Дракоморте - Ирина Вадимовна Лазаренко
— Конечно, в таком виде, как рассказывают эту историю, она — полная чушь, — бормотал Йеруш, взмахивая руками, — это чушь, потому что как бы Перводракон оказался под лесом, если лес его и породил? Или как бы дракон породил лес после того как умер? Как возможно что-либо из этого?
— Слушай, Йеруш…
— Разве может вообще появиться на свет нечто настолько исполинское? А? А-а-а? В единственном экземпляре, вдруг, само собою? Нет, отвечаю я решительно! Не может! Но! Что-то ведь лежит в основе этой истории, Илидор. Что-то всегда лежит в основе подобных историй. Может быть, образы, а не факты, совсем другие события, более сложные, чем способен осмыслить жалкий умишко какого-нибудь гриба-переростка или говорящей земляничины, но в основе любых историй всегда должно быть зёрнышко истины, хотя бы маленькое зёрнышко истины! Но как понять, насколько оно далеко от той истории, которую знают сегодня люди и полунники? Как понять, шляются ли по лесу потомки какого-нибудь дракона, имеют ли они власть над этим местом? Легенда полунников ясно говорит, что потомки были, хотя непонятно, с кем этот дракон размножился и каким образом, но нет, я не хочу об этом думать, ты меня не заставишь, прочь из моей головы, постыдные картинки, ох, зачем я это представил, я не думаю об этом не думаю… Ну так вот, по легенде потомки у этого дракона были, а может, они есть до сих пор! Вы ведь живёте почти вечность, ёрпыль вашу кочергу! Но его потомки не должны быть гигантами драконами, иначе все бы точно знали о них, я верно говорю? Но если по лесу сейчас шарахаются драконы в любом не-драконьем облике, то я хочу знать: способен ли ты почувствовать их? Могут ли они почувствовать тебя?
Илидор смотрел на эльфа во все глаза и думал: получается, я мог встречать других драконов, но ничего не знать об этом? Я мог пройти мимо? А другие драконы могли видеть меня, но не понять, что перед ними сородич? Мы могли сталкиваться нос к носу в людских городах, в эльфских поселениях, на гномском рынке, да хоть в этом самом лесу, мы могли видеться и не узнать друг друга, не обратить внимания на встречу, которая… которая…
У Илидора в этот момент решительно вылетело из головы, что все драконы, о существовании которых ему доподлинно известно, сейчас находятся в эльфской тюрьме Донкернас и не могут покинуть её, связанные Словом своих старейших. А истории о других драконах пока ничем не подтверждались: ни о тех, которые уходили на поверхность за тысячи лет до войны с гномами, ни о тех, которые отправились в северные нагорья за несколько сотен лет до войны. Существовали ли какие-то другие драконы, порождённые не отцом-Такароном, а другой горой или даже не горой — Илидор не знал. Да и откуда он мог бы это узнать?
И, если на то пошло, ведь он улетел от донкернасских драконов, он решил не искать такаронских, и у каждого из этих поступков были причины.
Возможно, ходить мимо неузнанными — лучшее, что драконы могут делать друг для друга.
— Нет, — сказал Илидор, обрывая поток слов Йеруша. — Я не смогу понять, дракон передо мной или не дракон.
Лицо Йеруша вытянулось, лоб сломался разочарованной складкой, рот начал расползаться в оскал отвращения «ну-тогда-какого-хрена-я-разговариваю-с-этим-тупым-существом».
— Значит, так же и другой дракон не может узнать тебя. А ты не сможешь узнать дракона или драконицу. И как я тогда пойму, наплодил он детей или нет, а если наплодил, то куда они делись и кто она такая, да, это самое интересное — кто она такая? Неужели не его пра-пра-пра-пра-дочка?
– Что ещё за «она»?
– Так, подожди дракон, подожди! – Найло выбросил вперёд ладонь, требуя молчания. – Выходит, узнать дракона можно только по глазам? Но это не такой уж надёжный признак! В Донкернасе были драконы с довольно невзрачными глазами. И где я в таком случае возьму ответы?
— Йеруш!
— А?
— Я не могу узнать дракона в человеческом облике, но я бы почувствовал драконьи кости.
— Ч-ч-что? — переспросил Йеруш, и его лицо тут же снова разгладилось, озарилось почти детским воодушевлением, и Илидору сделалось слегка неловко, будто он застал Найло в какой-то интимной ситуации.
— В Такароне я чувствовал места, где лежат драконьи кости, — повторил Илидор. Ему хотелось говорить, говорить и заглушать своим голосом неловкость, которую он испытывал от этого беззащитно-радостного вида Йеруша, а ещё ему хотелось заглушать в себе мысли о Такароне, пока они не призвали бледно-розовый туман. — Я чувствовал драконьи кости не так легко, как воду, и не издалека, но всё-таки чувствовал. И если бы тут через весь лес тянулись драконские захоронения, то я бы должен был это ощутить… наверное.
— Илидор, это очень прекрасно! — завопил Йеруш и дёрнулся было схватить дракона за руки, но тут же вспомнил, что они с Илидором, вообще-то, в ссоре. — Но это и очень ужасно, ведь если ты не чувствуешь костей, если под лесом нет никаких костей драконов, то вся полунниковая легенда может быть полным барахлом! А это очень неудачно, если она вся барахло, поскольку кровавый водопад, по той самой легенде, спадает прямёхонько в то место, где прежде было сердце Перводракона, а где искать живую воду, если не у водопада над драконьим сердцем… Я хочу сказать, эта легенда, конечно, чушь, но привязка, привязка очень интересная, ты знаешь, почему? Потому что никто толком не может пояснить, где находится этот кровавый водопад и как туда попасть! Вот как, это, нахрен, возможно?! Никто не может показать пальцем, где находится кровавый водопад! Никто не знает, куда течёт прорва воды из всехних земель! Не многовато ли слепых зон, вот что я хочу знать! Все жители этого леса как будто свалились в него позавчера и ещё не разобрались, где тут чего куда! Нет! Я готов поверить в одну слепую зону, но не в две, и водопад должен быть там же, где прорва воды! Но почему-то только один-единственный кошак из всей этой кучи народа! Ты понимаешь, из всей кучи, включая крылатых волокуш! Один-единственный кошак не посмотрел на меня тупыми глазами, когда я спросил его про кровавый водопад, не зашипел на меня и на замахал лапами!
