Дракон среди нас - Ирина Вадимовна Лазаренко
— Правда? — Сайя уставилась на него сердитыми серыми глазищами. — А я думала, ему просто срочно понадобилось выйти. Странно, ведь мы почти начали с ним ладить.
— Он на крыше! — Йеруш ткнул пальцем вверх, словно Сайя могла позабыть, где у этой башни крыша. — Как ты собираешься его снимать, хотел бы я знать? Что с ним вообще произошло?
Илидор зажмурился и сильно потёр лоб. Несложно представить, сколько времени потребуется двум нелетающим эльфам, чтобы добраться до крыши башни, а если один из них по дороге убьётся, это совершенно точно не ускорит процесс.
— Я достану шлем, — вызвался он, и эльфка посмотрела на него с огромным удивлением. Тихо добавил Йерушу: — Хотя одна кочеряжья мать знает, зачем он нужен твоей пустой голове. Проследи, чтобы Сайя не выходила.
* * *
Густеющие сумерки наливали в реку чернильные кляксы. Крылатая тень взлетела на башню почти неслышно — крылья хлопнули не громче, чем если бы кто-то вытряхивал покрывало.
Илидор зацепился всеми лапами за выступ у трубы. Он видел шлем, вылетевший в дымоход, он мог и вроде как собирался просто взять этот шлем и спуститься, но вместо этого висел наверху башни, тянул к небу голову на длинной гибкой шее, а потоки холодного воздуха гладили тонкие чешуйки на его щеках.
Во все стороны, куда ни посмотри, раскидывалась бесконечность, и сейчас, вися среди неё на макушке башни, Илидор особенно ясно чувствовал, как это легко — взмахнуть посильнее крыльями и улететь. Куда угодно, просто улететь.
Ничто в целом мире ему не мешает взять этот ёрпыльный шлем, забросить его обратно в дымоход с такой силой, чтобы он вылетел из камина, сплющившись в лепёшку, стряхнуть с себя налипшее безвременье, упасть в небо, как в воду, дать ему себя унести, как вода уносит листья.
Из северных подземных нор Илидору пели камни, оттуда звала лава и металл, и золотой дракон слышал их, хотя это было, разумеется, абсолютно невозможно…
Казалось, Илидор провисел на башне ужасно долго, но Сайя удивилась, когда он вернулся. Она прибирала всякие мелочи в кухонной кладовой, а Йеруш очень тихо и недвижимо сидел на лестнице. Кто бы сомневался, что эти эльфы, оставшись наедине, примутся неловко молчать.
— Как быстро! — обрадовалась Сайя, когда появился Илидор, держа под мышкой шлем. — Я боялась, это займёт больше времени… то есть…
Йеруш немедленно перестал изображать наступенчатую статую и тоже втёк в кухню.
— Ты чего так долго?
— Долго? — удивлённо переспросила Сайя, перебирая веточки мяты в коробке. — Ты сам разве бы справился быстрее?
Йеруш дернул головой, словно птица, склевывающая зерно.
— Я-то нет! Но у него же крылья!
Сайя вскинула брови и спросила Илидора, который испепелял взглядом покрасневшего Йеруша:
— Это какая-то шутка, которой я не понимаю?
— Шутка? — Переспросил дракон страшно вредным голосом. — Не похоже. Йеруш Найло всегда серьёзен и кислорож. Он даже спит с этим умным видом, честное слово.
Эльфка пару мгновений морщила лоб, потом сообразила:
— Ты сейчас тоже шутишь. И получается почти смешно, знаешь, могло быть хуже!
— Да и ты не так безнадёжна, как мне казалось, — с достоинством ответил Илидор и вручил ей шлём.
Сайя в досаде хлестнула его по плечу веточкой мяты.
* * *
Странный образ преследовал Йеруша в последние дни — не то сон, не то грёза или видение, необычайно яркое и поразительно настырное. Видение о том, как однажды в его жизни настанет такой важный, такой освобождающий и всё итожащий миг, когда посреди привычных дней трудов и превозмоганий он вдруг откроет совершенно рядовую, ничем не примечательную дверь — а она распахнётся в сияющее лето.
Там будет дорога, убегающая в зелёные холмы и волшебный лес, там будут летать мыльные пузыри и цветные ленты, какие часто бывают на сейдинельских городских праздниках, и на пороге двери, которую распахнёт Йеруш, его будет ждать весёлый бело-рыжий кот с мудрыми глазами. Кот-проводник в сияющее лето, в лёгкость и блаженство, которые однажды непременно наступят.
И Йеруш поймёт в тот миг, что всё, чего он на самом деле хотел всем собой, всем разумом и сердцем, — вот эта самая дверь в беспечное и красочное лето.
И пузыри будут лететь и менять цвета под солнцем, а деревья — шуршать и звать его к себе, обещая рассказать массу удивительных и счастливых историй, и бело-рыжий кот с мудрыми глазами пойдёт на мягких лапах к этому лесу, в лето, оборачиваясь и приглашая Йеруша следовать за собой.
А Йеруш, всё ближе подходя к двери в лето, всё яснее будет понимать, что она слишком мала для него. Он мог выйти в эту дверь раньше, давно, когда был другим, когда был моложе, восторженней и лучше, кажется, но все те годы, когда он ходил по другим дорогам, все годы, когда он не понимал, как открывается дверь, отдаляли его от беспечного и всё итожащего лета.
Такой Йеруш Найло, каким он стал за минувшие годы, не сможет войти в эту дверь. И цветные пузыри будут с беспечной жестокостью пролетать мимо, и волшебному лесу останется нашёптывать свои сказке пустоте, и бело-рыжий кот, как бы призывно ни оглядывался, уйдёт по дороге без него.
Даже в этот миг, просто стоя на балконе комнаты в спальном доме, просто смотря сверху вниз на засыпающую Сварью, Йеруш чувствовал себя безнадёжно неостановимым путником, обречённым на движение. Даже стоя на балконе, он движется вперёд, к бесконечно манящему, определённому для него горизонту, где горит шальная звезда. Этот путь нельзя изменить, невозможно свернуть с него и уж тем более остановиться, даже замедлиться решительно невозможно, — ведь никто не выбирает свою одержимость.
Он услышал, как на пороге балкона возник Илидор — шорох занавески на грани слышимости. И уже по шороху занавески Йеруш понял, что дракон собирается сказать нечто такое, чего ему вовсе не захочется слышать.
Не обернулся, но вцепился в перила так, что пальцы онемели.
Илидор глянул на перила почти с сочувствием. В странствиях, в долгих пеших переходах и постоянной необходимости что-то делать руками и телом Найло изрядно окреп, хотя его по-прежнему можно было спрятать за кочергой.
— Ты уже настроил планов на то, что будет дальше? — начал Илидор насколько мог издалека.
Дракон понимал, что тонкость
