считать, всего-навсего ручеек.
— Ручеек?
— Да! Впрочем, Жан, разве твой пролив не замерзает зимой?
— Да, отец! В течение четырех или пяти месяцев в году он покрыт льдом…
— Браво! И можно пересечь его по льду?
— Можно. Так и делают.
— Ах! Чудесный пролив!
— А дальше, — спросила Корнелия, — разве нет морей?
— Нет! Дальше — Азиатский континент, который простирается вплоть до европейской части России.
— Покажи-ка, Жан.
Жан разыскал в атласе общую карту Азии, и господин Каскабель начал ее пристально изучать.
— Устраивает, — сказал он, — если только в этой твоей Азии не слишком много диких стран.
— Не слишком, папа.
— А где начинается Европа?
— Здесь. — Жан указал пальцем на Уральский хребет.
— И какое расстояние от этого пролива… от Берингова ручейка до Европейской России?
— Тысяча шестьсот лье.
— А до Франции?
— Еще около шестисот.
— Так сколько всего, если считать от Сакраменто?
— Три тысячи триста двадцать лье! — одновременно выкрикнули Сандр и Наполеона.
— Молодцы! — похвалил господин Каскабель. — Итак, на восток — две тысячи двести лье?
— Да, папа.
— А на запад — примерно три триста?
— Да, то есть тысяча сто лье разницы…
— Разница не в пользу западного пути, — заметил господин Каскабель, — но по этой дороге нет моря! Итак, дети мои, если нельзя идти в одну сторону, нужно идти в другую — вот вам мое дурацкое предложение!
— Здорово! Путешествие задним ходом! — закричал Сандр.
— Нет, Сандр, не задним ходом, а в противоположном направлении.
— Прекрасно, отец, — согласился Жан. — Однако пойми: мы никак не сможем в этом году попасть во Францию, если пойдем на запад.
— Почему?
— Потому что лишних одиннадцать сотен лье — это весьма существенно для нашей «Прекрасной Колесницы» и для ее упряжки.
— Что ж, дети мои, не будем во Франции в этом году, значит, будем в следующем! И я думаю, раз уж нам придется пересечь Россию, с ее ярмарками в Перми, Казани и Нижнем Новгороде, о которых я весьма наслышан, то там мы и задержимся; и обещаю вам, что знаменитая труппа Каскабелей не ударит в грязь лицом и прилично заработает!
