Валерий Мигицко - Военные приключения. Выпуск 6
Когда сии писма получите, то дайте в наши шанцы сегодня знак не мешкав, однем великим огнем и пятью пушечными выстрелами рядом чтоб подлиннее нам знать, что вы те писма получили.
Також, ежели мы когда с неприятелем в бой вступим близ города, тогда и вы, с своей стороны, учините выласку, как силно можете».
Письмо-приказание свидетельствовало о том, что Петр I действовал очень предусмотрительно. В секретном послании он указал, как действовать гарнизону в случае, если русской армии не удастся пробиться к городу. В случае крайне неблагоприятного развития событий полтавский комендант обязывался вывести все население из крепости, поджечь ее, взорвать или надежно спрятать пушки и пробиться к своим.
Одновременно коменданту полтавского гарнизона давалась свобода действий. Он знал от «языков», что в окружении шведского короля не выработали единого плана военных операций. Одни генералы предлагали снять безуспешную, затянувшуюся осаду. Другие советовали королю сначала напасть на лагерь русской армии, разгромить ее, а затем уже покончить со столь необходимой крепостью. Карл XII же считал: Полтаву следует брать в первую очередь. Теперь уже генеральным штурмом — мощным, без передышки, до победного конца, истребляя всех на своем пути.
Король приказал начать общий штурм, когда получил сведения о переходе русских войск на правый берег Ворсклы. Складывающаяся обстановка просто подстегивала его.
На такое решение шведского коронованного полководца повлияло сообщение прибывшего полковника Сандула о том, что крымский хан со всей своей конницей стоит за Перекопом. Оттоманский вассал, мол, только выжидает удобного момента для выступления против России. Взятие Полтавы должно было подтолкнуть осторожничавшего хана к началу опустошающего набега на украинские и южнорусские земли.
В шведском лагере понимали: в таком случае немалая часть русской действующей армии, особенно кавалерии и казаков, спешно ушла бы на юг для прикрытия границ. И в петровском стане ведали о том же. Что такое набег крымчаков, в российских пределах знали не понаслышке.
Штурм Полтавы 21 июня явился самым серьезным испытанием для мужественных защитников крепости. За все время осады в тот день, в его первой половине, полковник А. С. Келин в шифрованном письме А. Д. Меншикову сообщает о наблюдавшейся из крепости тревоге в осадном лагере. И последовавшей вслед перегруппировке неприятельских сил. Комендант точно определил, что все это связано с переходом полков русской армии 20 июня на правый берег реки Ворсклы. Алексей Степанович писал:
«Светлейший князь, премилосердный государь. Доношу вашему светлейшеству. Сего июня 21-го дня неприятель, совокупясь (с) своим войском, и построился во фрунт против города на поле против Киевских ворот и обоз весь поставил за Санжаровской башней вкупе. И была тревога у них великая с первого часу дня и после полуден два часа. Которая конница и пехота была в монастырю и в яру за Мазуровкой, и те были в совокуплении, а в опрошах оставлено не можно признать сколко. И после того пехота приступила к монастырю и на супруновском тракту стала, и конница стала по жуковскому тракту. А обоз стаит за Санжаровской башней и до сего часа вкупе. Сего числа из швецкого войска выехал будицской житель Сидор Грищенко и допросные речи послал до вашего светлейшества. 21-го дня июня 709-го(да) ис Полтавы, Вашего светлейше(ства) раб Алексей (Келин)».
Из письма видно, что наблюдения с крепостных бастионов и редутов дополнил будицкий казак полтавского полка Сидор Грищенко. Смелый разведчик, пробравшись через шведский лагерь, принес коменданту важные сведения, подтверждавшие увиденное.
События в тот день для защитников Полтавы разворачивались следующим образом. То был день генерального штурма крепости.
С раннего утра 21 июня вымуштрованная шведская армия выстроилась на просторном поле северо-западнее города. Полки, батальоны, эскадроны, батареи, роты, батареи стройными рядами передвигались на виду у всего города. Королевских солдат насчитывалось во много раз больше, чем осажденных.
Мазепинские сердюки и отряд запорожцев охраняли армейский обоз. Король и гетман не решились послать их в атаку, опасаясь, что обманутые Мазепой казаки в ходе боя перейдут на сторону русских. На то имелись серьезные опасения.
Карл XII ожидал, что петровская армия выйдет из своего лагеря для предлагаемого генерального сражения. Но этого не произошло. У Петра I имелись свои планы на противоборство с королем, а кроме того, еще не все силы были собраны для решающей битвы. Столько, сколько намечалось. Царь хотел бить шведов в полевом сражении только наверняка. Он и его генералы видели, как полтавская крепость ежедневно подтачивала силы и дух неприятельской армии.
Поняв, что русские в этот день не выйдут из своего укрепленного лагеря, король не решился на его атаку. Тогда Карл XII развернул изготовившуюся к битве армию против осажденного города. Шведы подошли под самые крепостные стены и стали изготавливаться к штурму. Все говорило за то, что приступ будет генеральным.
Полковник Келин привычно изготовил крепость к отражению общей атаки. Все его приказания выполнялись быстро и полно. Защитники Полтавы глазами и сердцем понимали, что для них наступал решающий час — идти на штурм собиралось не несколько тысяч вражеской инфантерии, а вся армия Карла. Даже раненые, способные держать в руках оружие, вышли на валы, заполнив пустующие места за поврежденным во многих местах палисадом.
Генеральный штурм Полтавы начался в два часа дня, когда солнце стояло в зените и не слепило глаза идущим на приступ. По сигналу враз ожили осадные траншеи. Пригнувшись, под частый барабанный бой, шведы густо бежали к крепостному валу с лестницами в руках. Офицеры подбадривали своих солдат, строго следя за порядком в ротных колоннах.
Обороняющиеся не открывали огня до тех пор, пока волна атакующих не оказалась прямо под крепостными стенами — пороха и свинца оставалось совсем мало, И только тогда последовали разящие залпы из мушкетов и пушек. Так приказал гарнизонным офицерам и казачьим старшинам полковник Алексей Келин.
С самого начала приступа шведы стали нести большие потери от меткого огня полтавских «сидельцев»: целей для пуль, картечи и ядер виделось предостаточно. Однако, повинуясь приказу короля, неприятельские пехотинцы продолжали штурмовать земляные валы. Они шли на штурм волна за волной, которые, ощетинившись штыками, накатывались на крепостные бастионы и городские укрепленные ворота.
Город и его предместья охватил шум жаркого боя. Грохот пушечных и мушкетных выстрелов, крики с обеих сторон, стоны раненых и предсмертные вопли погибающих — все слилось в один страшный гул. Напрасно, стараясь изо всех сил, надрывались барабанщики. Им не удавалось частой дробью перекрыть шум общей свалки.
