Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.
— Тридцать девятый? — голос гримёра отвлёк меня от воспоминаний о том, как я закосил от армии много лет назад.
— Тридцать восьмой с половиной, если быть совсем точным.
— Хоть с покупкой обуви проблем не будет, хахаха!..
— Зато с покупкой мужской обуви всегда была проблема, — чувство юмора никогда меня не оставляло, я от этого чувствовал себя ещё большим дураком. — Нога как у гейши.
— Пиши: сабо, в скобочках: на танкетке, кожаные, тёмного цвета…
— А?..
— Сабо — это такая обувь, сейчас покажу, — дядя Паша вышел в соседнюю комнату и, через минуту поисков, вернулся с левой, так называемой, сабо. — Вот эта, кстати, на танкетке, видишь — сплошная платформа, а не каблук. Итак: тёмного цвета, обязательно кожаные, потому что, если будет не кожаная, то порвётся, а это дополнительная неприятность. Далее: рубашка; можешь надеть какую-нибудь свою, лучше просто белую; далее: приталенный пиджак, но без накладных плечиков (это важно), а лучше даже не пиджак, а тонкий джемпирочек на пуговках, тёмного цвета, ну-ка какого цвета у тебя глаза? — гример пододвинулся на своём стуле.
— Пиши: джемпер коричневого или чёрного цвета. Далее (так-так-так): леггинсы. Нет! Сотри. Чулки.
— Бл. ь! — вырвалось у меня.
Советы гримёра были советами профессионала.
— Записал? Чулки, которые держатся эластичной полосой на бёрдах, в скобочках: две пары. Чулки нужны, поскольку таких ног какие у тебя, у женщин не бывает, к счастью… Дальше поехали: пышная юбка до колен с завышенным поясом, — завышенный пояс зрительно удлинит ноги. Дальше пиши: следки, три пары. Дальше…
— А разве нельзя джинсы? — с претензией в голосе спросил я.
— Знаешь, что отвлечёт взгляд от твоих, чрезмерно широких для девушки, плечей? Нет, не сиськи, которых у тебя тоже, кстати, нет, а широкие бёдра, узость которых можно скрыть, надев пышную юбку, сильвербулет!
Я кивнул.
— Пишем дальше… Ты можешь одеться, кстати говоря.
Я быстро запрыгнул в свои тряпки.
— На чём мы остановились. Ага, следки. Дальше: тонкий шейный платок, — у тебя кадык не слишком заметный, но всё же…
— А у меня есть платок, даже два, — купил на распродаже!
— Молодец! Купить платки на распродаже может только женщина, ну или… Неважно, ха!
— Ха-ха-ха! — залился я полубезумным смехом.
— Вот если ты так заржёшь в образе, то тебе никакие платки не помогут. Запиши ещё: «Купить что-нибудь на шею из бижутерии, кулон на длинной цепочке», посмотришь сам. Теперь косметика: тональный крем, покупай дорогой, румяна в шариках, карандаш для глаз, чёрный… Так-так-так… Купи дорогие духи, — запах — это первое, что отличает женщину от мужчины, если её не видишь, ха!
Я не понял шутки. Дядя Паша продолжил.
— Карандаш для бровей, коричневый.
— Помада?
— Нет, никакой помады! Ненавижу помаду, — вечно остаётся на одежде; если бы не проклятая помада, я бы по сей день был счастливо женат. Пудра. На всякий случай, купи такую пудру, которая сочетается с тональным кремом, но, надеюсь, она нам не пригодится. Лак для ногтей, цвет… Цвет-цвет-цвет… Светло-коричневый. Тоник для снятия макияжа, жидкость для снятия лака, тоник перед сном, тушь чёрного цвета… Ещё напиши: «салфетки для снятия макияжа, ватные палочки и ватные диски». Теперь из раздела «разное»… Я вижу по твоим бровям и рукам, что у тебя есть машинка для бритья.
— Да, есть.
— Тебе придётся купить очень хорошую электробритву, в скобочках: «сухое бритьё, ёмкая аккумуляторная батарея, система самоочистки и прочие приблуды», сальвербулит! Записал?
— «…приблуды». Да, записал.
— Когда придёт время, своей машинкой сбреешь брови с насадкой четыре миллиметра и подведёшь коричневым (!) карандашом. Запомни, — коричневый для бровей, чёрный для глаз! Парик. Парик от сорока сантиметров, прямые натуральные волосы цвета твоих бровей, с чёлкой, — у тебя высокий лоб — это некрасиво, парик должен быть с чёлкой! Натуральный волос! Чёлка должна быть густая, прямая, почти до бровей. Распущенные длинные прямые волосы немного скроют плечи, — последние предложения дядя Паша почти выкрикивал, при этом указательный палец левой руки поднял вверх, а правой держал свою фляжку.
— Ага-ага, записал. Дальше.
— Всё! Кхе-кхе, — дядя Паша допил до дна фляжку. — Сегодня покупай, завтра сутра пораньше примерка, — заедешь за мной в тринадцать часов дня. Знаешь ведь, где я живу? В новый год же меня забирал?
— А как насчёт голоса? Я не могу говорить женским голосом, — последнее предложение я пытался говорить женским голосом, как я его себе представлял; получилось плохо, зато смешно.
— Насчёт голоса пока не знаю, я подумаю…
— Спасибо, дядя Паша, как мне вас отблагодарить?
— Подожди пока, мы ещё только начали. Ты не представляешь, сколько всего ещё нужно усвоить, чтобы эта роль была сыграна успешно! Теперь повернись к зеркалу. Посмотри на своё изображение.
Я сел, в зеркале отражался обыкновенный, давно мне надоевший, я. Дядя Паша встал у меня за спиной и мы начали смотреть друг на друга через зеркало. Я почувствовал запах алкоголя, это был виски.
— Ты ведь понимаешь, что мы только начали работу над образом. Вот тебе магическое «если бы»: ты — красивая, образованная девушка, знаешь цену своему уму и привлекательности, у тебя какая-нибудь непыльная работа, где ты целый день ходишь или сидишь, вся разодетая и надушенная, общаешься с клиентами, короче говоря, эксплуатируешь свою привлекательность и пятьдесят процентов ума. Какая работа отвечает заданным параметрам? А?
Я вспомнил, как когда-то давно мы с Тони зашли в автосалон Opel, там работала красивая девушка, она была одета в узкие чёрные брюки и приталенную белоснежную рубашку, на шее у неё висело какое-то украшение на длинной цепочке, — просто и стильно; на какой-нибудь спинке стула наверняка висел приталенный пиджак от этого костюма.
— Придумал?
— Да. Продавец автомобилей. Продавец дорогих автомобилей, — уточнил я.
— Каких именно дорогих автомобилей? — заинтересованным тоном спросил дядя Паша.
— А это важно?
— Да, сильвербулет! Потому что когда тебя спросят, ты долж… на что-то ответить, подробности придумаешь на ходу, но основные моменты нужно подготовить заранее.
— Так мы что, биографию мою придумываем?! — повысил голос я. Ну конечно, почему я сам об этом не вспомнил! Константин Сергеевич, простите великодушно!
— Ты же говорил, что читал Станиславского?! Забыл, что магическое «если бы» — необходимый элемент создания органической правды роли?! Чтобы твой персонаж зажил, ты должен мысленно пережить его жизнь до этого момента. О, вспомнил: «внутреннее оправдание и осмысленность каждого движения и каждого слова»! У нас мало времени, к концу завтрашнего дня, с помощью Провиденья и духа Марлона Брандо,
