Рождение чудовища - Гульнара Черепашка
Если вытащить копье – наверное, кровотечение откроется снова. Но наверняка продлится недолго. Вынешь копье – рана начнет заживать. Да, снова может стать дурно. Но для нее это не смертельно. Она – куда сильнее простых смертных. Вон, раненая, исхитрилась пробить собою две стены! И уползти по крыше – пусть и недалеко. А они пока что пускай ищут внизу тело, разыскивают следы.
Да помилуют ее боги, она еще и успеет вернуться к себе!
Можно подняться на крышу и пройти по коньку. Если поторопится – никто не заметит, что она отсутствовала какое-то время. К ней никто наверняка сейчас не заглядывал – кому будет дело до флейтистки, когда в доме такой переполох? До чего все-таки удачно, что ничего, кроме амулета, надевать на себя не стала. Кровь осталась только на теле. Ее нужно просто смыть. Одеться, чтобы прикрыть рану от копья. Если ее не заставят раздеться – никто ничего и не заметит.
Стражники в это время прекратили разговоры и скрылись обратно в проем. Перегородку задвинули наполовину – дальше не сумели: слишком сильно Накато ее повредила.
Девушка потихоньку двинулась по навесу в сторону темного крыла дома. Там – она знала – в это время никого не должно быть. Если и окажется кто – то по чистой случайности. И она без труда скроется.
Копье придерживала здоровой рукой. Вынуть его, сидя на навесе, не удастся: одно неосторожное движение – и она кувыркнется вниз. Или поднимет шум.
По коридорам и комнатам метались вооруженные люди – Накато слышала грохот оружия и доспехов, тяжелые шаги. Стражники с факелами сгрудились под окном комнаты, из которой она выскочила на навес. Голоса заполняли пространство вокруг дома.
Эх, ей бы помыться, прежде чем возвращаться к себе! Вся изляпалась в крови. Это никуда не годится.
Глава 32. Расправа
Попасть внутрь оказалось легко – она просто сдвинула слегка в сторону перегородку и просочилась в комнату. Окно сразу задвинула – чтобы не привлекало внимания.
Днем в этой комнате на третьем этаже шили. На ночь служанки уходили в комнаты для сна. Эх, ей бы вниз – воду можно найти там. Смыть кровь необходимо! Но сначала – вытащить копье. Благо, здесь пока что тихо. Упавшее тело ищут внизу. Рыщут стражники по крыльям дома, где заметили ее. Возможно, ей удастся пройти тихонько по коридорам и спуститься. Потом поднимется обратно.
Из груды ткани она выбрала дошитую тунику и прихватила несколько обрезков.
Накато надеялась, что не слишком громко шипела сквозь стиснутые зубы, выковыривая зазубренное острие из раны. По затылку расползались мерзкие острые мурашки от боли. Кровь снова полилась. Да помилуют ее боги, неужели такое может зарасти! Мышцы и связки безнадежно разорваны в лохмотья, от костей осталось крошево. Обычно от таких ран умирают – даже если есть, кому унести раненого в безопасное место. Даже если его перевязывают и ухаживают за ним.
Такие раны не заживают. Они воспаляются, гноятся, и в конце концов лихорадка изматывает и убивает несчастного.
Обычно от таких ран умирают, а она – просто равнодушно думает об этом. Даже боль – уже не острая, пронзающая. А нудная, тягостная. Пошла на убыль почти сразу, как она вытащила оружие и зажала рану обрезками ткани.
Рука висит плетью, но идти она сумеет. Копье Накато на всякий случай прихватила с собой. Ладони вытерла кое-как. Свернула и завернула в чистую ткань тунику, чтобы не заляпать. Выскользнула в коридор – там царила тишина. И осторожно направилась к спуску вниз. Здесь воду можно найти только в жилых комнатах. Это не годится – если она зайдет туда, где спят, ее наверняка услышат. Нужно спуститься на первый этаж, в прачечную. Там должно было остаться немного воды. Служанки там не спали – слишком сыро.
Спускаясь вниз, заметила – амулет перестал действовать. Тело ее в свете редких светильников, оставленных в нишах на лестнице, сделалось видимым. Что это – сила в нем иссякла нежданно, или колдовские штучки чародеев, живущих в доме? Неважно. Она только стянула шнурок через голову – чтобы не болтался на шее. Придется теперь шагать осторожно.
Чего Накато не ожидала – так это наткнуться в прачечной на Курушу. Откуда домоправительница взялась в этой части дома в такой час?! Одна.
- Ты! – возглас на мгновение пригвоздил Накато к месту.
Она застыла, таращась на Курушу. Та тоже замерла – видимо, встреча ошарашила и ее. Во взгляде домоправительницы медленно проступало понимание. Да и что тут понимать: изодранное плечо, размазанная по лицу и всему телу подсохшая кровь, копье в здоровой руке.
Глаза женщины вылезли из орбит, рот раскрылся – она хотела позвать на помощь. И в этот момент Накато швырнула копье.
Острие пробило плечо, выйдя с обратной стороны, и застряло. Из горла домоправительницы вырвался булькающий хрип. Она отшатнулась назад и стала оседать на пол.
Накато, поглядев на нее пару мгновений, нашла воду и торопливо принялась отмываться. Только швырнула бесполезный амулет и кольцо хозяина ей под ноги.
Куруша больше не опасна. Рана ее надежно обездвижила. Может, она сумеет позвать на помощь – но не сразу. Боль ее ошарашила так, что она даже кричать не может. Только слабо подвывать. Ее найдут раненой тем самым копьем, которое стражник швырнул в неизвестного, который пробрался в подземное хранилище. А рядом – амулет невидимости, потерявший силу, и украденное у Изубы кольцо. Накато успеет убежать, если услышит шаги. Пока Куруша сумеет что-то объяснить – она окажется далеко. В ее руках то, что вернет свободу Амади. После этого пусть Амади и Иму вдвоем думают, что делать дальше. Она сделала все, что от нее зависело.
*** ***
Топот в коридоре.
Кристалл, в котором, по словам Изубы, был заперт дух Амади, она спрятала в одном из помещений прачечной, запихала в мешок с мыльным корнем, валявшийся в углу. Накато – причесанная и наряженная в бусы и браслеты – сидела с нотным свитком у себя на постели. Поразительно – даже пострадавшая рука уже немного двигалась. Кровь давным-давно перестала сочиться. Если ее не попросят раздеться – никто и не поймет, что она нынешним вечером была ранена. Все-таки удача нынче была на ее стороне: по дороге к себе она не встретила ни одной души. Стражники прочесывали сад вокруг дома, центральную часть дома и то крыло, по которому за ней гонялись.
Впрочем
