Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)
— К чему же она нам?
— Странный вопрос! Надо же ведь отпилить ножку у кровати Джима, чтобы высвободить из-под нее цепи.
— Да ведь ты сам только что рассказывал, как удобно будет приподнять кровать и снять таким об разом цепь с ножки.
— Странный ты, однако, человек, Гек Финн! Ты никак не можешь отрешиться от будничных ребяческих способов браться за дело. Неужели тебе не доводилось читать в книгах про барона Тренка, Казанову, Бенвенуто Челлини, Генриха IV и разных других героев? Слыханное ли дело, чтобы какого-нибудь арестанта освобождали таким бабьим, или, лучше сказать, ребяческим способом? Нет, друг мой, лучшие авторитеты рекомендуют в таких случаях перепилить ножку кровати надвое и оставить ее в таком положении. Что касается опилок, то их следует во время работы проглатывать, дабы от них не оставалось следов. Прорез, сделанный пилой, следует замаскировать грязью и салом так, чтобы при взгляде на ножку кровати самый проницательный тюремщик не мог бы заметить, что она перепилена, и счел ее совершенно целой. Затем в ночь побега стоит только дать пинка этой ножке: она отлетает прочь, — ты снимаешь с себя цепи и оказываешься свободным. Остается только прицепить веревочную лестницу к зубцам башни, спуститься по ней вниз, переломить во рву ногу, так как лестница окажется на десять футов короче, чем следует, но там, по другую сторону рва, ждут тебя уже с лихими конями верные вассалы. Они подхватывают тебя, бросают поперек седла и мчатся с тобой в родной Лангедок, Баварское королевство или другое какое-нибудь благонадежное место. Побег, обставленный таким образом, был бы не в пример интереснее! Жаль, что эта хижина не обнесена, по крайней мере, рвом. Впрочем, если у нас останется время, мы можем еще его выкопать в ночь побега.
Мне показалось это уж слишком шикарным, а потому я возразил:
— На какой прах нам ров, когда мы устраиваем подземный ход, чтобы вывести через него пленника?
Том, однако, меня не слушал. Казалось, что он совершенно забыл не только меня, но и все остальное. Взявшись рукой за подбородок, он погрузился в глубокую думу, но вскоре со вздохом покачал головой и, еще раз вздохнув, проговорил:
— Нет, это не выгорит. Он не усмотрит в этом достаточной необходимости.
— В чем именно? — спросил я.
— В том, чтобы отпилить себе ногу, — отвечал Том.
— Праведный Боже, в этом, разумеется, нет ни малейшей необходимости! Не понимаю даже, чего ради пришла тебе в голову такая странная мысль?
— Странные вещи ты говоришь, Том Сойер! Ты знаешь ведь как нельзя лучше, что Джиму вовсе не нужна веревочная лестница.
— Ну, вот еще! На что-нибудь она ему пригодится. Ты опять толкуешь о том, чего не понимаешь. Все арестанты стараются запастись веревочными лестницами. Джим тоже ее получит. Вот тебе и весь сказ.
— Да на какой же она ему прах? Что он будет с ней делать?
— Как что делать? Он спрячет ее у себя в постели, как делают это все в подобных случаях. Вообще, Гек, я с прискорбием убеждаюсь, что у тебя нет ни малейшего стремления следовать установленным образцам и общепринятым правилам. Тебе всегда приходят в голову какие-нибудь новшества. Положим, что на этот раз Джиму и в самом деле не нужна веревочная лестница, но все-таки после побега ее найдут у него в постели. Это сейчас же наведет всех на ложный след, а ведь что может быть интереснее ложного следа в таких случаях? Отчего же не доставить людям удовольствия, когда это может быть сделано так изящно и шикарно? Воображаю себе, какой тут подымется переполох и сколько пойдет самых разнообразных тол ков. Между тем, если мы не окажем им такой любезности, дело выйдет совсем дрянь.
— Ну, ладно, — согласился я. — Если веревочная лестница полагается по закону, я против нее спорить не стану, так как не намерен отступать от общего правила. Замечу тебе только, Том Сойер, что если мы вздумаем разорвать наши простыни, чтобы снабдить Джима веревочной лестницей, то у нас непременно выйдут неприятности с тетушкой Салли. Ей-ей, вый дут неприятности! На мой взгляд, Том, можно было бы изготовить прекрасную веревочную лестницу из коры американского ясеня. Она, по крайней мере, никого не введет в убыток, так как нам на нее не придется затратить ни гроша, а между тем может так же удобно служить начинкой в пироге и убираться потом под матрац, как и лестница, изготовленная из тряпок. Что касается Джима, то он по этой части человек несведущий, а потому ему решительно все равно, из какого материала…
— Замолчи, пожалуйста, Гек Финн! Если бы я был таким невежественным человеком, как ты, я ни за что на свете не позволил бы себе вдаваться в подобные рассуждения. Слыханное ли дело, чтобы государственный преступник бежал из тюрьмы с помощью лестницы, свитой из древесной коры? Ведь это было бы курам на смех!
— Ну, ладно, Том, пусть будет по-твоему, но все же я посоветовал бы тебе в таком случае устроить дело несколько иначе. Поручи мне лучше позаимствовать веревку, на которой сушат белье.
На этот раз Том нашел мой совет вполне рациональным. При этом у него мелькнула новая мысль.
— Позаимствуй кстати и рубашку, — сказал он.
— К чему же она нам?
— Джим будет писать на ней свой дневник.
— В своем ли ты уме, душенька? Ведь он не умеет писать…
— Ну так что ж, что не умеет? Он все-таки может испещрить рубашку разными знаками, если мы изготовим ему перо из старой оловянной ложки или об ломка железного обруча.
— Мы можем раздобыть ему гусиное перо. Это приведет скорее к цели, да и писать будет лучше.
— Ах, ты, неразумное дитятко! В тюрьмах не дер жат ведь гусей, для того чтобы арестанты могли выдергивать у них из крыльев перья для ведения своих дневников. Там всегда изготовляют себе перья из самого неудобного твердого и жесткого материала, как, например, из старого медного подсвечника или какого-нибудь другого подобного же несуразного предмета, случайно подвернувшегося под руку. Чтобы изготовить из такой штуки перо, надо затратить иной раз многие недели и месяцы. Никаких инструментов арестанту ведь не полагается, за исключением каменной стены в его камере. Вот он и трет подсвечник об стену, пока не изготовит себе таким образом перо. Арестант, дорожащий своей репутацией, ни за что бы не согласился воспользоваться обыкновенным гусиным пером, если бы ему даже предложили таковое. Это не в порядке вещей!
— Ну, ладно, из чего же мы сделаем в таком случае чернила?
— Некоторые изготовляют их из железной ржавчины и слез, но это слишком уж будничный способ, приличествующий к тому же только женщинам. Наилучшие авторитеты пользуются в таких случаях собствен ной своей кровью. Джим может последовать их примеру. Если, кроме того, ему придет фантазия послать обыкновенным путем таинственную весточку и довести до сведения тех, кому знать надлежит, где именно он томится в заключении, ничто не препятствует ему сделать надлежащую надпись вилкой на оловянной тарелке и выбросить тарелку из окна. Так поступал всегда таинственный арестант, известный под именем Желез ной Маски, и это считается очень шикарным способом вести переписку.
