Джеймс Роллинс - Амазония
Дом, который им выделили, несомненно, принадлежал одной из семей. Свидетельств было хоть отбавляй: керамика и деревянная утварь, декор из цветов и перьев, пустые гамаки, фигурки животных из дерева. Даже в запахе, в сравнении с пыльной затхлостью хижины, чувствовалось незримое присутствие жизни. Пахло старыми пряностями, маслами с легкой примесью телесных оттенков.
К нему подошла Анна Фонг с блюдом нарезанных фиг.
– Одна индианка оставила кое-что из припасов. Фрукты, вареный ямс, кусочки вяленого мяса…
Нат вспомнил о жажде и взял сочный ломтик. Вгрызаясь в него, он чувствовал, как сок капает с подбородка. Затем, вытерев губы, спросил:
– Как у Олина дела с настройкой сигнала?
– Он все еще работает над этим, – сказала она боязливо, вполголоса. – Судя по ругани, выходит неважно.
Костос прогремел с порога:
– Всем собраться внутри!
Отодвинувшись, он впустил компанию в нижнюю гостиную. Там Нат заметил еще несколько блюд с угощением, даже пару бадей темной жидкости с запахом браги.
Профессор Коуве попробовал содержимое и в изумлении повернулся к Натану.
– Кассири!
– Что? – спросил из дверей Костос, опуская висячую дверцу.
– Маниоковое пиво, – пояснил Нат. – Этот алкогольный напиток в ходу у многих племен.
– Пиво? – оживился сержант. – Вы это серьезно?
Коуве зачерпнул темно-янтарной влаги и налил в кружку. Нат заметил в чане кусочки скользких корней маниоки. Профессор протянул кружку сержанту. Тот понюхал, скривился от отвращения, но все же глотнул.
– Брр!
Его передернуло.
– Такой вкус появляется не сразу, – сказал Нат, нацедив себе кружку и прикладываясь к ней. Манни последовал его примеру. – Женщины разжевывают корень маниоки и сплевывают в бадью. Их слюнные ферменты способствуют брожению.
Костос подошел к чану и слил содержимое кружки обратно.
– Перебьюсь до «Будвайзера».
Нат пожал плечами.
Остальные поначалу толклись у тарелок, пробуя еду, потом начали рассаживаться по плетеным коврикам на полу. У всех был измотанный вид. Необходимо было поскорее выспаться.
Нат пристроил компьютер на перевернутой каменной чаше.
Когда он открыл и запустил его, Олин хищно воззрился на монитор покрасневшими глазами.
– А не выдрать ли мне пару схем для связной матрицы?
Он придвинулся ближе.
Нат его разочаровал.
– Этому компьютеру уже пять лет, так что пользы от него, скорее всего, будет немного. Зато данные могут оказаться ценней наших жизней.
После таких слов Нат мгновенно оказался в центре внимания. Он заглянул каждому в глаза.
– Я знаю, что произошло с предыдущей командой. И если мы не хотим кончить тем же, то должны принять к сведению их ошибки и промахи.
– Так что случилось? – проронил Коуве.
Нат поглубже вздохнул и начал рассказывать, кивая в сторону монитора с открытым дневником.
– Вся история здесь. Команда моего отца прослышала о бан-али, а потом встретила индейца, который вызвался проводить экспедицию на их земли. Отца соблазнила возможность открыть новое племя, и он, разумеется, повел всех туда. В течение двух дней их атаковали знакомые нам твари-химеры.
Среди слушателей пробежал шепот. Манни поднял руку, как на уроке.
– Я выяснил, где они разводят своих выродков. По крайней мере, жуков и пираний. – И он описал их с Каррерой открытие. – И насчет хищников у меня есть свои соображения…
Коуве оборвал его.
– Прежде чем переходить к соображениям, надо выслушать то, что уже известно. – Профессор кивнул Нату. – Давай дальше. Что было после нападения?
Нат снова набрал в грудь воздуха. Рассказ был не из тех, каким хочется поделиться.
– Из участников экспедиции уцелели лишь Кларк, мой отец и еще двое ученых. Разведчики бан-али взяли их в плен. Отец сумел объясниться и убедил пощадить их. Если верить записям, язык бан-али достаточно близок к языку яномамо.
– Сходство есть, – подтвердил Коуве. – А поскольку племя жило в изоляции, то встреча с белым человеком, владеющим их языком, не могла не вызвать замешательства. Неудивительно, что они оставили твоего отца в живых.
«Толку-то», – угрюмо заметил Нат про себя, вслух же продолжил:
– Все члены команды были тяжело ранены, но, попав сюда, чудесным образом исцелились. Раны заживали без рубцов, сломанные кости срастались меньше чем за неделю; прошли даже хронические недомогания вроде шумов в сердце у одного из ученых. Но самое поразительное произошло с Джеральдом Кларком.
– Рука, – догадалась Келли.
– Именно. Спустя несколько недель его культя начала трескаться, кровоточить, и в конце концов сформировался опухолеобразный нарост. Среди уцелевших ученых был один врач. Он и мой отец вели наблюдение за процессом. Нарост представлял собой массу недифференцированных стволовых клеток. Все были уверены, что это какое-то злокачественное образование. Подумывали даже о том, чтобы удалить его хирургически, но не смогли из-за отсутствия инструментов. Только по прошествии недель стали заметны постепенные изменения. Опухоль начала удлиняться и обрастать кожей.
Келли округлила глаза.
– Рука регенерировала?!
Нат кивнул, а потом пролистал дневник до записи почти трехлетней давности. Он зачитал вслух отцовские слова:
– «Сегодня нам с доктором Чандлером стало понятно, что изводившая Кларка опухоль есть не что иное, как результат регенерации, доселе неизвестной науке. Разговоры о побеге решили прекратить до тех пор, пока мы не дождемся развязки. Такое чудо оправдывает риск. Бан-али по-прежнему держат нас в плену, позволяя разгуливать по долине, но не выпуская. В любом случае, побег сейчас практически невозможен из-за гигантских кошек в нижнем ущелье».
Нат поднялся и открыл другой файл. На экране возникли грубые зарисовки руки с верхней частью торса.
– Мой отец начал регистрировать изменения: как недифференцированная масса стволовых клеток формировала кости, мышцы, нервы, сосуды, кожу и волосы. Понадобилось восемь месяцев, чтобы рука отросла полностью.
– Но что же явилось причиной? – спросила Келли.
– Если верить записям – сок дерева Ягги.
– Та самая Ягга…
Коуве глядел потрясенно.
– Неудивительно, что бан-али его боготворят.
– Что такое «ягга»? – спросил из угла Зейн, впервые проявляя интерес к беседе.
Коуве вкратце рассказал об увиденном в лечебнице на вершине доисторического гиганта.
– Раны Фрэнка закрылись почти моментально.
– Это еще не все, – добавила Келли. Она придвинулась ближе, чтобы получше рассмотреть набросок на экране. – Все послеобеденные часы я измеряла уровень эритроцитов в его крови с помощью гематокритной трубки. Они множатся с потрясающей скоростью. Такое впечатление, будто что-то заставляет его костный мозг вырабатывать новые красные клетки взамен утраченных. Никогда не встречала подобной реакции.
