Дракоморте - Ирина Вадимовна Лазаренко
— Какой ещё кошак?
Илидор уже не пытался проследить за мыслью Йеруша. Слова Найло просто врывались в уши дракона и носились внутри головы, как полоумные, иногда падали без сил, тихонько позвякивали, рассыпались осколками эха.
— Но если ты не чувствуешь под землёй никаких костей дракона, — Йеруш отчаянно вцепился в свои волосы и начал их трепать, как мягкую беспомощную зверушку, — если ты не чувствуешь здесь костей драконов, хотя должен был их почувствовать, если бы они были…
— Найло. Я не сказал, что должен был. Я сказал: «Наверное».
Йеруш остановился.
— Наверное? — переспросил с нажимом.
— Такарон — мой отец. Он мне помогал, как мог, и в горах я был сильнее, чем в других местах. Может, это только в Такароне я мог чувствовать, где лежат кости драконов, может, в других местах это работает не настолько хорошо или даже не работает вообще, я не знаю. В Донкернасе драконьих костей не было, а где ещё они были? Может, где-то и были, но я об этом знать ничего не знал? Может быть, я сейчас просто не чувствую кости другого дракона, даже если, — Илидор едва заметно передёрнулся, — даже если они в самом деле где-то под нами.
Йеруш вцепился взглядом в Илидора, как сторожевой пёс вцепляется в штанину незваного гостя:
— Так, погоди-ка. В Такароне ты был сильнее, но ты ушёл из Такарона?
Золотой дракон смолчал.
— Илидор, ты что, больной? Почему ты ушёл из Такарона, если он тебе помогал и ты мог там больше, чем в других местах?
— Да потому что ты же знаешь, как я тебя люблю, Найло! — воскликнул Илидор и раскинул руки как для объятий по обычаю жителей Старого Леса.
Вид у дракона был взъерошено-безумный. Йеруш, дико таращась на Илидора, поспешно отступил на три шага, запнулся о собственную ногу, едва не упал.
— Я просто не мог не пойти за тобой! — надрывался золотой дракон. — Тогда я мог бы больше никогда тебя не встретить, и кого бы я тогда ненавидел, скажи мне, ну скажи? В Такароне я убил всех плохих, там некого стало ненавидеть!
— Врёшь ты всё! — Йеруш наставил на Илидора подрагивающий палец.
— Не всё, — дракон сунул руки в карманы, съёжился, и крылья обхватили его, как успокоительно-тяжёлое одеяло. — Но я не собираюсь с тобой обсуждать всякие вещи, до которых тебе нихрена нет дела, понятно? Ты мне не старейший, чтобы занудничать, делать важное лицо и требовать ответов за всякие мои действия!
— О, как удобно! — язвительно восхитился Йеруш. — Ведь тебе никто не старейший! Других золотых драконов нет – выходит, никто не может требовать у тебя ответа?
— Моран честно пыталась, — без улыбки ответил Илидор и очень холодным, звеняще-стальным голосом добавил: — Можно я не буду сейчас предаваться воспоминаниям? Боюсь разрыдаться от избытка тёплых чувств и всё такое.
— Ладно, — легко, согласился Йеруш. — На самом деле, мне плевать, что там у тебя случилось с Такароном. Я про драконов хотел тебя спросить, и всё. Теперь я двинусь дальше. Но, если встретишь в лесу другого дракона, я не знаю, ну вдруг встретишь, с тобой же вечно происходит какая-нибудь бзырявая хрень, так, нет, подожди! — Йеруш обхватил себя за плечи, выставил вперёд острые локти и проговорил медленнее, спокойнее: — Если тебе встретится дракон или ты почувствуешь драконьи кости. Постарайся запомнить, где это было, как оно выглядело и куда потом делось. Мы с тобой ещё, быть может, встретимся, да. Рано или поздно мы встретимся где-нибудь, и тогда ты мне всё расскажешь. Бывай, дракон.
Йеруш отпустил свои плечи, встряхнулся по-собачьи и рванул с земли свой рюкзак.
— Найло, — горло Илидора было напряжённым и как будто не очень хотело выпускать наружу драконий голос. — Ты уверен, что хочешь идти один? Именно сейчас?
Йеруш помедлил, выпустил из пальцев лямки рюкзака, и на мгновение дракону казалось, что Найло ответит: «Конечно, нет, я не хочу пускаться в дорогу без тебя, и мне необязательно начинать именно сейчас». И что, раз уж они перестали молчать друг на друга и рычать друг на друга, то теперь могут снова объединить усилия, совместить свои планы и отправиться в путешествие вместе. Дракон уже твёрдо решил сказать Юльдре, что не будет сопровождать Храм в ближайшие дни, присоединится к ним снова потом, перед толковищем или после, уж как сложится… Юльдра будет, конечно, раздосадован и зычным голосом примется вещать об опасностях Леса, которые подстерегают Храм на пути, и про безответственность дракона, который оставляет жрецов в такое трудное для них время. На это Илидор ввернёт слова самого же Юльдры, сказанные им во время одной из недавних проповедей, — про то, как необходимо осмысливать минувшие события, чтобы понять, сколь много времени мы потеряли безвозвратно, готовясь к затруднениям и проблемам, которые так и не произошли.
— Мы могли бы пойти вместе, — выговорить это оказалось неожиданно трудно. — Через день или два. Я даже признаю, что зря тебе врезал тогда.
Найло помедлил с ответом.
— Знаешь, Илидор, я как-то пытался тебе объяснить, как трудно мне было стать гидрологом. Я говорил, что моя семья ожидала совсем другого.
Йеруш выговаривал слова медленно и… будь Илидор гномом, он бы использовал слово «уважительно». Йеруш как будто старался использовать самые правильные слова из всех возможных и при этом не потревожить ни одного слова сверх необходимого. Как будто боялся, что если проснётся слишком много слов, то они обрушатся на него все разом. Шагах в двадцати позади Йеруша появился ездовой мураш, зачем-то ушедший от кормушки. Вылез из подлеска и теперь стоял, подняв передние ноги, шевеля усиками и покачиваясь, и казалось, что он тоже слушает слова Найло очень-очень внимательно.
— Я, может, плохо объяснил. Я совершенно точно не досказал тебе одну вещь, ты знаешь, не потому что хотел её скрыть от тебя или что-то такое. Просто я не хочу об этом говорить, сейчас я тоже не хочу об этом говорить, но как ещё ты поймёшь, хотя ты не поймёшь, верно, всё равно. — Найло вдруг уселся наземь, согнув колени, опёрся на них локтями, принялся тереть пальцами лоб. — Или поймёшь. Ты ведь знаешь, как это: когда с тобой происходит что-то неприятное, страшное, противное… Ты потом просто не хочешь смотреть
