Луи Буссенар - Путешествие парижанина вокруг света
— Крепитесь, Фрике! — крикнул Буало, сжав зубы от боли. — Крепитесь! Шевелитесь как можно больше: это их отгоняет!
— Тысяча чертей! Да они жрут мои ноги, я больше не могу… От боли я теряю сознание… помогите!..
Вдруг он выпустил узду из рук и стал идти ко дну. Обезумевшие кони в этот самый момент порвали веревку, связывавшую их между собой, и чуть не половина из них тотчас же скрылась под водой, а остальных, подхваченных течением, понесло вниз по реке.
Между тем гаучо подскакали к самому берегу реки и, увидев разыгравшуюся только что драму, сразу сообразили, в чем дело. Они встретили громким смехом несчастье своих врагов и осыпали их насмешками.
Благодаря знанию всех местных условий им нетрудно было предвидеть финал этой неожиданной катастрофы.
Даже и они не могли надеяться, что наступит подобное жестокое мщение, которое притом же стоило им так мало. Какой дикой радостью было для них видеть двух смелых европейцев во власти маленьких чудовищ, упивающихся их теплой кровью.
Буало не слезал с коня, несмотря на то что тот бился под ним, подымался на дыбы и кидался в стороны. К счастью для смелого всадника, его высокие кожаные ботфорты отчасти предохраняли от укусов караибов. Впрочем, несколько десятков этих мерзких тварей все-таки повисли у него на бедрах, он потерял много крови, и раны его были страшно болезненны, хотя и не опасны для жизни.
Не обращая внимания на коней, тонувших или уносимых течением, француз проворно высвободил свое лассо и не хуже настоящего гаучо пустил его по воздуху к Фрике, который начинал уже скрываться под водой.
Услыхав свист ременной плети у себя над головой, Фрике ухватился за нее с надеждой утопающего.
Все это продолжалось не более минуты. Положение обоих парижан было отчаянное: перед ними расстилалась на протяжении четырехсот метров река, которую им приходилось переплывать, а позади, на расстоянии всего каких-нибудь ста метров, находились гаучо, которые решили не допустить ни малейшей попытки путешественников вернуться назад. Со всех сторон их окружили легионы ужаснейших врагов — караибов, а мальчуган почти терял сознание и едва держался за лассо, кинутое ему товарищем, под которым конь, наполовину объеденный, уже начинал тонуть, несмотря на то что его всадник изо всех сил держал его в шенкелях.
Еще несколько минут, и все было бы кончено.
Только чудо могло спасти несчастных европейцев, и это чудо свершилось.
В тот момент, когда Буало со своим конем начал уже скрываться под водой, он вдруг ощутил сотрясение всего тела — от нижних конечностей и до корней волос, сотрясение столь сильное, что, будь Буало на суше, его, наверное, свалило бы с ног.
Но в данном случае это сотрясение подействовало как раз наоборот.
Пегий конь, совершенно обессилевший и начинавший идти ко дну, почувствовав внезапное сотрясение, снова всплыл на поверхность, как будто в нем возродились силы.
Фрике, все еще висевший на петле лассо, вдруг пришел в себя, очнулся, сильно чихнул и начал корчиться, как эпилептик.
Вслед за первым сотрясением последовало второе, не менее сильное, затем третье.
— Но что происходит, черт побери! — воскликнул мальчуган, теперь уже совершенно оживший и повеселевший. — Какие это дьяволы живут в реках этой непонятной страны?
— Мужайтесь! Теперь мы спасены!
— Тем лучше… но это меня положительно разбивает на кусочки… О-ля-ля!.. О-ля-ля!
— Вас это разбивает, а караибов убивает!
— А ведь это правда!.. Смотрите, в самом деле, хотя раны еще болят и везде жжет и горит, но уже больше никто не кусает!
— Плывите… плывите как можно быстрее!
— Ого! Да посмотрите же, месье Буало, тысячи этих караибов всплыли на поверхность и все брюхами вверх!..
— Да плывите же скорее, болтун неисправимый, не то и с вами будет то же самое, что с этими злобными тварями.
Между тем со дна реки медленно всплывали самые разные обитатели глубины: громадные bagreraydo, панцирные щуки, окрашенные, словно тигры, и caribbitos, и payaros, два вида летучих рыб, а также молодые и старые кайманы, неподвижные теперь, как плавучие бревна, колючие скаты с ядовитыми иглами, и perros de agua или myopotamus coypas — водосвинки, род речных выдр с хвостом опоссума, и сверх всего тысячи караибов. Течение медленно уносило все эти тела мертвых животных, крупных и мелких, по-видимому, погибших от действия каких-то таинственных природных сил, главный центр которых, без сомнения, находился где-то выше вверх по течению реки.
Несомненно, что если бы наши друзья случайно находились в двух сотнях метров выше, то и они неизбежно могли бы погибнуть, как все эти животные.
Гаучо, видя, что враги избавились от караибов и плывут к другому берегу, кинулись вслед за ними в реку. Но, увы! Не проплыли они и сорока метров, как весь их маленький отряд смешался, сбился в кучу. Описать этот страшный вой, какой подняли степные разбойники, было бы невозможно, да и бесполезно; все гортанные звуки, которыми так изобилует испанский язык, сливались, вырываясь из их побледневших уст в какой-то протяжный рев. Эти превосходные всадники не в состоянии были справиться со своими конями. Словом, и гаучо, и лошади оказались в еще более критическом положении, чем некоторое время тому назад наши французы, которые между тем продолжали плыть к противоположному берегу и, вероятно, сильно опередили бы своих преследователей, если бы их силы не начинали изменять им. Вместе с тем они не хотели расстаться со своим оружием и патронами, тяжесть которых начинала их обременять и почти парализовала движения друзей.
Бедный Фрике пыхтел, как тюлень.
— Не можем же мы, однако, побросать наши карабины… Но как же они тяжелы… и еще, если эти канальи не объели мои ноги и не выпустили из меня всю кровь, я бы плыл лучше…
Буало молчал и ни на что не жаловался, но и закаленный путешественник был, видимо, сильно утомлен.
— В сущности, — проговорил он, — лучше нам расстаться с частью патронов, чем рисковать своей жизнью!
С этими словами он облегчил свой карман, хотя и скрепя сердце, от одной пачки патронов, которую бросил в воду. Эта мера предосторожности была далеко не лишняя, и Фрике поспешил последовать его примеру.
— Ах, если бы нам попался хоть какой-нибудь плавучий ствол или хоть копна сена, все же бы это нам помогло держаться на воде! — проговорил Буало.
Он собирался уже бросить в воду вторую пачку патронов, как вдруг у него вырвался радостный крик:
— Плот! Два плота! Целая флотилия плотов!
— Да где вы их видите? Я не вижу ни одного, а только с полдюжины окоченелых лошадей, которые крутятся на воде, как пробки, и, вероятно, уже давно подохли! — сказал Фрике.
