Луи Буссенар - Путешествие парижанина вокруг света
Мальчуган снарядился в одну минуту. Вдали виднелись яркие пончо гаучо, развевающиеся по ветру. Их было двенадцать человек, и они быстро неслись вперед, выстроившись полукругом.
— Скажите, Фрике, вы хорошо умеете плавать?
— Как рыба!
— Прекрасно, так становитесь во главе колонны, возьмите за узду переднюю лошадь, остальных заставьте спуститься в реку и переправьте их. Если они не пойдут, пырните переднюю лошадь ножом в круп!
— Хорошо… но… вы?
— Я буду стоять в арьергарде. Я со своим конем останусь на этом берегу до тех пор, пока вы не достигнете середины реки. Если они будут нас теснить, то есть слишком напирать, я сумею ссадить полдюжины из этих всадников, нам не придется даже убивать их: стоит только убить под гаучо лошадь — и в пешем строю он уже не боевая единица… с ним можно даже не считаться…
— Понимаю! Значит, надо переправляться!
С этими словами Фрике стал спускаться к реке, ведя под уздцы переднюю лошадь. Буало, вскочив на коня, оставался неподвижным, как статуя, держа карабин наготове.
Гаучо неслись во весь опор.
Но не успел мальчуган отплыть и десяти метров от берега, как душераздирающий крик ужаса и боли огласил воздух. Страшная паника овладела лошадьми, которые стали беситься, подниматься на дыбы, пятиться назад и ржать отчаянно, как ржут в бою смертельно раненные кони.
Этот крик, похожий на последний безнадежный вопль, заканчивающийся предсмертным хрипом, был поистине душераздирающим воплем. В одну минуту вода в реке окрасилась кровью; казалось, будто маленький отряд купался в крови.
Буало, у которого при этом сжалось сердце, однако, не моргнул глазом, даже не повернул головы; он знал, что там происходит. Он сделал один за другим три выстрела, и три чистокровных мустанга, таких же полудиких, как и их хозяева, опрокинулись на землю. Тогда, подняв на дыбы своего коня, француз повернул его на месте и одним скачком прыгнул в реку, которая забурлила кровавой пеной.
Тот же крик вырвался теперь и у него, как раньше у Фрике.
— Тысяча чертей! Нас пожирают эти проклятые караибы![13]
Он был не трус, никогда не знал страха во всю свою жизнь, но впоследствии признавался, что в тот момент почувствовал, как у него на лбу выступает холодный пот. Умереть от пули или сабельного удара — в этом он не видел ничего ужасного. Когда человек избирает себе карьеру путешественника по различным дебрям, то должен быть к этому привычен, и хотя всячески старается отсрочить этот роковой момент, все же в крайнем случае готов спокойно встретить неизбежную смерть. Но погибнуть съеденным, растерзанным на клочки легионами маленьких существ, которые, несмотря на свою незначительную величину, обладают невероятной прожорливостью, — это ужасная пытка!
Чувствовать, как ваше мясо по кускам отдирают от костей, как в ваше тело впиваются мириады рыб-людоедов, присутствовать при своей собственной агонии, чувствовать, как становишься скелетом еще заживо, — это ужасно, даже больше чем ужасно!..
Что же такое представляют собой эти караибы?
Это, если можно так выразиться, живые клеши, превращенные в голубовато-серебристых рыбок длиной десять сантиметров, с опаловыми глазками, окаймленными рубиновой каймой. Несмотря, однако, на свой привлекательный вид, это — кровожадные существа, населяющие некоторые южноамериканские реки и, кажется, созданные исключительно только для того, чтобы кусать.
Мускулы, приводящие в движение их челюсти, обладают невероятной силой, а их трехгранные зубы достаточно крепки, чтобы прокусывать медь и даже сталь. Запах и вкус крови приводят их в ярость и возбуждают в них инстинкт разрушения. Обыкновенно они держатся стаями, и потому ни человек, ни животное не могут погрузиться в реку без того, чтобы не подвергнуть себя страшной опасности быть съеденными заживо.
Караибы охотно накидываются на лошадей и коров и работают своими адскими челюстями с такой быстротой, что в несколько минут выедают брюшину и начинают пожирать внутренности, отчего они и получили название «mondongueros», то есть пожиратели внутренностей.
В некоторых местностях они столь многочисленны, что, по словам жителей, иногда в реке меньше воды, чем караибов. Будучи вынуждены часто переправляться вплавь, аборигены боятся караибов несравненно больше, чем кайманов.
Если бросить в реку кусок негодного мяса, то эти маленькие симпатичные рыбки моментально сожрут его, и затем аппетит так сильно заговорит в них, что они начнут пожирать друг друга до тех пор, пока не останутся одни скелеты.
К счастью для людей, эти маленькие чудовища подвержены сильной смертности, и во время большой жары они целыми стаями всплывают на поверхность брюхом кверху и уносятся течением. Но даже дохлые они еще опасны: отмели оказываются усеянными их челюстями и костями, которые вонзаются в ноги людей и животных.
Индейцы племени варроун сотни лет тому назад, спасаясь от караибов-людоедов, от которых рыбешки получили свое название, бежали и укрылись на плавучих островах в большой дельте Ориноко. С тех пор они строят свои хижины на высоких столбах и не имеют даже клочка земли для погребения мертвецов. Но так как индейцы особенно чтут останки своих усопших, то завели у себя малоприятный обычай: сохранять кости своих умерших подвешенными под крышей своих жилищ. А из-за недостатка опытных препарировщиков, которые могли бы чисто выделать скелет, аборигены пользуются прожорливостью тех же караибов. Для этой цели они привязывают тело покойника крепкими веревками к одному из столбов, на которых построена хижина, опускают в реку и предоставляют караибам поработать над ними. Через несколько часов скелет совершенно готов. Родственникам остается только разъединить кости, положить их в маленькую плетеную корзиночку, разукрашенную раковинами, бусами и цветными стеклышками.
Эти красиво разукрашенные корзиночки служат, таким образом, погребальной урной, и их объем позволяет вместить все кости усопшего, а вместо крышки корзиночки накрывают черепом.
Таковы были эти плотоядные маленькие чудовища, среди которых вдруг очутились Фрике и Буало, спасавшиеся от гаучо вместе со своими конями.
Положение их было отчаянное. Не только каждая минута, но и каждая секунда казалась веками мучений. В один момент среди лошадей наступила паника: они рвались, метались в разные стороны, подымались на дыбы или вылезали наполовину из воды. Маленькие кровопийцы повисали на них, и несчастные животные бились в страшных конвульсиях.
— Крепитесь, Фрике! — крикнул Буало, сжав зубы от боли. — Крепитесь! Шевелитесь как можно больше: это их отгоняет!
